Я хочу, чтобы эти корабли сели и загрузились. И
отбыли...
- Чтобы мы их захватили! - Огюст Бланк был в восторге, все недавние
страхи тут же оказались забыты. - Гениальный план, Сергуд-Смит, я вас могу
поздравить! Они сами навлекли на себя войну, и они заплатят за это! Мы
заберем еду, а им в обмен дадим голод.
- Именно это я и хотел сказать, Огюст. Именно.
Они улыбнулись друг другу с садистским удовольствием.
- Пусть винят только самих себя, - сказал Сергуд-Смит. - Мы им дали
мир, они нам - войну. Теперь они узнают, что это такое - высшая цена за
решение. Когда мы покончим с ними, мир в галактике воцарится навеки. Они
забыли, что они - дети Земли, что благополучие их планет было создано
нами! Они забыли, что стоила терраформа всех этих планет, чтобы сделать их
удобными для человечества. Они забыли цену жизней и денег. Они восстали
против нашей мягко правящей руки. Но мы сожмем эту руку в кулак и покараем
их. Они начали этот мятеж, эту войну - но мы их закончим.
3
- Ты уже уходишь, - сказала Элжбета. Она говорила тихо, почти
бесчувственно, но ладони ее были плотно сжаты на руках Яна. Они стояли в
тени корпуса огромного зерновоза, одного из огромных металлических
цилиндров, что вздымались неподалеку от них. Он взглянул на ее нежные
черты и не смог подыскать слов для ответа; он лишь кивнул. Любовь в ее
глазах, годы, проведенные здесь - этого было слишком много для него, и он
отвернулся.
Ирония судьбы - после этих лет одиночества на сумеречной планете
жениться, зачать ребенка, насладиться, наконец, счастьем и покоем, и
теперь улетать. Но альтернативы не существовало. Он был единственным, кто
мог бороться за право народа это сельскохозяйственной планеты, кто мог
добиться того, чтобы однажды здесь появилось совершенное и порядочное
общество. Потому что он был единственным на Халвмерке, кто родился на
Земле и кто знал реальность существования здесь и во всей сфере Земного
Благосостояния. Халвмерк был безнадежным миром, где обитатели являлись
сельскохозяйственными рабами и трудились, чтобы кормить другие планеты,
ничего не получая взамен, кроме возможности вести скудное существование.
Сейчас, в крайнем случае, восставшие планеты могут рассчитывать, что они
будут работать, как прежде. Что ж, они будут обслуживать фермы - но только
в том случае, если исчезнет сама система заточения на этой планете. Если
они смогут участвовать в культуре Общего Благосостояния, если смогут
давать детям образование - и в конце концов изменят застойное и
искусственное общество, навязанное им Землей. Ян знал, что не может
рассчитывать на благодарность, даже на любовь, за то, что он собирался
сделать. Но все же делать это надо. У него долг перед поколениями, которым
предстоит придти. И также и перед своими детьми.
- Да, мы должны улетать, - сказал он.
- Ты здесь нужен, - она не хотела его умолять, но именно это звучало
в ее голосе.
- Попытайся понять. Эта планета, пусть она для нас и велика, на самом
деле лишь очень маленькая частица галактики. Очень давно я жил на Земле,
очень успешно работал там и был достаточно счастлив, пока не открыл вдруг,
на что в действительности похожа жизнь большинства людей. За это меня
арестовали, лишили всего и отправили сюда в качестве простого работника.
Но пока тянулись здесь эти медленные годы, восстание, в котором я
участвовал, добилось успеха. Везде, только не на Земле. На текущий момент
моя работа здесь закончена, зерно собрано и будет отправлено на голодающие
планеты. Но после того, как мы накормим восставших, я хочу получить
гарантию, что мы сможем пользоваться плодами победы. Понимаешь? Я должен
лететь. И уже пора. Орбиты рассчитаны, и эти корабли стартуют очень скоро.
Когда Ян говорил, Элжбета завороженно смотрела в его лицо, запоминая
эти тонкие, резкие черты. Она сплела руками его худощавое мускулистое
тело, крепко прижавшись, чтобы ребенок оказался между ними, под защитой
тепла их тел; она прижималась изо всех сил, словно чувствовала, что после
того, как отпустит его, этого никогда не произойдет. Эта возможность не
осознавалась разумом, хотя все время маячила где-то поблизости. Где-то
среди чужих звезд идет война, и он уходит на нее. Но он вернется; это была
единственная мысль, которая могла удержаться в ее мозгу.
- Возвращайся ко мне, - прошептала она вслух, затем оторвалась от
него и побежала в сторону дома. Не захотела взглянуть на него еще раз,
опасаясь, что может сломаться и заставить его устыдиться.
- Десять минут, - раздался с расстояния фут, из наружного
громкоговорителя, голос дебху. - Пора подниматься на борт и
пристегиваться.
Ян повернулся и взобрался по трапу. Один из членов команды уже
поджидал у воздушного шлюза и закрыл наружный люк, как только он оказался
внутри.
- Я иду на мостик, - сказал Дебху. - Если ты не был в космосе, тебе
лучше пристегнуться на палубу...
- Я работал в невесомости, - сказал Ян.
На губах Дебху появился вопрос, но он так и не задал его. Халвмерк
был планетой-лагерем. Не было никакого основания спрашивать, почему тот
или иной человек оказался здесь.
- Хорошо, - сказал он наконец. - Я найду тебе дело. Мы потеряли много
обученных людей. Большая часть экипажа ни разу прежде не бывала в космосе.
Пошли на мостик.
Ян нашел автоматику очень занятной. Он, должно быть, прилетел на
Халвмерк на корабле, очень похожем на этот, но не сохранил об этом
воспоминаний. Все, что он помнил, была камера без окон. И еда, начиненная
наркотиками, делала его вялым и легко контролируемым. Затем пробуждение и
открытие, что корабли ушли, а он высажен. Все это случилось слишком много
лет назад.
Но сейчас все было иначе. Корабль, на котором они летели, имел лишь
номер, как и все остальные буксиры. Он был груб, построен ради одной лишь
мощи, способен поднять массу, в тысячу крат больше его собственной. Как и
остальные буксиры, он находился в космосе, на орбите, всегда. Использовали
его раз в четыре земных года, когда на этой сумеречной планете менялись
сезоны. Затем, прежде чем летом сгорали поля и обитатели отправлялись на
другое, зимнее полушарие, приходили за урожаем корабли. Дальнорейсовики,
паукообразные корабли, построенные в космосе только для космоса, не
предназначенные для входа в планетарную атмосферу. Они могли отключить
пространственный двигатель и перейти на орбиту планеты, отсоединив
огромные трубы зерновозов, которые они несли. И тогда приходило время для
буксиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50
отбыли...
- Чтобы мы их захватили! - Огюст Бланк был в восторге, все недавние
страхи тут же оказались забыты. - Гениальный план, Сергуд-Смит, я вас могу
поздравить! Они сами навлекли на себя войну, и они заплатят за это! Мы
заберем еду, а им в обмен дадим голод.
- Именно это я и хотел сказать, Огюст. Именно.
Они улыбнулись друг другу с садистским удовольствием.
- Пусть винят только самих себя, - сказал Сергуд-Смит. - Мы им дали
мир, они нам - войну. Теперь они узнают, что это такое - высшая цена за
решение. Когда мы покончим с ними, мир в галактике воцарится навеки. Они
забыли, что они - дети Земли, что благополучие их планет было создано
нами! Они забыли, что стоила терраформа всех этих планет, чтобы сделать их
удобными для человечества. Они забыли цену жизней и денег. Они восстали
против нашей мягко правящей руки. Но мы сожмем эту руку в кулак и покараем
их. Они начали этот мятеж, эту войну - но мы их закончим.
3
- Ты уже уходишь, - сказала Элжбета. Она говорила тихо, почти
бесчувственно, но ладони ее были плотно сжаты на руках Яна. Они стояли в
тени корпуса огромного зерновоза, одного из огромных металлических
цилиндров, что вздымались неподалеку от них. Он взглянул на ее нежные
черты и не смог подыскать слов для ответа; он лишь кивнул. Любовь в ее
глазах, годы, проведенные здесь - этого было слишком много для него, и он
отвернулся.
Ирония судьбы - после этих лет одиночества на сумеречной планете
жениться, зачать ребенка, насладиться, наконец, счастьем и покоем, и
теперь улетать. Но альтернативы не существовало. Он был единственным, кто
мог бороться за право народа это сельскохозяйственной планеты, кто мог
добиться того, чтобы однажды здесь появилось совершенное и порядочное
общество. Потому что он был единственным на Халвмерке, кто родился на
Земле и кто знал реальность существования здесь и во всей сфере Земного
Благосостояния. Халвмерк был безнадежным миром, где обитатели являлись
сельскохозяйственными рабами и трудились, чтобы кормить другие планеты,
ничего не получая взамен, кроме возможности вести скудное существование.
Сейчас, в крайнем случае, восставшие планеты могут рассчитывать, что они
будут работать, как прежде. Что ж, они будут обслуживать фермы - но только
в том случае, если исчезнет сама система заточения на этой планете. Если
они смогут участвовать в культуре Общего Благосостояния, если смогут
давать детям образование - и в конце концов изменят застойное и
искусственное общество, навязанное им Землей. Ян знал, что не может
рассчитывать на благодарность, даже на любовь, за то, что он собирался
сделать. Но все же делать это надо. У него долг перед поколениями, которым
предстоит придти. И также и перед своими детьми.
- Да, мы должны улетать, - сказал он.
- Ты здесь нужен, - она не хотела его умолять, но именно это звучало
в ее голосе.
- Попытайся понять. Эта планета, пусть она для нас и велика, на самом
деле лишь очень маленькая частица галактики. Очень давно я жил на Земле,
очень успешно работал там и был достаточно счастлив, пока не открыл вдруг,
на что в действительности похожа жизнь большинства людей. За это меня
арестовали, лишили всего и отправили сюда в качестве простого работника.
Но пока тянулись здесь эти медленные годы, восстание, в котором я
участвовал, добилось успеха. Везде, только не на Земле. На текущий момент
моя работа здесь закончена, зерно собрано и будет отправлено на голодающие
планеты. Но после того, как мы накормим восставших, я хочу получить
гарантию, что мы сможем пользоваться плодами победы. Понимаешь? Я должен
лететь. И уже пора. Орбиты рассчитаны, и эти корабли стартуют очень скоро.
Когда Ян говорил, Элжбета завороженно смотрела в его лицо, запоминая
эти тонкие, резкие черты. Она сплела руками его худощавое мускулистое
тело, крепко прижавшись, чтобы ребенок оказался между ними, под защитой
тепла их тел; она прижималась изо всех сил, словно чувствовала, что после
того, как отпустит его, этого никогда не произойдет. Эта возможность не
осознавалась разумом, хотя все время маячила где-то поблизости. Где-то
среди чужих звезд идет война, и он уходит на нее. Но он вернется; это была
единственная мысль, которая могла удержаться в ее мозгу.
- Возвращайся ко мне, - прошептала она вслух, затем оторвалась от
него и побежала в сторону дома. Не захотела взглянуть на него еще раз,
опасаясь, что может сломаться и заставить его устыдиться.
- Десять минут, - раздался с расстояния фут, из наружного
громкоговорителя, голос дебху. - Пора подниматься на борт и
пристегиваться.
Ян повернулся и взобрался по трапу. Один из членов команды уже
поджидал у воздушного шлюза и закрыл наружный люк, как только он оказался
внутри.
- Я иду на мостик, - сказал Дебху. - Если ты не был в космосе, тебе
лучше пристегнуться на палубу...
- Я работал в невесомости, - сказал Ян.
На губах Дебху появился вопрос, но он так и не задал его. Халвмерк
был планетой-лагерем. Не было никакого основания спрашивать, почему тот
или иной человек оказался здесь.
- Хорошо, - сказал он наконец. - Я найду тебе дело. Мы потеряли много
обученных людей. Большая часть экипажа ни разу прежде не бывала в космосе.
Пошли на мостик.
Ян нашел автоматику очень занятной. Он, должно быть, прилетел на
Халвмерк на корабле, очень похожем на этот, но не сохранил об этом
воспоминаний. Все, что он помнил, была камера без окон. И еда, начиненная
наркотиками, делала его вялым и легко контролируемым. Затем пробуждение и
открытие, что корабли ушли, а он высажен. Все это случилось слишком много
лет назад.
Но сейчас все было иначе. Корабль, на котором они летели, имел лишь
номер, как и все остальные буксиры. Он был груб, построен ради одной лишь
мощи, способен поднять массу, в тысячу крат больше его собственной. Как и
остальные буксиры, он находился в космосе, на орбите, всегда. Использовали
его раз в четыре земных года, когда на этой сумеречной планете менялись
сезоны. Затем, прежде чем летом сгорали поля и обитатели отправлялись на
другое, зимнее полушарие, приходили за урожаем корабли. Дальнорейсовики,
паукообразные корабли, построенные в космосе только для космоса, не
предназначенные для входа в планетарную атмосферу. Они могли отключить
пространственный двигатель и перейти на орбиту планеты, отсоединив
огромные трубы зерновозов, которые они несли. И тогда приходило время для
буксиров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50