– Сэр?
Но Зак уже не слушал его – он бежал.
Глава 33
Обширная плантация, известная как Бо-Ла, располагалась на берегах Байу-Креве. Она существовала почти столько же времени, сколько и сам город Новый Орлеан. Здесь не было храмов в греческом стиле с высокими белыми колоннами – такие сооружения американские плантаторы часто строили выше и ниже по течению Миссисипи. Дом в Бо-Ла был выполнен во французском колониальном стиле – главным этажом считался второй, а первый, с отделанным декоративными камнями входом, отвели под склад. Де Бове уже давно могли переехать в более просторный и роскошный особняк, но они предпочитали это простое белое здание с его покатой крышей с мансардными окнами и расходящимися от дома изящными дубовыми аллеями, вдоль которых шли деревянные заграждения, заросшие ползучими растениями. Заку пришлось гнать лошадь весь день, и сейчас гнедая почти выбилась из сил. Внезапно он услышал детский смех – где-то в саду из посадок апельсиновых деревьев и кустов роз. Это Доминик пытался помочь коричневой, весело лающей собаке выбраться из пруда для ловли рыбы с высокими берегами. В центре водоема находилась статуя обнаженной женщины с урной, из которой бил фонтан.
– Наполеон! – крикнул мальчик, когда собака выскользнула из его рук и снова плюхнулась в воду. От удара поднялся вихрь серебряных брызг, лилии в пруду колыхнулись волнами, а на берег выбросило несколько золотистых рыбок. – Наполеон! – снова выкрикнул мальчик, но в следующую минуту, словно забыв о собаке, стал собирать рыбок, чтобы выпустить их обратно в пруд.
Доминик был в полной безопасности, и это несколько успокоило Зака, который испытывал страшную тревогу. Может, и с Эммануэль все в порядке, подумал он и на секунду закрыл глаза, мысленно благодаря Бога.
– Могу я взять вашу лошадь?
Открыв глаза, Зак увидел стройного молодого улыбающегося негра в синей рабочей одежде и соломенной шляпе.
– Да, спасибо. – Выпрыгнув из седла, Зак похлопал гнедую по потной шее.
– Позаботься о ней, хорошо? Я ее почти загнал.
– Конь отдохнет, не беспокойтесь.
– Майор! – увидел Зака Доминик. Он бежал по дорожке, и поблескивающие белые раковины похрустывали под его ногами. Одной рукой мальчик прижимал к боку мокрую, тяжело дышащую собаку. – Что вы здесь делаете?
Вечер только начинался, но вечерний бриз уже заставлял шуметь широкие листья дубов и разносил сладковатый аромат лимонов, роз и жасмина. Солнце освещало покрытые декоративной штукатуркой стены дома и широкие, слегка изъеденные временем ступеньки лестницы, которая вела в переднюю галерею, где были видны кресла-качалки и открытые двойные двери. Какое-то мгновение Зак стоял на месте, очарованный тихой красотой и идиллической безмятежностью открывшегося ему зрелища. На секунду он усомнился в своих предположениях. Как человек, живущий в таком мирном месте, мог совершить целую серию убийств?
– Твоя мама в доме? – спросил Доминик.
– Нет. – Мальчик отрицательно покачал головой. Он тяжело дышал и жадно хватал ртом воздух. – Она и дедушка отправились на пирогах плавать по озеру. Моя мама очень хорошо ловит рыбу. – Он хлопнул рукой по мокрой собаке. – Я бы поехал вместе с ними, но Наполеон куда-то запропастился.
– Теперь ты его нашел.
– Он забрался в стойло в старых конюшнях. – Доминик наградил собаку еще одним шлепком.
Что-то шевельнулось на широкой галерее дома. Зак увидел в тени женщину в поблескивающем черном атласном платье, которая двинулась вперед. Без сомнения, это была Мари-Тереза де Бове – высокая, стройная, безукоризненно одетая. И смертельно опасная.
– Ты не посмотришь, Доминик, хорошо ли слуга позаботился о моей лошади? – попросил Зак.
– Конечно, месье, – произнес мальчик. Отпустив собаку, он побежал мимо дома.
– Майор Купер, – произнесла Мари-Тереза де Бове, подходя к одной из круглых колонн второго этажа. – Что-то случилось?
– Да, мадам. – Зак стал медленно подниматься по деревянным ступенькам, не сводя глаз с ее лица. – Кто-то хотел меня убить. Мне это очень не понравилось.
Седые брови дамы удивленно поднялись, но было в этом что-то неискреннее, фальшивое.
– Кто бы это мог быть, месье?
– Вы. – Зак остановился на верхних ступеньках. – Прошлым воскресеньем. На Конго-сквер.
– Извините, майор. Но я ни разу не была там.
– Вы правы. Но восемь чернокожих и мальчик-мулат, которые напали на меня, были наняты вами.
Дама чуть подняла голову, но ее лицо осталось спокойным и слегка презрительным.
– Это они сказали вам, эти чернокожие? И вы им поверили?
У Зака, конечно, не было доказательств, и Мари-Тереза отлично знала это. Даже если бы негры признали свою вину, то это ничего бы не значило против слова белокожей дамы, к тому же принадлежавшей к семейству де Бове.
– Скажите мне, мадам, – произнес Зак, останавливаясь у перил рядом с ней и глядя на обширные плантации сахарного тростника за садом, – знает ли ваш муж, что вы убили вашего сына?
– Я никого не убивала, майор.
– За вас это делали другие.
– Мой сын погиб от рук янки, – произнесла дама все тем же ровным голосом. – Может, он прожил недостойную, даже отвратительную жизнь, но умер геройской смертью.
Повернув голову, Зак бросил на нее пристальный взгляд.
– Именно поэтому вы и предали его? Чтобы он с честью погиб на войне, а не позорил бы семью своим нестандартным поведением?
Дама заметно разволновалась и вдохнула глубже. Было видно, как раздулись ее ноздри, а черное кружево колыхнулось на шее. Заку внезапно пришло на ум – как цинично с ее стороны носить траурное платье по сыну, погибшему из-за нее.
– Думаете, я не горевала, когда умер Филипп? – спросила Мари-Тереза дрожащим голосом. – У меня было четверо сыновей, а теперь нет никого. Все, что осталось, – это маленький мальчик, которого я даже не воспитываю.
– У вас есть муж.
На лице Мари-Терезы появилась улыбка, но она не прибавила теплоты ее холодным серым глазам.
– Допустим, майор, что это я сообщила о Филиппе вашим властям. За это вы хотите меня арестовать?
– Почему же? За вами целая череда убийств. От ваших рук погибли Генри Сантер, Клер Ла Туш и Чарлз Ярдли.
Дама отрицательно покачала головой, улыбка, словно нарисованная, не сходила с ее губ.
– Я повторяю, майор, что не причастна к этому. Хотя, не буду лгать, я не очень сожалею о смерти этих людей. Они достойны такой участи. Та же Клер Ла Туш родилась в благородной семье и воспитывалась как леди, но у нее оказались инстинкты уличной кошки.
– Однако ее семья так скорбит по ней, – негромко произнес Зак.
– Только потому, что они не знают, кем она была. Поверьте, если бы они узнали, они были бы рады от нее избавиться.
– А Чарлз Ярдли?
– Мир без него стал чище. Он такой же, как и мой сын, – сухо ответила дама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Но Зак уже не слушал его – он бежал.
Глава 33
Обширная плантация, известная как Бо-Ла, располагалась на берегах Байу-Креве. Она существовала почти столько же времени, сколько и сам город Новый Орлеан. Здесь не было храмов в греческом стиле с высокими белыми колоннами – такие сооружения американские плантаторы часто строили выше и ниже по течению Миссисипи. Дом в Бо-Ла был выполнен во французском колониальном стиле – главным этажом считался второй, а первый, с отделанным декоративными камнями входом, отвели под склад. Де Бове уже давно могли переехать в более просторный и роскошный особняк, но они предпочитали это простое белое здание с его покатой крышей с мансардными окнами и расходящимися от дома изящными дубовыми аллеями, вдоль которых шли деревянные заграждения, заросшие ползучими растениями. Заку пришлось гнать лошадь весь день, и сейчас гнедая почти выбилась из сил. Внезапно он услышал детский смех – где-то в саду из посадок апельсиновых деревьев и кустов роз. Это Доминик пытался помочь коричневой, весело лающей собаке выбраться из пруда для ловли рыбы с высокими берегами. В центре водоема находилась статуя обнаженной женщины с урной, из которой бил фонтан.
– Наполеон! – крикнул мальчик, когда собака выскользнула из его рук и снова плюхнулась в воду. От удара поднялся вихрь серебряных брызг, лилии в пруду колыхнулись волнами, а на берег выбросило несколько золотистых рыбок. – Наполеон! – снова выкрикнул мальчик, но в следующую минуту, словно забыв о собаке, стал собирать рыбок, чтобы выпустить их обратно в пруд.
Доминик был в полной безопасности, и это несколько успокоило Зака, который испытывал страшную тревогу. Может, и с Эммануэль все в порядке, подумал он и на секунду закрыл глаза, мысленно благодаря Бога.
– Могу я взять вашу лошадь?
Открыв глаза, Зак увидел стройного молодого улыбающегося негра в синей рабочей одежде и соломенной шляпе.
– Да, спасибо. – Выпрыгнув из седла, Зак похлопал гнедую по потной шее.
– Позаботься о ней, хорошо? Я ее почти загнал.
– Конь отдохнет, не беспокойтесь.
– Майор! – увидел Зака Доминик. Он бежал по дорожке, и поблескивающие белые раковины похрустывали под его ногами. Одной рукой мальчик прижимал к боку мокрую, тяжело дышащую собаку. – Что вы здесь делаете?
Вечер только начинался, но вечерний бриз уже заставлял шуметь широкие листья дубов и разносил сладковатый аромат лимонов, роз и жасмина. Солнце освещало покрытые декоративной штукатуркой стены дома и широкие, слегка изъеденные временем ступеньки лестницы, которая вела в переднюю галерею, где были видны кресла-качалки и открытые двойные двери. Какое-то мгновение Зак стоял на месте, очарованный тихой красотой и идиллической безмятежностью открывшегося ему зрелища. На секунду он усомнился в своих предположениях. Как человек, живущий в таком мирном месте, мог совершить целую серию убийств?
– Твоя мама в доме? – спросил Доминик.
– Нет. – Мальчик отрицательно покачал головой. Он тяжело дышал и жадно хватал ртом воздух. – Она и дедушка отправились на пирогах плавать по озеру. Моя мама очень хорошо ловит рыбу. – Он хлопнул рукой по мокрой собаке. – Я бы поехал вместе с ними, но Наполеон куда-то запропастился.
– Теперь ты его нашел.
– Он забрался в стойло в старых конюшнях. – Доминик наградил собаку еще одним шлепком.
Что-то шевельнулось на широкой галерее дома. Зак увидел в тени женщину в поблескивающем черном атласном платье, которая двинулась вперед. Без сомнения, это была Мари-Тереза де Бове – высокая, стройная, безукоризненно одетая. И смертельно опасная.
– Ты не посмотришь, Доминик, хорошо ли слуга позаботился о моей лошади? – попросил Зак.
– Конечно, месье, – произнес мальчик. Отпустив собаку, он побежал мимо дома.
– Майор Купер, – произнесла Мари-Тереза де Бове, подходя к одной из круглых колонн второго этажа. – Что-то случилось?
– Да, мадам. – Зак стал медленно подниматься по деревянным ступенькам, не сводя глаз с ее лица. – Кто-то хотел меня убить. Мне это очень не понравилось.
Седые брови дамы удивленно поднялись, но было в этом что-то неискреннее, фальшивое.
– Кто бы это мог быть, месье?
– Вы. – Зак остановился на верхних ступеньках. – Прошлым воскресеньем. На Конго-сквер.
– Извините, майор. Но я ни разу не была там.
– Вы правы. Но восемь чернокожих и мальчик-мулат, которые напали на меня, были наняты вами.
Дама чуть подняла голову, но ее лицо осталось спокойным и слегка презрительным.
– Это они сказали вам, эти чернокожие? И вы им поверили?
У Зака, конечно, не было доказательств, и Мари-Тереза отлично знала это. Даже если бы негры признали свою вину, то это ничего бы не значило против слова белокожей дамы, к тому же принадлежавшей к семейству де Бове.
– Скажите мне, мадам, – произнес Зак, останавливаясь у перил рядом с ней и глядя на обширные плантации сахарного тростника за садом, – знает ли ваш муж, что вы убили вашего сына?
– Я никого не убивала, майор.
– За вас это делали другие.
– Мой сын погиб от рук янки, – произнесла дама все тем же ровным голосом. – Может, он прожил недостойную, даже отвратительную жизнь, но умер геройской смертью.
Повернув голову, Зак бросил на нее пристальный взгляд.
– Именно поэтому вы и предали его? Чтобы он с честью погиб на войне, а не позорил бы семью своим нестандартным поведением?
Дама заметно разволновалась и вдохнула глубже. Было видно, как раздулись ее ноздри, а черное кружево колыхнулось на шее. Заку внезапно пришло на ум – как цинично с ее стороны носить траурное платье по сыну, погибшему из-за нее.
– Думаете, я не горевала, когда умер Филипп? – спросила Мари-Тереза дрожащим голосом. – У меня было четверо сыновей, а теперь нет никого. Все, что осталось, – это маленький мальчик, которого я даже не воспитываю.
– У вас есть муж.
На лице Мари-Терезы появилась улыбка, но она не прибавила теплоты ее холодным серым глазам.
– Допустим, майор, что это я сообщила о Филиппе вашим властям. За это вы хотите меня арестовать?
– Почему же? За вами целая череда убийств. От ваших рук погибли Генри Сантер, Клер Ла Туш и Чарлз Ярдли.
Дама отрицательно покачала головой, улыбка, словно нарисованная, не сходила с ее губ.
– Я повторяю, майор, что не причастна к этому. Хотя, не буду лгать, я не очень сожалею о смерти этих людей. Они достойны такой участи. Та же Клер Ла Туш родилась в благородной семье и воспитывалась как леди, но у нее оказались инстинкты уличной кошки.
– Однако ее семья так скорбит по ней, – негромко произнес Зак.
– Только потому, что они не знают, кем она была. Поверьте, если бы они узнали, они были бы рады от нее избавиться.
– А Чарлз Ярдли?
– Мир без него стал чище. Он такой же, как и мой сын, – сухо ответила дама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75