Зак зажег огонь.
– А как насчет стрелы с серебряным наконечником?
– Ничего существенного. – Хэмиш выдохнул ароматный дым сигары, прикрывая ее рукой от ветра. – Я узнал об этом городе интересные вещи и невольно начал сомневаться, что это – часть Соединенных Штатов. Все эти вуду и «худу», «гри-гри» и «ю-ю», любовные амулеты… Я добрый пресвитерианин и не занимаюсь подобной ерундой.
Зак пристально посмотрел в ночной сад. Он и сам чувствовал, что это чужой мир, полный новых открытий, одновременно незнакомых и навевающих воспоминания. Но этот город не отталкивал его – наоборот, он был притягателен.
– Что-нибудь удалось найти?
– Я поговорил кое с кем о тех, кто работает в больнице, но они не сообщили чего-либо заслуживающего внимания.
Зак кивнул на столовую.
– Кто этот человек на костылях?
Повернувшись, Хэмиш проследил за взглядом Зака.
– А, это военный герой. Он живет по соседству. – Достав из кармана записную книжку, Хэмиш открыл ее. – Антуан Ла Туш. Потерял ногу после Пи-Ридж. Это его сестра работает добровольным помощником в больнице Сантера.
– Клер Ла Туш. – Прищурив глаза, Зак попытался ее разыскать в толпе. – Ее здесь нет?
– Мне сказали, что она не любит бывать на поминках, – усмехнулся Хэмиш. – Я бы на ее месте пришел сюда просто для того, чтобы обо мне не судачили. Эта публика любит поговорить друг о друге, не так ли?
Прозвенел комар, и Зак машинально ударил рукой по затылку.
– Я здесь не вижу и доктора Ярдли.
– Англичанина? – Хэмиш сжал сигару зубами. – Он был, но недолго. Примерно двадцать минут.
Зак наклонился, чтобы отчетливее видеть лицо своего друга.
– И?
Усы Хэмиша дрогнули.
– Похоже на то, что он не очень любит женское общество. Или по крайней мере здесь так думают.
К тому же к англичанам относятся плохо. Как и к шотландцам, – добавил он удрученно.
Зак поспешно наклонил голову, чтобы скрыть улыбку – удержаться он был не в силах. Донесся смех мадам де Бове – конечно, сдержанный, но ясно говорящий, что ей приятно находиться в компании одноногого молодого человека.
– А что люди говорят о ней? – внезапно спросил Зак. – О мадам де Бове?
Хэмиш провел рукой по лицу.
– Думаю, ее здесь немного боятся. Словно она не одна из них.
– Это так.
– Да? – Лицо Хэмиша затуманилось от сосредоточенных раздумий. – Но она француженка.
– Верно.
Зак направился к открытой двери столовой. Он заметил, что мадам де Бове остановилась у стола и поднесла к губам бокал с хересом. Даже на расстоянии он отчетливо видел ее глаза и медленно изогнувшиеся в улыбке губы, которые, казалось, говорили: «Попробуй поймай меня, если сможешь». Зак чувствовал – она опасается, что он узнает ее тайну, но, похоже, его самого она не боялась. Она играла с ним в утонченную, интеллектуальную, чувственную и опасную игру.
«Ладно, она француженка, – подумал он, – но остальные-то нет. Уже на протяжении шестидесяти лет они американцы, даже если не желают этого признавать».
– Ты думаешь, что она каким-то образом причастна к убийству?
Зак кивнул:
– Я просто уверен в этом и собираюсь доказать.
– Это вредит здоровью, – с враждебным вызовом произнесла Эммануэль, когда Зак подошел к ней. – Все эти мужские привычки – курение сигар и трубок.
– Вы заботитесь обо мне, мадам? – Он остановился около нее так близко, что кончик его ножен коснулся ее черных юбок. – Я тронут.
Она улыбалась натянуто и слегка презрительно, но Зак почувствовал, что ее дыхание участилось, движение высоких округлых грудей под черным кружевом траурного платья стало более заметным.
– Вы когда-нибудь видели легкие курильщиков? – Эммануэль. – Они коричневые, сморщенные и сухие.
Зак попытался представить себе эту картину; она показалась ему неприятной. Тем не менее он постарался изобразить на лице улыбку – столь же холодную, как и у Эммануэль.
– Вот как? Неудивительно, что когда он пробегает с полквартала, то начинает дышать, как паровоз.
Она рассмеялась – это был короткий, быстрый всплеск искреннего веселья, который словно озарил ее лицо.
– Вы делаете это намеренно, не так ли? – внезапно произнес Зак.
– Что, месье?
– Держите людей на расстоянии, заставляете их думать, что вы отличаетесь от остальных.
Эммануэль стала серьезной. Теперь она казалась растерянной и менее самоуверенной. Зак никогда не видел ее такой, но и сейчас она оставалась привлекательной.
– Я действительно странная.
Он отрицательно покачал головой:
– Вы просто не такая, как все. Это и кажется необычным.
– Да, большинству людей. – Их глаза встретились. Какое-то время они пристально смотрел и друг на друга, и было в этом что-то интимное и очень волнующее.
Зак первым отвел взгляд в сторону, туда, где спокойно разговаривали Антуан Ла Туш и сестра Генри Сантера Элис.
– Мне говорили, что они из старинной и уважаемый семьи, эти Ла Туш. Но никто не может сравниться со старинностью рода и богатством семьи де Бове.
– Похоже, вы интересовались мной, месье.
– Днем у меня было много работы.
– И что вам рассказали?
– Я узнал, что доктор Жак Маре прибыл в Новый Орлеан из Франции в 1848 году. – Держа в руках поднос с хересом, мимо прошел угрюмый чернокожий мужчина. Зак взял стакан и поблагодарил. – Эта дата говорит о многом, – продолжил он. – В тот год произошли революции, из-за которых пришлось бежать многим людям по всей Европе.
Эммануэль подняла бокал, словно произнося тост.
– В результате «свободы», «равенства» и «братства».
– Должно быть, у ваших родителей был интересный брак, – произнес Зак, пригубив из стакана. Херес был холодным и сухим.
– Скорее необычный – парижский революционер и внучка графа Бургундского, потерявшего голову на гильотине.
Эммануэль отпила глоток, ее глаза излучали легкий интерес.
– А кто вы, мадам, – продолжил Зак, видя, что она не реагирует на его слова, – аристократка или революционерка?
Вино смягчило ее губы, делая их полнее. В неярком свете глаза Эммануэль казались необычно большими.
– Я ни то и ни другое. – Она повернулась, чтобы поставить бокал на стол. – А это имеет отношение к убийству Генри Сантера? – Она бросила на него косой взгляд. – А, месье?
Видя вызов в ее глазах, Зак холодно ответил:
– Я навел справки об отличиях во французской и американской медицинских школах. Большинство докторов из Нового Орлеана пошли служить в армию конфедератов, но и те, кто остался, не припоминают особых споров между доктором Сантером и его коллегами.
Эммануэль раздраженно подняла брови.
– Вы и в самом деле думаете, что они вам все расскажут?
– Может быть. Над чем конкретно работал Сантер незадолго до гибели?
Эммануэль небрежно повела плечом, но это далось ей нелегко.
– На протяжении нескольких лет он писал труд о вреде кровопускания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75