На деловой странице?
– Может быть, в спортивной рубрике? – предложил Мюррэй. – «Вдова Уорнек берет два из двух».
– Мы не будем об этом писать, – сквозь зубы проговорил Мэтт. – Ни единой строчки, даже в свадебной хронике. Никому не должно быть дела до того, за кого выходит замуж Джесси Уорнек. Эта информация не входит в цену подписки и вряд ли заинтересует кого бы то ни было из читателей.
Конечно, это была чепуха. Скользкой темой интересовались все. Это был наркотик для толпы, мимолетный всплеск восторга по поводу событий чужой жизни на фоне собственного безрадостного существования. Остаток завтрака Мэтт провел в попытках предотвратить возможный конфликт. Чуть было не признавшись в том, что является душеприказчиком Джесси, он убедительно доказывал своим ближайшим сотрудникам, что, несмотря на смерть Саймона и новый брак Джесси, компания осталась такой же стабильной, как была, и что он, Мэтт Сэндаски, отвечает за ее благосостояние.
Так ничего и не съев, он извинился и ушел, не зная, удалось ли ему восстановить их лояльность. Как только Мэтт вышел из ресторана на залитую солнцем улочку, его мысли переключились на другие, более серьезные, заботы. Проведя пальцами по лацканам пиджака, Мэтт надел плащ и тщательно поправил воротник, чтобы он лежал красиво. Встреча с партнерами убедила его в необходимости действовать быстро и решительно. С Люком Уорнеком нельзя было обращаться дипломатично. С дьяволом надо играть по его правилам.
Глава 21
– Кто здесь? – Джесси села в кровати, потревоженная непонятным шумом. Было четыре часа утра. Только что пробили настенные часы, и во вновь воцарившейся тишине раздалось нечто вроде скрипа петель и вздоха старого дерева.
– Здесь кто-то есть? – снова спросила она. Ее голос замер в тишине. Ощущение невидимой опасности не проходило. Джесси оглядела погруженную в предрассветный мрак комнату, но не увидела ничего, что могло бы объяснить этот звук. Сквозь занавески просачивался лунный свет, освещая южный угол спальни. Створки были закрыты и заперты, так же, как и дверь.
Снова повернувшись в темноту, она увидела мужчину, стоявшего в нише около письменного стола. Скрытый в тени, он наблюдал за ней, как охотник из укрытия. Страх охватил Джесси с такой силой, что у нее сперло дыхание, и она не могла вымолвить ни слова. Пальцы мертвой хваткой вцепились в атласное покрывало. Она не видела его лица и фигуры, но в пришельце было что-то неуловимо знакомое.
От стука маятника пробирал мороз по коже. Фигура пришла в движение. Джесси откинулась назад, больно упершись спиной в изголовье кровати. Он приближался к ней! Джесси попыталась позвать на помощь, но ужас словно парализовал ее. Джесси казалось, что на нее что-то давит, что ее обволакивает облако ледяного воздуха, что это существо – сама смерть с горячими руками и сверкающими глазами.
– Люк? – Имя непроизвольно сорвалось с ее губ. Джесси переползла на дальнюю сторону кровати, но через мгновение фигура исчезла так же внезапно, как и появилась. Закрыла ли она глаза? Неужели она спала? Он каким-то образом испарился, проскользнув через запертую дверь или растворившись в прозрачном воздухе. Остался лишь его запах – завораживающий аромат сандалового дерева и табака.
Джесси поставила в вазу свежие цветы, которые она срезала утром в саду. Это были изящные темно-красные ирисы, бледные тюльпаны и нежные кружевные желтые нарциссы. Она надеялась, что это оживит угрюмое великолепие передней гостиной, кроме того, возня с цветами всегда успокаивала ее, а сейчас ей, кроме всего прочего, нужно было как-то убить время в ожидании Люка. Проснувшись, она обнаружила, что он ушел по какому-то неизвестному ей делу.
Джесси была охвачена смесью ужаса и разочарования. Остаток ночи она провела, пытаясь убедить себя в том, что таинственный пришелец ей приснился, но утром ощущение, что за ней наблюдают, вернулось. Несмотря на то, что Люк ушел, ей все равно казалось, что она не одна. Снова и снова вспоминала она его слова:
«Ты хочешь, чтобы за тобой следили. Ты хочешь, чтобы скрытый занавесками охотник схватил тебя».
В окно гостиной лился неяркий свет утра. Джесси откинула тюлевую занавеску и стала смотреть на длинные языки стелящегося тумана, словно проглотившего улицу. После вчерашнего завтрака в «Клифф-Хаусе» погода резко переменилась. Впрочем, для Сан-Франциско это было обычное дело. Мысли Джесси были заняты другим – их разговором.
Когда они вышли из ресторана и молча направились к «мерседесу», они оба были в состоянии напряженного ожидания. В машине Джесси почувствовала, что надвигается нечто неизбежное. Это было странное, но восхитительное чувство, и, чтобы отвлечься, она стала гадать, куда теперь отвезет ее Люк. К ее удивлению, они в конце концов оказались в китайском квартале. Казалось, Люк не знал, куда ехать, и бесцельно кружил по узким, заполненным людьми и запахом шафрана улочкам, среди пагод из синего кирпича и ярко-красных уличных фонарей.
Люк остановился у темного и узкого магазина, напоминавшего тайный притон наркоманов. Джесси не решалась туда войти, но Люк втащил ее внутрь. В темном помещении горели свечи и витал золотой дымок ладана. Полки были заставлены всевозможными изделиями из фарфора потрясающей красоты, но внимание Джесси привлекли резные статуэтки из жадеита и слоновой кости. Ее наметанный глаз сразу же заметил, что все они были сделаны одним мастером. Одна из статуэток тем не менее стояла отдельно.
Из-за ее плеча Люк наблюдал за тем, как она взяла маленькую фигурку из слоновой кости, изображавшую полулежащую обнаженную женщину. Статуэтка казалась очень чувственной. Джесси в задумчивости гладила ее поверхность, бледную, прохладную и слегка посверкивающую, как лунный свет.
– Знаешь, что это такое? – спросил Люк.
– Пресс-папье? – в шутку предположила Джесси.
– Это для скромных китайских женщин. Джесси не поняла.
– Когда китаянка заболевает, – объяснил Люк, – она идет к врачу и берет куклу с собой, чтобы показывать на ней, где у нее болит.
– То есть ей не нужно раздеваться?
– Ага. – Люк говорил приглушенно и медленно, и Джесси без труда представила себе китайскую скромницу на приеме у врача – богоподобного целителя, который молча и важно смотрит, как его покрасневшая пациентка вынуждена указывать своими тонкими пальчиками на интимные места обнаженной куклы. Эта сцена имела острый сексуальный подтекст, значительно более эротичный, чем раздевание как таковое.
Люк так и стоял у нее за плечом. Джесси поставила фигурку на место. Она хотела предложить ему уйти, но чувствовала, что Люк уже бывал здесь и привел ее сюда с какой-то известной только ему целью. Она оглядела лавку, в которой пахло сандаловым деревом и экзотическими травами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
– Может быть, в спортивной рубрике? – предложил Мюррэй. – «Вдова Уорнек берет два из двух».
– Мы не будем об этом писать, – сквозь зубы проговорил Мэтт. – Ни единой строчки, даже в свадебной хронике. Никому не должно быть дела до того, за кого выходит замуж Джесси Уорнек. Эта информация не входит в цену подписки и вряд ли заинтересует кого бы то ни было из читателей.
Конечно, это была чепуха. Скользкой темой интересовались все. Это был наркотик для толпы, мимолетный всплеск восторга по поводу событий чужой жизни на фоне собственного безрадостного существования. Остаток завтрака Мэтт провел в попытках предотвратить возможный конфликт. Чуть было не признавшись в том, что является душеприказчиком Джесси, он убедительно доказывал своим ближайшим сотрудникам, что, несмотря на смерть Саймона и новый брак Джесси, компания осталась такой же стабильной, как была, и что он, Мэтт Сэндаски, отвечает за ее благосостояние.
Так ничего и не съев, он извинился и ушел, не зная, удалось ли ему восстановить их лояльность. Как только Мэтт вышел из ресторана на залитую солнцем улочку, его мысли переключились на другие, более серьезные, заботы. Проведя пальцами по лацканам пиджака, Мэтт надел плащ и тщательно поправил воротник, чтобы он лежал красиво. Встреча с партнерами убедила его в необходимости действовать быстро и решительно. С Люком Уорнеком нельзя было обращаться дипломатично. С дьяволом надо играть по его правилам.
Глава 21
– Кто здесь? – Джесси села в кровати, потревоженная непонятным шумом. Было четыре часа утра. Только что пробили настенные часы, и во вновь воцарившейся тишине раздалось нечто вроде скрипа петель и вздоха старого дерева.
– Здесь кто-то есть? – снова спросила она. Ее голос замер в тишине. Ощущение невидимой опасности не проходило. Джесси оглядела погруженную в предрассветный мрак комнату, но не увидела ничего, что могло бы объяснить этот звук. Сквозь занавески просачивался лунный свет, освещая южный угол спальни. Створки были закрыты и заперты, так же, как и дверь.
Снова повернувшись в темноту, она увидела мужчину, стоявшего в нише около письменного стола. Скрытый в тени, он наблюдал за ней, как охотник из укрытия. Страх охватил Джесси с такой силой, что у нее сперло дыхание, и она не могла вымолвить ни слова. Пальцы мертвой хваткой вцепились в атласное покрывало. Она не видела его лица и фигуры, но в пришельце было что-то неуловимо знакомое.
От стука маятника пробирал мороз по коже. Фигура пришла в движение. Джесси откинулась назад, больно упершись спиной в изголовье кровати. Он приближался к ней! Джесси попыталась позвать на помощь, но ужас словно парализовал ее. Джесси казалось, что на нее что-то давит, что ее обволакивает облако ледяного воздуха, что это существо – сама смерть с горячими руками и сверкающими глазами.
– Люк? – Имя непроизвольно сорвалось с ее губ. Джесси переползла на дальнюю сторону кровати, но через мгновение фигура исчезла так же внезапно, как и появилась. Закрыла ли она глаза? Неужели она спала? Он каким-то образом испарился, проскользнув через запертую дверь или растворившись в прозрачном воздухе. Остался лишь его запах – завораживающий аромат сандалового дерева и табака.
Джесси поставила в вазу свежие цветы, которые она срезала утром в саду. Это были изящные темно-красные ирисы, бледные тюльпаны и нежные кружевные желтые нарциссы. Она надеялась, что это оживит угрюмое великолепие передней гостиной, кроме того, возня с цветами всегда успокаивала ее, а сейчас ей, кроме всего прочего, нужно было как-то убить время в ожидании Люка. Проснувшись, она обнаружила, что он ушел по какому-то неизвестному ей делу.
Джесси была охвачена смесью ужаса и разочарования. Остаток ночи она провела, пытаясь убедить себя в том, что таинственный пришелец ей приснился, но утром ощущение, что за ней наблюдают, вернулось. Несмотря на то, что Люк ушел, ей все равно казалось, что она не одна. Снова и снова вспоминала она его слова:
«Ты хочешь, чтобы за тобой следили. Ты хочешь, чтобы скрытый занавесками охотник схватил тебя».
В окно гостиной лился неяркий свет утра. Джесси откинула тюлевую занавеску и стала смотреть на длинные языки стелящегося тумана, словно проглотившего улицу. После вчерашнего завтрака в «Клифф-Хаусе» погода резко переменилась. Впрочем, для Сан-Франциско это было обычное дело. Мысли Джесси были заняты другим – их разговором.
Когда они вышли из ресторана и молча направились к «мерседесу», они оба были в состоянии напряженного ожидания. В машине Джесси почувствовала, что надвигается нечто неизбежное. Это было странное, но восхитительное чувство, и, чтобы отвлечься, она стала гадать, куда теперь отвезет ее Люк. К ее удивлению, они в конце концов оказались в китайском квартале. Казалось, Люк не знал, куда ехать, и бесцельно кружил по узким, заполненным людьми и запахом шафрана улочкам, среди пагод из синего кирпича и ярко-красных уличных фонарей.
Люк остановился у темного и узкого магазина, напоминавшего тайный притон наркоманов. Джесси не решалась туда войти, но Люк втащил ее внутрь. В темном помещении горели свечи и витал золотой дымок ладана. Полки были заставлены всевозможными изделиями из фарфора потрясающей красоты, но внимание Джесси привлекли резные статуэтки из жадеита и слоновой кости. Ее наметанный глаз сразу же заметил, что все они были сделаны одним мастером. Одна из статуэток тем не менее стояла отдельно.
Из-за ее плеча Люк наблюдал за тем, как она взяла маленькую фигурку из слоновой кости, изображавшую полулежащую обнаженную женщину. Статуэтка казалась очень чувственной. Джесси в задумчивости гладила ее поверхность, бледную, прохладную и слегка посверкивающую, как лунный свет.
– Знаешь, что это такое? – спросил Люк.
– Пресс-папье? – в шутку предположила Джесси.
– Это для скромных китайских женщин. Джесси не поняла.
– Когда китаянка заболевает, – объяснил Люк, – она идет к врачу и берет куклу с собой, чтобы показывать на ней, где у нее болит.
– То есть ей не нужно раздеваться?
– Ага. – Люк говорил приглушенно и медленно, и Джесси без труда представила себе китайскую скромницу на приеме у врача – богоподобного целителя, который молча и важно смотрит, как его покрасневшая пациентка вынуждена указывать своими тонкими пальчиками на интимные места обнаженной куклы. Эта сцена имела острый сексуальный подтекст, значительно более эротичный, чем раздевание как таковое.
Люк так и стоял у нее за плечом. Джесси поставила фигурку на место. Она хотела предложить ему уйти, но чувствовала, что Люк уже бывал здесь и привел ее сюда с какой-то известной только ему целью. Она оглядела лавку, в которой пахло сандаловым деревом и экзотическими травами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103