Именно в такое время в Программу пришел Макдональд, и через каких-то пару лет возглавил ее. И, хотя по-прежнему так и не удавалось принять ни одного сообщения или, по крайней мере, распознать в потоке принятых импульсов, Программа медленно, но все же вставала на ноги, постепенно адаптируясь к долгосрочному характеру задачи, и работа, наконец, вошла в свое русло.
А затем, спустя пятьдесят лет со дня старта Программы, во время очередного прослушивания обычной записи информации с Большого Уха — гигантского радиотелескопа на околоземной орбите — одному из ученых-исследователей показалось, он слышит голоса. Он пропустил все через фильтры, отсеял шумы и помехи, усилил сигнал и различил обрывки музыки и голосов, говорящих по-английски.
Самолет приземлился в Хьюстоне. Первым же вопросом, заданным Уайтом встречавшим его особам, был:
— Иеремия здесь?
Встречающие засуетились. Наконец, кто-то передал президенту слова проповедника: «Если президент захочет встретиться, он знает, где меня найти». Уайт вздохнул. Аэропорты — с их прилетами и вылетами — он ненавидел за их суету, шум и запах. И всегда испытывал только одно желание — поскорее вырваться из ненавистного места.
— Едем к нему, — приказал он.
Не обошлось без попыток протестов, однако, в конце концов, по чистым широким улицам Хьюстона его препроводили к холму, где возвышался невероятных размеров купол — солитарианский храм. Затем последовал переход по мрачным и пыльным подземным коридорам к небольшой комнатке. Огромной тяжестью нависавший над ней стадион делал ее еще меньшей.
Немолодой человек сидел у старого туалетного столика с зеркальцем. Белоснежные волосы, морщинистое лицо и проницательные черные глаза. Уайту сразу стало ясно: поколебать этого человека невозможно. Но попытаться все же следовало.
— Иеремия? — осведомился он.
— Мистер президент? — ответил Иеремия таким тоном, будто произнес «Ave, Caesar!».
— Вы только что вернулись из Аресибо с копией послания, — сказал Уайт.
— Я вернулся ни с чем, — возразил Иеремия, — а если мною и получено послание, то оно адресовано лишь мне. И у меня нет поручения говорить от имени других.
— Такое поручение, увы, есть у меня, — грустно произнес Уайт. — Поэтому я требую никому не сообщать о содержании послания.
— Так мог бы приказать, наверное, фараон Моисею, сошедшему с горы.
— Вот только я не фараон, а ты не Моисей, да и послание — не десять заповедей.
В глазах Иеремии вспыхнуло пламя, однако голос его, напротив, сделался необычайно мягким:
— Приказываешь мне в уверенности большей, нежели это допустимо. За тобой — легион. — Он обвел взглядом охрану и свиту, столпившуюся в дверях и коридоре. — За мною же — одинокая миссия. И я исполню ее, несмотря на все чинимые препоны, сегодня же вечером.
Тон его на слух не изменился ни на йоту, однако в конце фразы стал твердым, как сталь.
Уайт решил предпринять еще одну попытку.
— Твой поступок, — произнес он, — откроет дорогу разногласиям и раздорам, которые смогут погубить страну.
Легкая усмешка мелькнула и исчезла на лице Иеремии.
— Я не Кадм, и мы не в Фивах. Кому ведомо, что предназначено человеку Богом?
Уайт направился к выходу.
— Подожди, — велел Иеремия. Он повернулся к столику и взял листок бумаги. — Прошу! — произнес он, вытягивая руку. — Ты первый, кто получает послание из рук Иеремии.
Уайт взял листок и, не поблагодарив, покинул комнату. Отдав на ходу кому-то из сопровождающих приказ подготовить подробный доклад, он сел в машину и поехал в Пуэрто-Рико.
У Джона с собой оказалась запись голосов. Вначале они услышали шепот — слабый и беспорядочный — будто одновременно вяло шевелились тысячи губ и языков и звук их движения сливался воедино. Вот только издавали эти звуки, по-видимому, существа, не обладающие обычными органами речи. Не пользуясь ни языком, ни губами, они изъяснялись жужжанием, исторгаемым их телами, или же вовсе потиранием щупалец.
Уайт размышлял о долгих годах прослушивания, изумляясь, как люди все это выдержали, дождались и услыхали-таки… Но вот шепот стал громче и уже перерос в звуки атмосферных помех — разнообразные отзвуки и шумы, а затем возникло нечто иное; оно становилось все выразительнее и отчетливее, на грани понимания, — будто в детстве. Когда ты еще мал и полусонный лежишь в постели, а в соседней комнате говорят взрослые и ты не можешь понять, о чем, и не в состоянии проснуться настолько, чтобы послушать их беседу, но только знаешь спросонья: кто-то разговаривает…
А затем Уайт услышал обрывки музыки и голосов, произносящих фрагменты сообщений; и все это вперемешку с атмосферными помехами, а голоса говорили нечто бессмысленное, говорили, говорили…
СТУКТТРЕСКСТУК как ты осмелился еде ТРЕСКСТУК у тебя есть друг и советчик в ТРЕСКТРЕСК музыка СТУКТРЕСКСТУК еще один визит к алленам СТУКСТУКТРЕСК оставайтесь на волнах этой частоты СТУКТРЕСК музыка: bar ba sol bar СТУК вам спальни термитов ТРЕСКСТУКСТУКСТУК в аккорде будет ТРЕСКТРЕСКСТУК речь адвоката СТУКСТУК музыка СТУКТРЕСК единственно, чего нам следует опасаться ТРЕСКТРЕСК а теперь вики с СТУКСТУКСТУК здесь нет привидений ТРЕСКСТУК музыка СТУКТРЕСКСТУК просим информировать ТРЕСКТРЕСК музыка: буу буу буу буу СТУКСТУКТРЕСК может ли женщина после тридцати ТРЕСКСТУКСТУКСТУК приключения шерифа СТУКТРЕСКТРЕСК музыка СТУКСТУК это какая-то птица ТРЕСК оригинальные СТУКТРЕСК ликование известие ТРЕСКТРЕСКСТУК приветствую всех СТУКТРЕСКСТУК музыка СТУКСТУКТРЕСК значит с парнем ТРЕСК еще двойную и счет СТУК.
— Голоса… — проговорил Уайт, когда вернулась тишина.
— Голоса, — согласно повторил Джон.
Уайт обратил внимание: одно и то же слово они произнесли по-разному, Джон — обрадованно и восторженно. Уайт — озадаченно. Его беспокоила мысль: где-то там, в сорока пяти световых годах отсюда, какие-то существа, вооруженные специальной аппаратурой, подслушивают звуки, исходящие с Земли; чужие уши слушают земные голоса с тем, чтобы отправить их вспять — разрозненные и засоренные помехами. Он часто выступал по телевидению, а с недавних пор и по радио, вновь вошедшему в моду и завоевавшему популярность; ему не могло понравиться, как голос его и изображение уносятся неутомимыми радиоволнами в неизмеримую и бесконечную даль, где нечто или некто сможет перехватить их и тем самым присвоить частицу его. Он заставил себя не верить в такую возможность.
— А если, это всего лишь какое-то отражение?
— Это с расстояния-то в сорок пять световых лет? — возразил Джон. — Никакой чувствительности не хватит принять его.
Уайт попробовал представить себе невероятные межзвездные расстояния, какие пришлось преодолеть голосам туда и обратно, но его воображение спасовало пред образом бесконечного пути сквозь неведомую пустоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
А затем, спустя пятьдесят лет со дня старта Программы, во время очередного прослушивания обычной записи информации с Большого Уха — гигантского радиотелескопа на околоземной орбите — одному из ученых-исследователей показалось, он слышит голоса. Он пропустил все через фильтры, отсеял шумы и помехи, усилил сигнал и различил обрывки музыки и голосов, говорящих по-английски.
Самолет приземлился в Хьюстоне. Первым же вопросом, заданным Уайтом встречавшим его особам, был:
— Иеремия здесь?
Встречающие засуетились. Наконец, кто-то передал президенту слова проповедника: «Если президент захочет встретиться, он знает, где меня найти». Уайт вздохнул. Аэропорты — с их прилетами и вылетами — он ненавидел за их суету, шум и запах. И всегда испытывал только одно желание — поскорее вырваться из ненавистного места.
— Едем к нему, — приказал он.
Не обошлось без попыток протестов, однако, в конце концов, по чистым широким улицам Хьюстона его препроводили к холму, где возвышался невероятных размеров купол — солитарианский храм. Затем последовал переход по мрачным и пыльным подземным коридорам к небольшой комнатке. Огромной тяжестью нависавший над ней стадион делал ее еще меньшей.
Немолодой человек сидел у старого туалетного столика с зеркальцем. Белоснежные волосы, морщинистое лицо и проницательные черные глаза. Уайту сразу стало ясно: поколебать этого человека невозможно. Но попытаться все же следовало.
— Иеремия? — осведомился он.
— Мистер президент? — ответил Иеремия таким тоном, будто произнес «Ave, Caesar!».
— Вы только что вернулись из Аресибо с копией послания, — сказал Уайт.
— Я вернулся ни с чем, — возразил Иеремия, — а если мною и получено послание, то оно адресовано лишь мне. И у меня нет поручения говорить от имени других.
— Такое поручение, увы, есть у меня, — грустно произнес Уайт. — Поэтому я требую никому не сообщать о содержании послания.
— Так мог бы приказать, наверное, фараон Моисею, сошедшему с горы.
— Вот только я не фараон, а ты не Моисей, да и послание — не десять заповедей.
В глазах Иеремии вспыхнуло пламя, однако голос его, напротив, сделался необычайно мягким:
— Приказываешь мне в уверенности большей, нежели это допустимо. За тобой — легион. — Он обвел взглядом охрану и свиту, столпившуюся в дверях и коридоре. — За мною же — одинокая миссия. И я исполню ее, несмотря на все чинимые препоны, сегодня же вечером.
Тон его на слух не изменился ни на йоту, однако в конце фразы стал твердым, как сталь.
Уайт решил предпринять еще одну попытку.
— Твой поступок, — произнес он, — откроет дорогу разногласиям и раздорам, которые смогут погубить страну.
Легкая усмешка мелькнула и исчезла на лице Иеремии.
— Я не Кадм, и мы не в Фивах. Кому ведомо, что предназначено человеку Богом?
Уайт направился к выходу.
— Подожди, — велел Иеремия. Он повернулся к столику и взял листок бумаги. — Прошу! — произнес он, вытягивая руку. — Ты первый, кто получает послание из рук Иеремии.
Уайт взял листок и, не поблагодарив, покинул комнату. Отдав на ходу кому-то из сопровождающих приказ подготовить подробный доклад, он сел в машину и поехал в Пуэрто-Рико.
У Джона с собой оказалась запись голосов. Вначале они услышали шепот — слабый и беспорядочный — будто одновременно вяло шевелились тысячи губ и языков и звук их движения сливался воедино. Вот только издавали эти звуки, по-видимому, существа, не обладающие обычными органами речи. Не пользуясь ни языком, ни губами, они изъяснялись жужжанием, исторгаемым их телами, или же вовсе потиранием щупалец.
Уайт размышлял о долгих годах прослушивания, изумляясь, как люди все это выдержали, дождались и услыхали-таки… Но вот шепот стал громче и уже перерос в звуки атмосферных помех — разнообразные отзвуки и шумы, а затем возникло нечто иное; оно становилось все выразительнее и отчетливее, на грани понимания, — будто в детстве. Когда ты еще мал и полусонный лежишь в постели, а в соседней комнате говорят взрослые и ты не можешь понять, о чем, и не в состоянии проснуться настолько, чтобы послушать их беседу, но только знаешь спросонья: кто-то разговаривает…
А затем Уайт услышал обрывки музыки и голосов, произносящих фрагменты сообщений; и все это вперемешку с атмосферными помехами, а голоса говорили нечто бессмысленное, говорили, говорили…
СТУКТТРЕСКСТУК как ты осмелился еде ТРЕСКСТУК у тебя есть друг и советчик в ТРЕСКТРЕСК музыка СТУКТРЕСКСТУК еще один визит к алленам СТУКСТУКТРЕСК оставайтесь на волнах этой частоты СТУКТРЕСК музыка: bar ba sol bar СТУК вам спальни термитов ТРЕСКСТУКСТУКСТУК в аккорде будет ТРЕСКТРЕСКСТУК речь адвоката СТУКСТУК музыка СТУКТРЕСК единственно, чего нам следует опасаться ТРЕСКТРЕСК а теперь вики с СТУКСТУКСТУК здесь нет привидений ТРЕСКСТУК музыка СТУКТРЕСКСТУК просим информировать ТРЕСКТРЕСК музыка: буу буу буу буу СТУКСТУКТРЕСК может ли женщина после тридцати ТРЕСКСТУКСТУКСТУК приключения шерифа СТУКТРЕСКТРЕСК музыка СТУКСТУК это какая-то птица ТРЕСК оригинальные СТУКТРЕСК ликование известие ТРЕСКТРЕСКСТУК приветствую всех СТУКТРЕСКСТУК музыка СТУКСТУКТРЕСК значит с парнем ТРЕСК еще двойную и счет СТУК.
— Голоса… — проговорил Уайт, когда вернулась тишина.
— Голоса, — согласно повторил Джон.
Уайт обратил внимание: одно и то же слово они произнесли по-разному, Джон — обрадованно и восторженно. Уайт — озадаченно. Его беспокоила мысль: где-то там, в сорока пяти световых годах отсюда, какие-то существа, вооруженные специальной аппаратурой, подслушивают звуки, исходящие с Земли; чужие уши слушают земные голоса с тем, чтобы отправить их вспять — разрозненные и засоренные помехами. Он часто выступал по телевидению, а с недавних пор и по радио, вновь вошедшему в моду и завоевавшему популярность; ему не могло понравиться, как голос его и изображение уносятся неутомимыми радиоволнами в неизмеримую и бесконечную даль, где нечто или некто сможет перехватить их и тем самым присвоить частицу его. Он заставил себя не верить в такую возможность.
— А если, это всего лишь какое-то отражение?
— Это с расстояния-то в сорок пять световых лет? — возразил Джон. — Никакой чувствительности не хватит принять его.
Уайт попробовал представить себе невероятные межзвездные расстояния, какие пришлось преодолеть голосам туда и обратно, но его воображение спасовало пред образом бесконечного пути сквозь неведомую пустоту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66