В голове всплыла сцена из «Парка юрского периода», и Харри запер за собой дверь. На всякий случай.
Он достал пистолет. В комнате, куда он попал, стояла тошнотворная смесь запахов моющих средств и тухлой рыбы.
– Харри! – крикнул Маккормак. – Во-первых, чтобы попасть туда, где ты сейчас, необязательно лезть в зубы крокодилу. Во-вторых, не суетись и подожди Лебье.
– Не слы…нь плоха…язь, сэр, – ответил Харри, царапая микрофон ногтем. – Дальш…у один.
Открыв дверь в другом конце комнаты, он оказался в круглой башне с винтовой лестницей посередине. Предположив, что внизу находятся подводные туннели, он решил двигаться наверх. На следующем пролете была еще одна дверь. Харри поискал взглядом другие, но не нашел.
Повернув ручку, он осторожно открыл дверь левой рукой и вошел, держа перед собой пистолет. Внутри было темно. Запах тухлой рыбы стал невыносимым.
Рядом с дверью Харри нащупал выключатель, но свет включить не удалось. Харри сделал два осторожных шага. Под ногой что-то хрустнуло. Он понял, что кто-то разбил лампочку, и, задержав дыхание, бесшумно отступил к дверному проему. Прислушался: был ли здесь еще кто-нибудь? Грохотал вентилятор.
Харри вернулся на лестничный пролет.
– Маккормак, – тихо сказал он в микрофон. – Думаю, он внутри. Окажите услугу, позвоните ему на мобильный.
– Харри Хоули, где ты?
– Скорее, сэр. Пожалуйста, сэр.
– Харри, не превращай это в личную месть, это…
– Жарковато сегодня, сэр. Вы мне поможете или нет?
Харри услышал, как Маккормак тяжело вздохнул.
– Хорошо. Сейчас позвоню.
Придерживая дверь ногой, Харри стоял в дверном проеме, широко расставив ноги и держа пистолет обеими руками. Он ждал телефонного писка. Время превратилось в каплю, свисающую с листа, не в силах упасть. Может быть, прошло две секунды. Ни звука.
«Его здесь нет», – подумал Харри.
Три вещи случились сразу.
Первая – Маккормак сказал:
– Он отключил…
Вторая – Харри понял, что стоит в дверном проеме, как живая мишень.
Третья – черный мир для Харри рассыпался звездами и красными точками.
Харри кое-что помнил из рассказов Эндрю про бокс по дороге в Нимбин. Например, что профессиональный боксер может хуком послать новичка в нокаут. Движение бедра – и в удар вкладывается вес всего торса. От такого сильного удара мозг мгновенно отключается. Апперкот, нацеленный точно в подбородок, отрывает тебя от пола и бросает в объятия Морфея. Со стопроцентной гарантией. Мало шансов устоять и против хорошего прямого удара правой. И самое главное: если ты не видишь, куда направлен удар, тело не успевает среагировать и уклониться. Небольшое движение головы – и эффект от удара будет уже не тот. Ведь боксеры очень редко оказываются в нокауте от ударов, траекторию которых видят.
Поэтому единственным объяснением, почему Харри не потерял сознание, было то, что нападающий стоял слева от него. Так как Харри стоял в дверном проеме, удар не мог быть направлен в висок (чего, если верить Эндрю, хватило бы с лихвой). Поскольку Харри держал прямо перед собой вытянутые руки с пистолетом, хороший хук или апперкот тоже приходилось отбросить. Равно как и прямой удар правой, иначе пришлось бы встать прямо под дуло. Оставался только прямой удар левой – который Эндрю пренебрежительно охарактеризовал как «бабий, скорее раздражающий или, в лучшем случае, изматывающий противника, в уличной драке непригодный». Возможно, Эндрю был и прав, но от этого удара Харри отлетел на несколько шагов назад, ударился поясницей о перила и чуть не свалился вниз.
Открыв глаза, он понял, что еще стоит на ногах, и увидел на другом конце комнаты открытую дверь, через которую наверняка убежал Тувумба. И еще он услышал грохот, с которым катился по стальным ступенькам его пистолет. Харри решил сначала достать оружие. С самоубийственной скоростью кинувшись вниз по крутой лестнице, он ободрал руку и колени. Пистолет балансировал на краю ступеньки, готовый свалиться в двадцатиметровую шахту. Харри поднялся на четвереньки, откашлялся и с досадой констатировал, что потерял еще один зуб в этой проклятой Австралии.
Он встал на ноги и чуть не потерял сознание.
– Харри! – крикнул кто-то ему в ухо.
Он услышал, как где-то внизу распахнулась дверь. Быстрые шаги, от которых задрожала лестница. Харри нацелился на ближайшую дверь, отпустил перила, попал, побежал дальше, стараясь не споткнуться и не упасть, целясь в дверь в другом конце комнаты. Почти попал и на подкашивающихся ногах выбежал в сумрак, чувствуя, что вывихнул плечо.
– Тувумба! – крикнул он вдогонку ветру.
Огляделся. Прямо перед ним был город, за спиной – мост Пирмонт. Он стоял на крыше аквариума, держась за верх пожарной лестницы, чтобы не упасть под ударами ветра. Залив был взбит в белую пену, в воздухе чувствовался запах морской воды. Прямо под собой он увидел черную фигуру, спускавшуюся по пожарной лестнице. Человек остановился, посмотрел вокруг. Справа от него была полицейская машина с «мигалкой». Впереди, за оградой, выступали два резервуара Сиднейского аквариума.
– Тувумба! – заревел Харри, пытаясь поднять пистолет.
Плечо никак не слушалось, и Харри взвыл от боли и ярости. Человек добежал до ограды и стал перебираться через нее. Тогда Харри понял, что Тувумба хочет пробежать над резервуаром, а потом проплыть небольшое расстояние до пристани на другой стороне. Там в считанные секунды можно затеряться в городе. Харри скорее упал, чем спустился по пожарной лестнице, яростно набросился на ограду, будто пытался ее вырвать. Кое-как, работая одной рукой, взобрался наверх и шлепнулся на цемент.
– Харри, ответь!
Вырвав микрофон из уха, он кинулся к крытому резервуару. Дверь открыта. Он вбежал внутрь и грохнулся на колени. Перед ним, под сводами крыши, купалась в свете, идущем из-под потолка, часть Сиднейской бухты. Над резервуаром шел узкий мостик, по которому бежал Тувумба в черном свитере с высоким воротом и черных брюках. Он бежал легко и изящно, насколько это позволял узкий и шаткий мостик.
– Тувумба! – в третий раз крикнул Харри. – Это Харри! Я стреляю.
Он упал – не потому, что не мог удержаться на ногах, а потому, что не мог поднять руку. Поймал на мушку черную фигуру и спустил курок.
Первая пуля попала в воду прямо перед Тувумбой, который продолжал бежать, высоко поднимая колени и не сгибая локтей. Харри взял чуть повыше. Всплеск прямо за Тувумбой. Теперь до цели почти сто метров. Харри в голову пришла дурацкая мысль: это как в экернском тире – огни под потолком, гулкое эхо, нервный пульс в указательном пальце и глубокая сосредоточенность – как при медитации.
Как в экернском тире, подумал Харри, стреляя в третий раз.
Тувумба упал.
Позже, давая показания, Харри писал, что предположительно попал Тувумбе в левое бедро и вряд ли рана была смертельной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Он достал пистолет. В комнате, куда он попал, стояла тошнотворная смесь запахов моющих средств и тухлой рыбы.
– Харри! – крикнул Маккормак. – Во-первых, чтобы попасть туда, где ты сейчас, необязательно лезть в зубы крокодилу. Во-вторых, не суетись и подожди Лебье.
– Не слы…нь плоха…язь, сэр, – ответил Харри, царапая микрофон ногтем. – Дальш…у один.
Открыв дверь в другом конце комнаты, он оказался в круглой башне с винтовой лестницей посередине. Предположив, что внизу находятся подводные туннели, он решил двигаться наверх. На следующем пролете была еще одна дверь. Харри поискал взглядом другие, но не нашел.
Повернув ручку, он осторожно открыл дверь левой рукой и вошел, держа перед собой пистолет. Внутри было темно. Запах тухлой рыбы стал невыносимым.
Рядом с дверью Харри нащупал выключатель, но свет включить не удалось. Харри сделал два осторожных шага. Под ногой что-то хрустнуло. Он понял, что кто-то разбил лампочку, и, задержав дыхание, бесшумно отступил к дверному проему. Прислушался: был ли здесь еще кто-нибудь? Грохотал вентилятор.
Харри вернулся на лестничный пролет.
– Маккормак, – тихо сказал он в микрофон. – Думаю, он внутри. Окажите услугу, позвоните ему на мобильный.
– Харри Хоули, где ты?
– Скорее, сэр. Пожалуйста, сэр.
– Харри, не превращай это в личную месть, это…
– Жарковато сегодня, сэр. Вы мне поможете или нет?
Харри услышал, как Маккормак тяжело вздохнул.
– Хорошо. Сейчас позвоню.
Придерживая дверь ногой, Харри стоял в дверном проеме, широко расставив ноги и держа пистолет обеими руками. Он ждал телефонного писка. Время превратилось в каплю, свисающую с листа, не в силах упасть. Может быть, прошло две секунды. Ни звука.
«Его здесь нет», – подумал Харри.
Три вещи случились сразу.
Первая – Маккормак сказал:
– Он отключил…
Вторая – Харри понял, что стоит в дверном проеме, как живая мишень.
Третья – черный мир для Харри рассыпался звездами и красными точками.
Харри кое-что помнил из рассказов Эндрю про бокс по дороге в Нимбин. Например, что профессиональный боксер может хуком послать новичка в нокаут. Движение бедра – и в удар вкладывается вес всего торса. От такого сильного удара мозг мгновенно отключается. Апперкот, нацеленный точно в подбородок, отрывает тебя от пола и бросает в объятия Морфея. Со стопроцентной гарантией. Мало шансов устоять и против хорошего прямого удара правой. И самое главное: если ты не видишь, куда направлен удар, тело не успевает среагировать и уклониться. Небольшое движение головы – и эффект от удара будет уже не тот. Ведь боксеры очень редко оказываются в нокауте от ударов, траекторию которых видят.
Поэтому единственным объяснением, почему Харри не потерял сознание, было то, что нападающий стоял слева от него. Так как Харри стоял в дверном проеме, удар не мог быть направлен в висок (чего, если верить Эндрю, хватило бы с лихвой). Поскольку Харри держал прямо перед собой вытянутые руки с пистолетом, хороший хук или апперкот тоже приходилось отбросить. Равно как и прямой удар правой, иначе пришлось бы встать прямо под дуло. Оставался только прямой удар левой – который Эндрю пренебрежительно охарактеризовал как «бабий, скорее раздражающий или, в лучшем случае, изматывающий противника, в уличной драке непригодный». Возможно, Эндрю был и прав, но от этого удара Харри отлетел на несколько шагов назад, ударился поясницей о перила и чуть не свалился вниз.
Открыв глаза, он понял, что еще стоит на ногах, и увидел на другом конце комнаты открытую дверь, через которую наверняка убежал Тувумба. И еще он услышал грохот, с которым катился по стальным ступенькам его пистолет. Харри решил сначала достать оружие. С самоубийственной скоростью кинувшись вниз по крутой лестнице, он ободрал руку и колени. Пистолет балансировал на краю ступеньки, готовый свалиться в двадцатиметровую шахту. Харри поднялся на четвереньки, откашлялся и с досадой констатировал, что потерял еще один зуб в этой проклятой Австралии.
Он встал на ноги и чуть не потерял сознание.
– Харри! – крикнул кто-то ему в ухо.
Он услышал, как где-то внизу распахнулась дверь. Быстрые шаги, от которых задрожала лестница. Харри нацелился на ближайшую дверь, отпустил перила, попал, побежал дальше, стараясь не споткнуться и не упасть, целясь в дверь в другом конце комнаты. Почти попал и на подкашивающихся ногах выбежал в сумрак, чувствуя, что вывихнул плечо.
– Тувумба! – крикнул он вдогонку ветру.
Огляделся. Прямо перед ним был город, за спиной – мост Пирмонт. Он стоял на крыше аквариума, держась за верх пожарной лестницы, чтобы не упасть под ударами ветра. Залив был взбит в белую пену, в воздухе чувствовался запах морской воды. Прямо под собой он увидел черную фигуру, спускавшуюся по пожарной лестнице. Человек остановился, посмотрел вокруг. Справа от него была полицейская машина с «мигалкой». Впереди, за оградой, выступали два резервуара Сиднейского аквариума.
– Тувумба! – заревел Харри, пытаясь поднять пистолет.
Плечо никак не слушалось, и Харри взвыл от боли и ярости. Человек добежал до ограды и стал перебираться через нее. Тогда Харри понял, что Тувумба хочет пробежать над резервуаром, а потом проплыть небольшое расстояние до пристани на другой стороне. Там в считанные секунды можно затеряться в городе. Харри скорее упал, чем спустился по пожарной лестнице, яростно набросился на ограду, будто пытался ее вырвать. Кое-как, работая одной рукой, взобрался наверх и шлепнулся на цемент.
– Харри, ответь!
Вырвав микрофон из уха, он кинулся к крытому резервуару. Дверь открыта. Он вбежал внутрь и грохнулся на колени. Перед ним, под сводами крыши, купалась в свете, идущем из-под потолка, часть Сиднейской бухты. Над резервуаром шел узкий мостик, по которому бежал Тувумба в черном свитере с высоким воротом и черных брюках. Он бежал легко и изящно, насколько это позволял узкий и шаткий мостик.
– Тувумба! – в третий раз крикнул Харри. – Это Харри! Я стреляю.
Он упал – не потому, что не мог удержаться на ногах, а потому, что не мог поднять руку. Поймал на мушку черную фигуру и спустил курок.
Первая пуля попала в воду прямо перед Тувумбой, который продолжал бежать, высоко поднимая колени и не сгибая локтей. Харри взял чуть повыше. Всплеск прямо за Тувумбой. Теперь до цели почти сто метров. Харри в голову пришла дурацкая мысль: это как в экернском тире – огни под потолком, гулкое эхо, нервный пульс в указательном пальце и глубокая сосредоточенность – как при медитации.
Как в экернском тире, подумал Харри, стреляя в третий раз.
Тувумба упал.
Позже, давая показания, Харри писал, что предположительно попал Тувумбе в левое бедро и вряд ли рана была смертельной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78