Все последующие годы правительницей Курляндии была вдовствующая герцогиня Анна.
Для нового замужества, при ее полном на то согласии, с первого же года стали один за другим объявляться различные претенденты на ее руку. Она стала невестою всех бедных принцев, желавших получить в приданое Курляндию. Планы о ее новом замужестве составлялись и распадались в зависимости от того, каковы были отношения между Россией, Польшей и Пруссией. Царь Петр подписал даже с Саксонским двором договор, в котором обещал руку своей племянницы Анны Ивановны герцогу Иоанну-Адольфу Сакен-Вейсенфильскому, а когда этот договор распался, Берлин предложил своего жениха – принца Карла Прусского. Затем наступил черед принца Карла-Александра Вюртенбергского, который всячески старался привлечь на свою сторону русского посланника в Вене – Павла Ягужинского, подарив ему драгоценный перстень. Ягужинский перстень принял, но не исполнил поручения. Был еще жених из принцев Гессен-Гамбургских, вызванный царем Петром в Петербург с намерением убедиться, не окажется ли он подходящим для других царских племянниц. Нет, не оказался таковым. И был еще жених – владетельный князь Ангальд-Цербтский Иоанн-Фридрих; потом – Фридрих-Вильгельм маркграф Брауншвейг-Шведский.
Приискивание кандидатов на открывшуюся в Курляндии герцогскую вакансию произвело большое волнение среди немецких князей, имевших ничтожные владения и даже не имевших их совсем. Герцоги, принцы, маркграфы и ландграфы мечтали о том, как бы им ухитриться попасть во владетельные герцоги курляндские. В числе искателей руки вдовствующей герцогини Анны был и саксонский генерал-фельдмаршал граф Флеминг. Он развелся с женой и, освобожденный от прежних брачных уз, намеревался стать супругом герцогини Анны.
Решительнее действовал и удачливее всех оказался граф Мориц Саксонский, чтобы добыть не столько вдовствующую герцогиню, сколько герцогство курляндское.
Во время пребывания Анны Ивановны в Петербурге в сентябре 1725 года, по поручению саксонского посланника Лефорта, одна из придворных дам заговорила с курляндской вдовушкой о прекрасном кавалере, графе Морице Саксонском, чьи галантные похождения шумели от Парижа до Варшавы и, конечно, возбуждали воображение Анны.
Принц Мориц, граф де Сакс, был сыном польского короля Августа II и красавицы Авроры фон-Кенигсмарк. Живя в Париже, он пользовался репутацией самого блестящего и легкомысленного офицера. Вел рассеянную жизнь, предавался азартной игре в карты, но при всем легкомыслии сумел получить под свое командование немецкий пехотный полк, находившийся на службе Франции.
Предупрежденный о том, что на примете богатая невеста, Мориц, вырвавшись из объятий французской актрисы Адриенны Лекуврер, поспешил в Польшу, чтобы быть наготове. Он однажды уже был женат по расчету на Викторине фон-Лебен и, запутавшись в долгах после скандального развода, мечтал о новой богатой невесте. О своем прежнем неудачном браке Мориц хранил глубокое молчание, выдавая себя за холостяка и затрудняясь только ограниченностью в деньгах. Его мать г-жа Кенигсмарк добивалась от короля Августа II, чтобы он выкупил жемчужины, заложенные у одною ювелира. Больше ей нечем было поделиться с сыном. Король пообещал, но не сдержал слова. Тогда Адриенна Лекуврер продала часть своих драгоценностей и прислала Морицу сорок тысяч ливров, а другая его приятельница по амурной связи, жена ливонского гетмана Потея, позаимствовала из мужниной шкатулки некоторую сумму, и Мориц оказался в положении весьма приличном.
Очень кстати умер престарелый и бездетный прежний курляндский герцог Фердинанд, и мшавский сейм, при тайном содействии короля Августа II, избрал новым герцогом курляндским графа Морица. В день его избрания была отправлена депутация к вдовствующей герцогине с прошением, чтобы она вступила в брак с новоизбранным курляндским властелином. В унылой судьбе столько лет вдовствующей герцогини появился просвет. Мориц статен, красив, ему 33 года, – наконец-то жизнь, фортуна решили благосклоннее быть к Анне, и она дала свое согласие.
Вспоминая прошлое, с некоторым укором сознавала теперь Анна, с каким неукротимым отвращением впервые ехала она в заочно ненавидимую Курляндию. Настороженно-затравленной волчицей, втянув голову в плечи, вступила она тогда в мрачный митавский замок; кусая губы и едва сдерживая злобные слезы, исподлобья озиралась по сторонам. А прислуживающие в замке люди по-своему определили состояние прибывшей госпожи и сочувственно вздыхали: бедняжка, так тяжело переживает смерть возлюбленною мужа, страдалица, какие слова утешения найти, чтобы облегчить ее печаль?..
Освоившись потом со своей митавской жизнью, герцогиня Анна почувствовала себя маленькой царицей в игрушечном курляндском царстве. У нее была корона, стародавний трон, на котором она сиживала иногда целыми часами в мечтах и помыслах о своем лучшем будущем или, как подлинная государыня, подписывала принесенные гофмейстером бумаги, касающиеся курляндских дел.
А гофмейстер ее двора Петр Михайлович Бестужев с первых же дней появления в замке вдовствующей герцогини стал ее фаворитом с явными амурными наклонностями и получил ответное доброжелательство.
Но однажды вечером с бумагами для подписи явился незнакомый молодой человек вполне приятного вида. Случилось так, что он остался в покоях герцогини до утра, и Анна узнала, кто был этот незнакомец, услужливо заменивший прихворнувшего гофмейстера.
Из рода в род почти на протяжении целого столетия особой достопримечательностью у курляндских властелинов была их конюшня. В глубокой давности у герцога Иакова III конюшней ведал конюх Бирен, отличный знаток лошадей. Принял от отца Иакова III достославную корону его наследник герцог Александр, а конюх Бирен передал заботу о прославленной конюшне возросшему и воспитанному вместе с лошадьми своему наследнику. И славилась конюшня герцогов до нашествия в Курляндию шведского войска, когда представителю герцогского рода Кетлеров пришлось расстаться с прежней славой своей конюшни и зачахнуть самому. Понуро свесив голову, в немногих стойлах дремали еще уцелевшие одры, годные разве что на живодерню. При них обретался последний отпрыск знатоков конюшенного дела Эрнст Иоганн с несколько измененной фамилией – Бирон. В ту пору ему было чуть больше двадцати годов.
Мысль о том, что неотесанный смерд в глазах Анны заслонит ее гофмейстера, у Бестужева могла вызвать только усмешку. Он был уверен в неукоснительной верности и преданности Анны, не раз заверявшей его, что никто и никогда не будет ей так мил и дорог. Пусть осмелится холоп приблизиться к ней хоть на шаг, она так его лягнет, что он подобного не знал в своей конюшне от самой норовистой лошади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
Для нового замужества, при ее полном на то согласии, с первого же года стали один за другим объявляться различные претенденты на ее руку. Она стала невестою всех бедных принцев, желавших получить в приданое Курляндию. Планы о ее новом замужестве составлялись и распадались в зависимости от того, каковы были отношения между Россией, Польшей и Пруссией. Царь Петр подписал даже с Саксонским двором договор, в котором обещал руку своей племянницы Анны Ивановны герцогу Иоанну-Адольфу Сакен-Вейсенфильскому, а когда этот договор распался, Берлин предложил своего жениха – принца Карла Прусского. Затем наступил черед принца Карла-Александра Вюртенбергского, который всячески старался привлечь на свою сторону русского посланника в Вене – Павла Ягужинского, подарив ему драгоценный перстень. Ягужинский перстень принял, но не исполнил поручения. Был еще жених из принцев Гессен-Гамбургских, вызванный царем Петром в Петербург с намерением убедиться, не окажется ли он подходящим для других царских племянниц. Нет, не оказался таковым. И был еще жених – владетельный князь Ангальд-Цербтский Иоанн-Фридрих; потом – Фридрих-Вильгельм маркграф Брауншвейг-Шведский.
Приискивание кандидатов на открывшуюся в Курляндии герцогскую вакансию произвело большое волнение среди немецких князей, имевших ничтожные владения и даже не имевших их совсем. Герцоги, принцы, маркграфы и ландграфы мечтали о том, как бы им ухитриться попасть во владетельные герцоги курляндские. В числе искателей руки вдовствующей герцогини Анны был и саксонский генерал-фельдмаршал граф Флеминг. Он развелся с женой и, освобожденный от прежних брачных уз, намеревался стать супругом герцогини Анны.
Решительнее действовал и удачливее всех оказался граф Мориц Саксонский, чтобы добыть не столько вдовствующую герцогиню, сколько герцогство курляндское.
Во время пребывания Анны Ивановны в Петербурге в сентябре 1725 года, по поручению саксонского посланника Лефорта, одна из придворных дам заговорила с курляндской вдовушкой о прекрасном кавалере, графе Морице Саксонском, чьи галантные похождения шумели от Парижа до Варшавы и, конечно, возбуждали воображение Анны.
Принц Мориц, граф де Сакс, был сыном польского короля Августа II и красавицы Авроры фон-Кенигсмарк. Живя в Париже, он пользовался репутацией самого блестящего и легкомысленного офицера. Вел рассеянную жизнь, предавался азартной игре в карты, но при всем легкомыслии сумел получить под свое командование немецкий пехотный полк, находившийся на службе Франции.
Предупрежденный о том, что на примете богатая невеста, Мориц, вырвавшись из объятий французской актрисы Адриенны Лекуврер, поспешил в Польшу, чтобы быть наготове. Он однажды уже был женат по расчету на Викторине фон-Лебен и, запутавшись в долгах после скандального развода, мечтал о новой богатой невесте. О своем прежнем неудачном браке Мориц хранил глубокое молчание, выдавая себя за холостяка и затрудняясь только ограниченностью в деньгах. Его мать г-жа Кенигсмарк добивалась от короля Августа II, чтобы он выкупил жемчужины, заложенные у одною ювелира. Больше ей нечем было поделиться с сыном. Король пообещал, но не сдержал слова. Тогда Адриенна Лекуврер продала часть своих драгоценностей и прислала Морицу сорок тысяч ливров, а другая его приятельница по амурной связи, жена ливонского гетмана Потея, позаимствовала из мужниной шкатулки некоторую сумму, и Мориц оказался в положении весьма приличном.
Очень кстати умер престарелый и бездетный прежний курляндский герцог Фердинанд, и мшавский сейм, при тайном содействии короля Августа II, избрал новым герцогом курляндским графа Морица. В день его избрания была отправлена депутация к вдовствующей герцогине с прошением, чтобы она вступила в брак с новоизбранным курляндским властелином. В унылой судьбе столько лет вдовствующей герцогини появился просвет. Мориц статен, красив, ему 33 года, – наконец-то жизнь, фортуна решили благосклоннее быть к Анне, и она дала свое согласие.
Вспоминая прошлое, с некоторым укором сознавала теперь Анна, с каким неукротимым отвращением впервые ехала она в заочно ненавидимую Курляндию. Настороженно-затравленной волчицей, втянув голову в плечи, вступила она тогда в мрачный митавский замок; кусая губы и едва сдерживая злобные слезы, исподлобья озиралась по сторонам. А прислуживающие в замке люди по-своему определили состояние прибывшей госпожи и сочувственно вздыхали: бедняжка, так тяжело переживает смерть возлюбленною мужа, страдалица, какие слова утешения найти, чтобы облегчить ее печаль?..
Освоившись потом со своей митавской жизнью, герцогиня Анна почувствовала себя маленькой царицей в игрушечном курляндском царстве. У нее была корона, стародавний трон, на котором она сиживала иногда целыми часами в мечтах и помыслах о своем лучшем будущем или, как подлинная государыня, подписывала принесенные гофмейстером бумаги, касающиеся курляндских дел.
А гофмейстер ее двора Петр Михайлович Бестужев с первых же дней появления в замке вдовствующей герцогини стал ее фаворитом с явными амурными наклонностями и получил ответное доброжелательство.
Но однажды вечером с бумагами для подписи явился незнакомый молодой человек вполне приятного вида. Случилось так, что он остался в покоях герцогини до утра, и Анна узнала, кто был этот незнакомец, услужливо заменивший прихворнувшего гофмейстера.
Из рода в род почти на протяжении целого столетия особой достопримечательностью у курляндских властелинов была их конюшня. В глубокой давности у герцога Иакова III конюшней ведал конюх Бирен, отличный знаток лошадей. Принял от отца Иакова III достославную корону его наследник герцог Александр, а конюх Бирен передал заботу о прославленной конюшне возросшему и воспитанному вместе с лошадьми своему наследнику. И славилась конюшня герцогов до нашествия в Курляндию шведского войска, когда представителю герцогского рода Кетлеров пришлось расстаться с прежней славой своей конюшни и зачахнуть самому. Понуро свесив голову, в немногих стойлах дремали еще уцелевшие одры, годные разве что на живодерню. При них обретался последний отпрыск знатоков конюшенного дела Эрнст Иоганн с несколько измененной фамилией – Бирон. В ту пору ему было чуть больше двадцати годов.
Мысль о том, что неотесанный смерд в глазах Анны заслонит ее гофмейстера, у Бестужева могла вызвать только усмешку. Он был уверен в неукоснительной верности и преданности Анны, не раз заверявшей его, что никто и никогда не будет ей так мил и дорог. Пусть осмелится холоп приблизиться к ней хоть на шаг, она так его лягнет, что он подобного не знал в своей конюшне от самой норовистой лошади.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80