Я отвезу его этому Далай Пале или как там его, к Шлепанцу пророка. Но у меня нет карты.
- О, если б вы это сделали! Это место совсем недалеко. А карта с маршрутом в моем пиджаке.
- Где?
Горчев подошел к стулу, достал из кармана пиджака бумажник и нашел карту.
- Эй, господин Вендринер! Только не спать! Вы еще не видывали такого ленивого актера, - в сердцах произнес он, обращаясь к Лабу. - Завалился дрыхнуть, будто мой дедушка.
Он слегка пнул ногой льва. Господин Вендринер устало поднялся и выжидательно посмотрел на него.
- Горчев, простите, что я вам отказал в руке моей дочери.
- Уж этого я вам не прощу. Стыдитесь, месье!
- Моя дочь сказала… что никогда… не выйдет замуж.
- Выйдет. Именно за меня. В один прекрасный день или в одну прекрасную ночь я приду и заберу ее.
Лабу с широко раскрытыми глазами сел в постели.
- Нет, - прошептал он в ужасе. - Господи сохрани.
- Да почему, черт побери? Что вы лезете на стенку от одной мысли, что я женюсь на вашей дочери? Прокаженный я, что ли?
- Нет! Скажите, что вы не заберете ее, - хрипел Лабу. Глаза, его чуть не вылезли из орбит. - Прошу вас… простите меня… и скажите, что вы не заберете ее!
- Нет, заберу!
- Я не хочу!
- Ну и крик подняли!.. Пойдемте, господин Вендринер, и выплюньте, пожалуйста, туфлю. Воспитанные львы так не поступают. А вы? Жрете салат, краску, разные тряпки.
- Горчев, простите меня!
- Никогда! Я приду за вашей дочерью и заберу ее, старый вы болтун!
Больной собрал все силы и надрывно закричал, дабы прогнать видение. Потом, дрожащий и обессиленный, упал на подушки…
Де Бертэн и Аннет вбежали в комнату.
- Что случилось?
- Папа!
Лабу судорожно втягивал воздух пересохшим ртом.
- Он был здесь… я говорил с ним…
- Кто?
- Горчев.
Аннет вздрогнула, а де Бертэн вздохнул:
- Прими хинин.
Больной насилу успокоился.
- Он был здесь, в этой комнате… вместе со львом. Он обещал доставить авто Абе Падану.
- Ну хорошо, хорошо, постарайся уснуть.
- На самом деле! А лев унес мою комнатную туфлю…
Аннет медленно подошла к двери и распахнула ее. Она печально смотрела в ночь: в лунном свете слабо шевелились вялые пыльные пальмы…
- Возьми себя в руки, старина, - повысил голос де Бертэн. - Тебя мучают воспоминания о Горчеве. Где Андре? Андре!
Вместо Андре появилась Аннет, очень бледная.
- Странно. Вот что я нашла за дверью.
Она протянула изжеванную туфлю. Ики-виви, - кричала птица. Душная, тягостная ночь.
- Куда девался Андре? Эй, Андре! Наконец его обнаружили в соседней комнате под кроватью.
- Я уже успел отвыкнуть от этого, но ничего, постепенно войду в форму, - произнес он виноватым тоном.
- Что с вами? У вас губа в крови.
- Меня разбудил крик, я бросился к месье и с кем-то столкнулся. Потом получил удар, дальше не помню.
- Кто это был, вы не заметили?
- Нет, но судя по удару, чувствуется рука покойного господина Горчева.
Де Бертэн чертыхнулся было, но брань застряла в горле. На полу он увидел металлическую пуговицу. От униформы легионера.
- Надо идти спать, - охрипшим голосом пробормотал он. Но никто не уснул этой ночью.
3
Когда Горчев пришел в себя, его мотало и качало, как на корабле. Ничего не видно и не слышно - его закрыли то ли одеялом, то ли еще чем. Что это? Жив я или нет?
Он задвигал коленями и локтями, чтобы освободиться, но тут же получил толчок под ребра.
- Эй, парень!
Кто-то снял покрышку. Горчев не был похоронен, совсем наоборот. Он лежал в грузовом фургоне, и его опекуны, которые время от времени охаживали его первым попавшимся предметом, устроили ему полную темноту. Приватный Алекс повернул кинему свою диковатую, но дружелюбную физиономию. Рядом сидел молчаливый Другич и пил водку из садовой лейки.
- Слушай, - прошептал Приватный Алекс, - мы едем в грузовом фургоне. Маэстро не знает, что ты тут, мы тебя прикрыли всяким тряпьем, лежи только тихо. Он с Лингстремом едет в другой машине, шофером - Альду. Сейчас обе машины едут рядом, и они запросто могут сюда войти. Мы тебе прорезали дырки в одеяле - смотри, наблюдай. Потерпи, они скоро обгонят нас и поедут впереди.
Он хотел еще что-то сказать, но молчаливый Другич запахнул одеяло, словно он был ближайшим родственником дорогого усопшего, поставил ногу на грудь сокрытому в тряпье и отпихнул его к борту. Горчев только подивился, как это Другич не врезал ему лейкой по голове - видать, стареет. Кроме целесообразных надрезов, были в одеяле и естественные дыры, так что Горчев мог хорошо видеть происходящее в грузовом фургоне.
В клетке рядом он опять увидел льва; Вендринер поразил его тусклой, в складках, шкурой и мудрыми усталыми глазами: лев лежал, положив огромную свою морду на вытянутые лапы. У него не осталось ни единого зуба.
Нечто поразительное представляла собой клетка напротив; на ней красовалась табличка со следующим текстом: РОЗЕТТА ВЕНДРИНЕР. ОСОБА ИЗ СЕМЕЙСТВА ШАКАЛОВ И БАЛЕРИНА. ВОЗРАСТ ШЕСТЬ С ПОЛОВИНОЙ ЛЕТ.
Горчев вгляделся пристальней: особу из семейства шакалов и балерину представлял знаменитый автогонщик господин Гафироне: он сидел в клетке в высшей степени угнетенный и, разумеется, полировал ногти. В третьей клетке лежала большая стальная сеть для охоты на крупных хищников. Табличка гласила: ГЕРМАН ВЕНДРИНЕР, БЕРКУТ.
Интересней всего смотрелась четвертая клетка. Табличка так рекламировала ее обитателя: ТЕОДОР ЭМАНУЭЛЬ ВЕНДРИНЕР. КОРОЛЕВСКИЙ ТИГР И СПЕЦИАЛИСТ ПО УСТНОМУ СЧЕТУ (ПОЙМАН В БЕНГАЛИИ. НЕ ПРИРУЧЕН).
Этот хищник выглядел куда спокойней, нежели возвещала табличка. Теодор Эмануэль Вендринер - королевский тигр и специалист по устному счету, - сколько Горчев в него ни всматривался, являл собой обычного жареного поросенка с лимоном под пятачком. Горчев никогда не слышал об удивительных артистах из семьи Вендринеров. Но ведь и ни в одном томе Брема не найти упоминания о часто встречающихся в Африке Вендринерах - млекопитающих, теплокровных и живородящих, которые держат лимон во рту.
Не дай бог его узнает автогонщик Гафироне! Он, конечно, поставлен в известность о том, что таинственный солдат, арестовавший его, не кто иной, как Горчев: в таком случае друзья-опекуны его просто-напросто растерзают, как Аладар Вендринер или тем более Теодор Эмануэль в светлые дни своей юности, делясь по-братски, разрывали грациозную газель. Какое счастье, что он спрятан под тряпьем! А сейчас, когда вблизи не маячили Маэстро и Лингстрем, бандиты даже снизошли до разговора с ним.
- Ну ты, кукленок сахарный, небось до сих пор очухаться не можешь!
- Что это за машина? - глухо вопросил он из-под одеяла, как дух земли в драме.
- Маэстро купил у Гагенбека, - пояснил Приватный Алекс. - С первоклассным снаряжением для отлова зверей.
- Вы умеете ловить хищников?
- Я лично нет, - засмеялся Алекс, - но Другич наверняка где-то обучался этому делу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
- О, если б вы это сделали! Это место совсем недалеко. А карта с маршрутом в моем пиджаке.
- Где?
Горчев подошел к стулу, достал из кармана пиджака бумажник и нашел карту.
- Эй, господин Вендринер! Только не спать! Вы еще не видывали такого ленивого актера, - в сердцах произнес он, обращаясь к Лабу. - Завалился дрыхнуть, будто мой дедушка.
Он слегка пнул ногой льва. Господин Вендринер устало поднялся и выжидательно посмотрел на него.
- Горчев, простите, что я вам отказал в руке моей дочери.
- Уж этого я вам не прощу. Стыдитесь, месье!
- Моя дочь сказала… что никогда… не выйдет замуж.
- Выйдет. Именно за меня. В один прекрасный день или в одну прекрасную ночь я приду и заберу ее.
Лабу с широко раскрытыми глазами сел в постели.
- Нет, - прошептал он в ужасе. - Господи сохрани.
- Да почему, черт побери? Что вы лезете на стенку от одной мысли, что я женюсь на вашей дочери? Прокаженный я, что ли?
- Нет! Скажите, что вы не заберете ее, - хрипел Лабу. Глаза, его чуть не вылезли из орбит. - Прошу вас… простите меня… и скажите, что вы не заберете ее!
- Нет, заберу!
- Я не хочу!
- Ну и крик подняли!.. Пойдемте, господин Вендринер, и выплюньте, пожалуйста, туфлю. Воспитанные львы так не поступают. А вы? Жрете салат, краску, разные тряпки.
- Горчев, простите меня!
- Никогда! Я приду за вашей дочерью и заберу ее, старый вы болтун!
Больной собрал все силы и надрывно закричал, дабы прогнать видение. Потом, дрожащий и обессиленный, упал на подушки…
Де Бертэн и Аннет вбежали в комнату.
- Что случилось?
- Папа!
Лабу судорожно втягивал воздух пересохшим ртом.
- Он был здесь… я говорил с ним…
- Кто?
- Горчев.
Аннет вздрогнула, а де Бертэн вздохнул:
- Прими хинин.
Больной насилу успокоился.
- Он был здесь, в этой комнате… вместе со львом. Он обещал доставить авто Абе Падану.
- Ну хорошо, хорошо, постарайся уснуть.
- На самом деле! А лев унес мою комнатную туфлю…
Аннет медленно подошла к двери и распахнула ее. Она печально смотрела в ночь: в лунном свете слабо шевелились вялые пыльные пальмы…
- Возьми себя в руки, старина, - повысил голос де Бертэн. - Тебя мучают воспоминания о Горчеве. Где Андре? Андре!
Вместо Андре появилась Аннет, очень бледная.
- Странно. Вот что я нашла за дверью.
Она протянула изжеванную туфлю. Ики-виви, - кричала птица. Душная, тягостная ночь.
- Куда девался Андре? Эй, Андре! Наконец его обнаружили в соседней комнате под кроватью.
- Я уже успел отвыкнуть от этого, но ничего, постепенно войду в форму, - произнес он виноватым тоном.
- Что с вами? У вас губа в крови.
- Меня разбудил крик, я бросился к месье и с кем-то столкнулся. Потом получил удар, дальше не помню.
- Кто это был, вы не заметили?
- Нет, но судя по удару, чувствуется рука покойного господина Горчева.
Де Бертэн чертыхнулся было, но брань застряла в горле. На полу он увидел металлическую пуговицу. От униформы легионера.
- Надо идти спать, - охрипшим голосом пробормотал он. Но никто не уснул этой ночью.
3
Когда Горчев пришел в себя, его мотало и качало, как на корабле. Ничего не видно и не слышно - его закрыли то ли одеялом, то ли еще чем. Что это? Жив я или нет?
Он задвигал коленями и локтями, чтобы освободиться, но тут же получил толчок под ребра.
- Эй, парень!
Кто-то снял покрышку. Горчев не был похоронен, совсем наоборот. Он лежал в грузовом фургоне, и его опекуны, которые время от времени охаживали его первым попавшимся предметом, устроили ему полную темноту. Приватный Алекс повернул кинему свою диковатую, но дружелюбную физиономию. Рядом сидел молчаливый Другич и пил водку из садовой лейки.
- Слушай, - прошептал Приватный Алекс, - мы едем в грузовом фургоне. Маэстро не знает, что ты тут, мы тебя прикрыли всяким тряпьем, лежи только тихо. Он с Лингстремом едет в другой машине, шофером - Альду. Сейчас обе машины едут рядом, и они запросто могут сюда войти. Мы тебе прорезали дырки в одеяле - смотри, наблюдай. Потерпи, они скоро обгонят нас и поедут впереди.
Он хотел еще что-то сказать, но молчаливый Другич запахнул одеяло, словно он был ближайшим родственником дорогого усопшего, поставил ногу на грудь сокрытому в тряпье и отпихнул его к борту. Горчев только подивился, как это Другич не врезал ему лейкой по голове - видать, стареет. Кроме целесообразных надрезов, были в одеяле и естественные дыры, так что Горчев мог хорошо видеть происходящее в грузовом фургоне.
В клетке рядом он опять увидел льва; Вендринер поразил его тусклой, в складках, шкурой и мудрыми усталыми глазами: лев лежал, положив огромную свою морду на вытянутые лапы. У него не осталось ни единого зуба.
Нечто поразительное представляла собой клетка напротив; на ней красовалась табличка со следующим текстом: РОЗЕТТА ВЕНДРИНЕР. ОСОБА ИЗ СЕМЕЙСТВА ШАКАЛОВ И БАЛЕРИНА. ВОЗРАСТ ШЕСТЬ С ПОЛОВИНОЙ ЛЕТ.
Горчев вгляделся пристальней: особу из семейства шакалов и балерину представлял знаменитый автогонщик господин Гафироне: он сидел в клетке в высшей степени угнетенный и, разумеется, полировал ногти. В третьей клетке лежала большая стальная сеть для охоты на крупных хищников. Табличка гласила: ГЕРМАН ВЕНДРИНЕР, БЕРКУТ.
Интересней всего смотрелась четвертая клетка. Табличка так рекламировала ее обитателя: ТЕОДОР ЭМАНУЭЛЬ ВЕНДРИНЕР. КОРОЛЕВСКИЙ ТИГР И СПЕЦИАЛИСТ ПО УСТНОМУ СЧЕТУ (ПОЙМАН В БЕНГАЛИИ. НЕ ПРИРУЧЕН).
Этот хищник выглядел куда спокойней, нежели возвещала табличка. Теодор Эмануэль Вендринер - королевский тигр и специалист по устному счету, - сколько Горчев в него ни всматривался, являл собой обычного жареного поросенка с лимоном под пятачком. Горчев никогда не слышал об удивительных артистах из семьи Вендринеров. Но ведь и ни в одном томе Брема не найти упоминания о часто встречающихся в Африке Вендринерах - млекопитающих, теплокровных и живородящих, которые держат лимон во рту.
Не дай бог его узнает автогонщик Гафироне! Он, конечно, поставлен в известность о том, что таинственный солдат, арестовавший его, не кто иной, как Горчев: в таком случае друзья-опекуны его просто-напросто растерзают, как Аладар Вендринер или тем более Теодор Эмануэль в светлые дни своей юности, делясь по-братски, разрывали грациозную газель. Какое счастье, что он спрятан под тряпьем! А сейчас, когда вблизи не маячили Маэстро и Лингстрем, бандиты даже снизошли до разговора с ним.
- Ну ты, кукленок сахарный, небось до сих пор очухаться не можешь!
- Что это за машина? - глухо вопросил он из-под одеяла, как дух земли в драме.
- Маэстро купил у Гагенбека, - пояснил Приватный Алекс. - С первоклассным снаряжением для отлова зверей.
- Вы умеете ловить хищников?
- Я лично нет, - засмеялся Алекс, - но Другич наверняка где-то обучался этому делу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47