- Нет. По-моему, его зовут Бражик. Он из Эльзаса переселился на юг.
- Я знаю, он много рассказывал. Упоминал даже, что вы когда-то были детьми.
- Да? Интересно, ведь так оно и было. Усатый взводный вытащил кинжал и завопил:
- Если мигом не заткнетесь, всех искромсаю!
- Горчев! - крикнул кто-то у двери, откуда хлынула новая партия рекрутов. Горчев поспешил наружу.
С другой койки с трудом приподнялся Вюрфли - учитель танцев и хороших манер.
Его, как и многих других владельцев танцевальных школ, разорило введение в кафе и ресторанах «пятичасового чая»: с горя он запил, и жена - страхолюдная коротышка, к тому же косоглазая - бросила его. Такого унижения не мог снести преисполненный достоинства учитель танцев и хороших манер, пошел он по наклонной дорожке и докатился до легиона. Теперь он обернулся к мяснику:
- Извините, месье, я не мог раньше вмешаться в разговор, на мне сидели несколько человек. С кем вы беседовали? Мне послышалось - Тинторетто?
- Рядовой под псевдонимом Горчев - музыкант и маляр. Один мой родственник, которого я не знаю, знает его очень хорошо. Что это вы пишете?
- Я веду дневник легиона, думаю на этом разбогатеть, Что за инструмент там в коробке?
- Символа. Напоминает бомбардон, только длинный и узкий. Как вас зовут?
- Эгон Вюрфли. Владелец некогда знаменитой балетной школы Вюрфли в Цюрихе.
Господин Вюрфли все записал добросовестно в дневник. Мясник меж тем с нежностью взирал на желтый кофр, к ручке которого была привешена картонка с надписью «Горчев». Хорошо этим музыкантам, а вот он явился в легион в одной рубашке, без куска мыла и расчески. Повздыхал, направился во двор и оцепенел: Тинторетто беседовал с генералом.
3
Горчева позвали, потому что с ним хотел говорить генерал де Бертэн. Возле генерала стоял Лабу. Они приехали на машине, а дорогой вели жаркие споры.
- Говорю тебе, Горчев числится в списках. Мне сообщили по телефону.
- А я тебе говорю, что это он провернул дело с автомобилем. Такого кошмарного монокля больше ни у кого быть не может.
- Он вчера вечером отметился в Марселе. Не мог же он одновременно находиться и в Тулоне.
Черный ободок, который Лабу вертел в пальцах, имел трещину с одного бока.
Генерал махнул рукой часовому, чтобы его не встречали трубным раскатом, и велел вызвать Горчева, который тут же и явился.
- Вы идиот, - накинулся на него Лабу. - Вы окончательно спятили!
- Прошу вас, - Горчев принялся расстегивать мундир, - возле склада есть маленький пустой подвал, и мы спокойно выясним отношения.
Глаза Лабу вспыхнули, и он приготовился снять пиджак. Генерал удержал его.
- Молодой человек, я вас разыскал, чтобы поблагодарить за мужественное вмешательство недавним вечером.
- Не стоит благодарности. Обожаю драку.
- Вы бы хоть слегка подучились, - ехидно вставил Лабу.
- Гюстав, - упрекнул генерал.
- Ты прав. Драку отложим на потом.
- Помолчи-ка лучше, - прервал де Бертэн бывшего полномочного министра.
- Скажите, Горчев, вы вчера вечером покидали форт?
- Я? Я даже не знал, что это разрешается. Сегодня вечером воспользуюсь увольнительной.
- Подождите, - вступил в разговор Лабу, - где вы потеряли монокль?
- А, верно! У меня его выклянчил субъект, который, похоже, занимается угоном машин. - Горчев отобрал монокль: - Вам я его дарить не собираюсь.
Де Бертэн протянул Горчеву руку:
- Благодарю еще раз, мой друг. Но теперь приказываю как генерал рядовому: не поддавайтесь на провокации месье Лабу.
И де Бертэн удалился.
Когда они остались вдвоем, Горчев весело подмигнул Лабу:
- Слава богу, я еще не присягал и могу ослушаться приказа. Идемте на склад.
- Обождите, Горчев, и слушайте внимательно. Сегодня вечером в девять часов у старого форта на углу Каннебьер вас будет ждать машина.
- Я не могу отсюда выйти.
- Придет унтер-офицер с приказом и выведет вас в город. Завтра утром будете в Генуе.
- И Аннет сядет за руль с отцовским благословением в кармане?
- Дурак вы все-таки.
- Насчет этого побеседуем на складе.
Воздух заволновался от крика, перешедшего в рев.
- Извините, вахмистр зовет на перекличку, - вскочил Горчев и побежал.
Рекруты сбегались отовсюду. Лев предстал перед строем:
- Ребята, если кто решил, что ему служить не под силу, может обмозговать дельце.
Есть еще шанс. Кто сомневается, пусть выступит вперед.
Человек десять выступили, среди них мясник - жертва собственной рассеянности.
- Вы, значит, не прочь разойтись по домам? Эй, толстый, шаг вперед и отвечай. В первые двадцать четыре часа службы каждый волен передумать.
- Так точно, я передумал и хочу вернуться домой, - решительно заявил мясник. Лев повернулся к взводному командиру:
- Отметьте в списке этих рекрутов звездочкой. Неблагонадежные. Завтра отправить их с утренним транспортом в Агадир. Остальных сегодня вечером в Оран.
Мясник часто и беспокойно задышал.
- В чем дело, туша жирная? Чего рот раззявил? Что-нибудь не так?
- Вы… Вы, однако, сказали, господин вахмистр, за двадцать четыре часа каждый волен обмозговать…
- Я так сказал? Правильно. Еще и завтра утром не поздно будет передумать. Вот только выйти из легиона уже нельзя. Ясно? Кругом марш!
Горчев быстро что-то написал, сунул записку одному из рекрутов и вернулся к Лабу, который терпеливо его поджидал.
- Я ведь пошутил, когда обещал вам руку своей дочери, - заявил отец Аннет.
- Если вы посмеете сделать это, когда я вернусь через несколько лет, я пристрелю вас, как собаку, и суд присяжных отнесется ко мне очень снисходительно, если я расскажу предысторию. В глазах порядочного общества я буду оправдан, а вас на том свете не примут ни в один клуб.
- Нахал и грубиян!
- Верно. Хватит разговаривать, идем на склад. На складе околачивалось много штатских, поэтому никто не обратил внимания, когда они завернули в соседнее пустое помещение. Через десять минут у склада появился Горчев. На его руке висел бесчувственный Лабу, который лишился половины своего пиджака.
- Что произошло? - подскочил ефрейтор.
- Месье неожиданно упал.
- И есть ушибы?
- Да. У меня - за ухом, а у него… я угодил ему в подбородок.
Генерал хорошо знал своего друга и потому не сказал ни слова, когда бывший министр с хорошим синяком под глазом и в половине пиджака сел рядом с ним в машину.
- Неисправим, - пробормотал Лабу, когда они развернулись к Ницце.
- Посмотри. Эту записку кто-то привязал к камню и бросил через стену, - де Бертэн протянул листок бумаги.
"Господин генерал, почтительно докладываю, что подозрительный субъект по имени Лабу - мой будущий тесть - подстрекал меня к дезертирству. В заговор также впутан некий унтер-офицер, который должен был вечером выпустить меня по приказу.
Отсюда я заключаю об участии высокопоставленного представителя военных властей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47