Его голос звучал, как скрежет наждачной бумаги по бетону.
— Здравствуйте, товарищ Малюта.
Даниэла остро ощущала, как от него разит смешанным запахом табака и пота. То был запах подлинного труженика, направлявшегося домой после долгого дня непростых переговоров и совещаний.
Двигатель разогрелся, и Алексей включил первую скорость.
— Стопку, — потребовал Малюта. Он даже не умеет вести себя вежливо, — подумала она, доставая бутылку азербайджанского коньяка. Наполняя стакан, Даниэла вспомнила, что любимым напитком Юрия Лантина была “Старка”. Эта любовь оказалась для него роковой. Даниэла растворила пригоршню его же собственных снотворных таблеток в стакане, а потом засунула голову Лантина в духовку и пустила газ, дабы сымитировать самоубийство. Тем самым она добилась своего назначения на пост начальника Первого Управления, вакантный на тот момент из-за безвременной кончины Анатолия Карпова. Затем, укрепив свои позиции, она получила и место Юрия Лантина в Политбюро. Она стала первой женщиной, поднявшейся столь высоко по ступенькам советской иерархии.
Да, эти стремительные успехи впечатляли, однако Олег Малюта, человек, сидевший сейчас рядом с ней, мог уничтожить результаты ее трудов одним мановением руки.
Его внешность производила странное впечатление. Ее нельзя было назвать типично русской. Скорее наоборот, слегка раскосые глаза и высокие скулы говорили о том, что предки Малюты вели свой род из диких монгольских степей. Присыпанные сединой черные волосы были тщательно подбриты у висков. Небольшая проплешина на макушке вызывала неизменно доброжелательное отношение к ее обладателю со стороны тех, кто имел с ним только мимолетное знакомство. Неискушенному наблюдателю он мог показаться кем-то вроде прославленного шахматиста, чья интеллектуальная энергия направлена на достижение исключительно безобидных целей.
Как же глубоко заблуждались эти “наблюдатели”!
Малюта принял стакан, наполненный на три пальца, из рук Даниэлы и залпом опрокинул его. Он пил по-русски, то есть высоко задрав подбородок, при этом его огромный кадык ходил взад-вперед при каждом глотке. Отдай стакан спутнице, он вытер губы пожелтевшим кончиком указательного пальца и, повернувшись, стал разглядывать вереницу сопровождающих машин. Казалось, он любуется этим ночным парадом, устроенным в его честь.
Следуя инструкции, полученной от Даниэлы, Алексей свернул с Каширского шоссе на набережную Москвы-реки. Даниэла подозревала, что Малюта любит реку почти так же сильно, как балет. Она знала, что он специально подбирал себе квартиру, равно как и кремлевские кабинеты, располагавшиеся таким образом, чтобы из окон обязательно открывался вид на Москву-реку.
— Лунный свет выглядит так красиво на реке, — промолвил он, вытряхивая сигарету “Кэмел” из пачки.
Он не предложил закурить Даниэле, и та облегченно вздохнула. Лантин в свое время заставлял ее курить, и она прониклась глубочайшим отвращением к табаку. Вот и теперь ее едва не стошнило, когда она почувствовала омерзительную вонь табачного дыма, ассоциировавшуюся в ее памяти с резким запахом газа.
— Это из-за льда, — отозвалась она.
Они мчались вдоль набережной. Узловатые и перекрученные тени голых ветвей походили на пальцы старика, с мольбой протянутые над серебристой гладью скованной льдом реки.
Салон “Чайки” наполнился дымом, и Даниэла чуть опустила стекло со своей стороны.
— Как там, в Ленинграде? — поинтересовалась она.
— Забавно, — процедил Малюта, не отрывая глаз от ре ки. С того момента как они стали приближаться к Центру города, он отвернулся от Даниэлы и сидел неподвижно, уставясь в темное стекло.
— Разрешите спросить... — начала было она, но Малюта пренебрежительным жестом прервал ее на полуслове.
— Я проголодался.
Это было уже откровенное хамство. Он ведет себя так, потому что я женщина? — недоуменно спрашивала себя Даниэла. — Или тут кроется что-то еще, о чем я не подозреваю?
— Когда я поужинаю, — продолжил он, — ты получишь ответы на все свои вопросы.
Сидеть рядом с Малютой, — промелькнуло в ее голове, — все равно что вступить в контакт с нечистой силой. Она буквально кожей ощущала излучаемый им мощный поток отрицательной энергии. Проведя всего десять минут в его компании, она чувствовала себя истощенной до предела и окоченевшей изнутри. Теперь ей приходилось бороться с этим ощущением, чтобы сохранить остроту и ясность ума, столь необходимые ей сегодня.
Она заранее поручила Алексею заказать столик в гостинице “Россия” на Москворецкой набережной. Там имелось девять ресторанов. Даниэла частенько посещала тот, что располагался на первом этаже, по праву гордившийся своим великолепным оркестром. Однако на сей раз они поднялись на двадцать первый этаж. Отсюда открывался изумительный вид на Кремль и разноцветные маковки собора Василия Блаженного. Даниэле казалось, что ее выбор должен понравиться Малюте, и она не ошиблась в расчетах.
— Как прекрасно выглядит Москва, — заметил он, когда им предложили лучший столик у окна. — Она такая чистая и сверкающая в ночи.
И тут же заказал водку и закуски: два вида каспийской икры, заливную осетрину и паштет. Ему и в голову не пришло поинтересоваться у Даниэлы, чего она хочет.
Она закрыла глаза и мысленно увидела свою доску для вэй ци. Всякий раз, когда представлялась такая возможность, она не упускала случая сыграть партию в эту старинную китайскую игру, известную в Японии под названием го . С незапамятных времен считалось, что стратегия и тактика, выбираемые игроком за доской, являются отражением его личной философии.
Она недоумевала, что побуждало Малюту временами играть с ней. Он несомненно не испытывал к ней ничего, кроме ненависти и отвращения, то есть тех чувств, которые питал по отношению ко всем женщинам. И уж тем более его возмутило ее наглое посягательство на святая святых мужской власти — Политбюро.
Заказ немедленно приняли: еще одно проявление вездесущего могущества Олега Малюты. К счастью для Даниэлы, он заказал перцовку, которую она любила сама, особенно в зимнюю стужу. Острый перец придавал водке изысканный, согревающий душу аромат.
Малюта дождался, пока поднос с закусками не поставят на стол, но не проявил ни малейшего намерения притронуться к ним, хотя утверждал, что хочет есть.
— Мы должны узнать, в чем суть этого самого Камсанга.
Это заявление, сделанное без малейшей преамбулы, шокировало Даниэлу. Так назывался секретный проект, осуществлявшийся в китайской провинции Гуандун, доступ к которому она пыталась отыскать на протяжении уже почти целого года без малейшего успеха. Только два человека были полностью посвящены в эту тайну:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182
— Здравствуйте, товарищ Малюта.
Даниэла остро ощущала, как от него разит смешанным запахом табака и пота. То был запах подлинного труженика, направлявшегося домой после долгого дня непростых переговоров и совещаний.
Двигатель разогрелся, и Алексей включил первую скорость.
— Стопку, — потребовал Малюта. Он даже не умеет вести себя вежливо, — подумала она, доставая бутылку азербайджанского коньяка. Наполняя стакан, Даниэла вспомнила, что любимым напитком Юрия Лантина была “Старка”. Эта любовь оказалась для него роковой. Даниэла растворила пригоршню его же собственных снотворных таблеток в стакане, а потом засунула голову Лантина в духовку и пустила газ, дабы сымитировать самоубийство. Тем самым она добилась своего назначения на пост начальника Первого Управления, вакантный на тот момент из-за безвременной кончины Анатолия Карпова. Затем, укрепив свои позиции, она получила и место Юрия Лантина в Политбюро. Она стала первой женщиной, поднявшейся столь высоко по ступенькам советской иерархии.
Да, эти стремительные успехи впечатляли, однако Олег Малюта, человек, сидевший сейчас рядом с ней, мог уничтожить результаты ее трудов одним мановением руки.
Его внешность производила странное впечатление. Ее нельзя было назвать типично русской. Скорее наоборот, слегка раскосые глаза и высокие скулы говорили о том, что предки Малюты вели свой род из диких монгольских степей. Присыпанные сединой черные волосы были тщательно подбриты у висков. Небольшая проплешина на макушке вызывала неизменно доброжелательное отношение к ее обладателю со стороны тех, кто имел с ним только мимолетное знакомство. Неискушенному наблюдателю он мог показаться кем-то вроде прославленного шахматиста, чья интеллектуальная энергия направлена на достижение исключительно безобидных целей.
Как же глубоко заблуждались эти “наблюдатели”!
Малюта принял стакан, наполненный на три пальца, из рук Даниэлы и залпом опрокинул его. Он пил по-русски, то есть высоко задрав подбородок, при этом его огромный кадык ходил взад-вперед при каждом глотке. Отдай стакан спутнице, он вытер губы пожелтевшим кончиком указательного пальца и, повернувшись, стал разглядывать вереницу сопровождающих машин. Казалось, он любуется этим ночным парадом, устроенным в его честь.
Следуя инструкции, полученной от Даниэлы, Алексей свернул с Каширского шоссе на набережную Москвы-реки. Даниэла подозревала, что Малюта любит реку почти так же сильно, как балет. Она знала, что он специально подбирал себе квартиру, равно как и кремлевские кабинеты, располагавшиеся таким образом, чтобы из окон обязательно открывался вид на Москву-реку.
— Лунный свет выглядит так красиво на реке, — промолвил он, вытряхивая сигарету “Кэмел” из пачки.
Он не предложил закурить Даниэле, и та облегченно вздохнула. Лантин в свое время заставлял ее курить, и она прониклась глубочайшим отвращением к табаку. Вот и теперь ее едва не стошнило, когда она почувствовала омерзительную вонь табачного дыма, ассоциировавшуюся в ее памяти с резким запахом газа.
— Это из-за льда, — отозвалась она.
Они мчались вдоль набережной. Узловатые и перекрученные тени голых ветвей походили на пальцы старика, с мольбой протянутые над серебристой гладью скованной льдом реки.
Салон “Чайки” наполнился дымом, и Даниэла чуть опустила стекло со своей стороны.
— Как там, в Ленинграде? — поинтересовалась она.
— Забавно, — процедил Малюта, не отрывая глаз от ре ки. С того момента как они стали приближаться к Центру города, он отвернулся от Даниэлы и сидел неподвижно, уставясь в темное стекло.
— Разрешите спросить... — начала было она, но Малюта пренебрежительным жестом прервал ее на полуслове.
— Я проголодался.
Это было уже откровенное хамство. Он ведет себя так, потому что я женщина? — недоуменно спрашивала себя Даниэла. — Или тут кроется что-то еще, о чем я не подозреваю?
— Когда я поужинаю, — продолжил он, — ты получишь ответы на все свои вопросы.
Сидеть рядом с Малютой, — промелькнуло в ее голове, — все равно что вступить в контакт с нечистой силой. Она буквально кожей ощущала излучаемый им мощный поток отрицательной энергии. Проведя всего десять минут в его компании, она чувствовала себя истощенной до предела и окоченевшей изнутри. Теперь ей приходилось бороться с этим ощущением, чтобы сохранить остроту и ясность ума, столь необходимые ей сегодня.
Она заранее поручила Алексею заказать столик в гостинице “Россия” на Москворецкой набережной. Там имелось девять ресторанов. Даниэла частенько посещала тот, что располагался на первом этаже, по праву гордившийся своим великолепным оркестром. Однако на сей раз они поднялись на двадцать первый этаж. Отсюда открывался изумительный вид на Кремль и разноцветные маковки собора Василия Блаженного. Даниэле казалось, что ее выбор должен понравиться Малюте, и она не ошиблась в расчетах.
— Как прекрасно выглядит Москва, — заметил он, когда им предложили лучший столик у окна. — Она такая чистая и сверкающая в ночи.
И тут же заказал водку и закуски: два вида каспийской икры, заливную осетрину и паштет. Ему и в голову не пришло поинтересоваться у Даниэлы, чего она хочет.
Она закрыла глаза и мысленно увидела свою доску для вэй ци. Всякий раз, когда представлялась такая возможность, она не упускала случая сыграть партию в эту старинную китайскую игру, известную в Японии под названием го . С незапамятных времен считалось, что стратегия и тактика, выбираемые игроком за доской, являются отражением его личной философии.
Она недоумевала, что побуждало Малюту временами играть с ней. Он несомненно не испытывал к ней ничего, кроме ненависти и отвращения, то есть тех чувств, которые питал по отношению ко всем женщинам. И уж тем более его возмутило ее наглое посягательство на святая святых мужской власти — Политбюро.
Заказ немедленно приняли: еще одно проявление вездесущего могущества Олега Малюты. К счастью для Даниэлы, он заказал перцовку, которую она любила сама, особенно в зимнюю стужу. Острый перец придавал водке изысканный, согревающий душу аромат.
Малюта дождался, пока поднос с закусками не поставят на стол, но не проявил ни малейшего намерения притронуться к ним, хотя утверждал, что хочет есть.
— Мы должны узнать, в чем суть этого самого Камсанга.
Это заявление, сделанное без малейшей преамбулы, шокировало Даниэлу. Так назывался секретный проект, осуществлявшийся в китайской провинции Гуандун, доступ к которому она пыталась отыскать на протяжении уже почти целого года без малейшего успеха. Только два человека были полностью посвящены в эту тайну:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182