Оказывается, последняя из переданных Тисой сообщений оказалось фальшивкой. В результате в засаде погибло целое подразделение, все до единого. Мой брат впал в немилость.
Голос Монаха внезапно прервался. То ли от воспоминаний, то ли от спиртного лицо его покрылось потом. Глаза его закрывались, даже сидя, он слегка покачивался.
Но когда Макоумер уже собрался было подтолкнуть его к дальнейшему повествования, он заговорил сам.
– В тюрьме брат понял, что произошло. В одном из своих последних сообщений Тиса упоминала о некоем американском военном из сил особого назначения. Она с ним только недавно вступила в контакт, сразу поняла, что он был очень хитрым и очень ловким. Она считала, что он опаснее всех в Бан Me Туоте. Но информация, которой он располагал, казалась ей чрезвычайно значимой, и потому она все же решила вступить с ним в связь.
В свете луны его лицо, казалось, слегка покачивалось, как цветок, колеблемый тихим ветром.
– В тюрьме, как вы понимаете, хватает времени на то, чтобы вернуться мыслью в прошлое и тщательно пересмотреть все детали. Тишина и одиночество способствуют размышлениям. И брат понял, кто ее предал, скормил ей ложную информацию: именно этот, крайне опасный человек. Ее последний любовник. – Однако, – и Монах растопырил пальцы и как бы с удивлением на них взглянул, – это знание, конечно же, никакой пользы ему не принесло. Это были плохие времена, тяжелые времена. Правительство обвинило брата во всем, в чем только можно, включая предательство. Из него хотели сделать устрашающий пример... И сделали. Они его убили, как убили всю его семью. А затем принялись за меня. Сначала исчез мой старший сын. Затем средний – он вышел из школы, но домой так никогда я не вернулся. Потом жена и маленькая дочка. Тем самым они хотели преподать мне урок. «Они вернутся, как только мы убедимся в вашей невиновности, – заявили они. – Потому что у врага народа семьи быть не может».
Монах подпер ладонью толстую щеку.
– Власть предержащие менялись. Одни исчезали, на их месте появлялись другие, потом исчезали и эти. Меня оставили в покое, но, что касается жены и детей... О них никто ничего не знал или не хотел знать. Никто.
Монах тяжело поднялся на ноги и медленно, с пьяной осторожностью облокотился о парапет. Теперь он казался Максу-меру очень старым, в мягком лунном свете на его лице проступила сетка мелких морщин.
– Вот, Макоумер, к чему относилось слово «ужасно». И я больше не хочу об этом вспоминать, – он плюнул с моста.
Макоумер встал рядом. Он внимательно наблюдал за Монахом. Кажется, время настало.
– А девушка? – Как бы между прочим спросил он. – Та, Тиса? – Он почувствовал, как трудно ему произнести ее имя вслух. – Что стало с ней?
Монах молчал. Макоумер вдруг явственно услышал, как жужжат ночные насекомые, как всплеснула под мостом вода – наверное, лягушка, почему-то подумал он.
Монах упорно смотрел в воду, будто хотел увидеть в ее глубинах, где-то на дне свое прошлое.
– Конечно, никто в точности не знал, что именно произошло той ночью. Однако мой брат сумел из крупиц составить хоть какую-то картину.
Видимо, Тиса начала подозревать, что ей скармливают ложную информацию и попыталась этому воспротивиться. Ее контакт решил, что девушку опасно оставлять в живых. Наверное, той ночью он явился к ней.
Должно быть, она что-то поняла, может услыхала его в самый последний момент. Во всяком случае, успела спастись, скрыться в джунглях Камбоджи.
Макоумер почувствовал, что сердце у него вот-вот выскочит и непроизвольно прижал руки к груди. Глаза у него вылезли из орбит. Жива! Тиса жива!
Он перевел дыхание. Прана. Надо успокоиться. Он поглядел на старинные камни моста, напомнил себе о вечности. И после того, как понял, что голос не выдаст его, произнес:
– Я хочу, чтобы вы нашли ее. Для меня.
Монах продолжал смотреть в воду. Затем покачал головой, словно хотел буквально стряхнуть с себя воспоминания.
– Это был злой человек, тот, кто ее подставил. Очень злой, – он медленно повернулся. Серебряный лунный свет заливал его лицо, у самого его уха пролетел мотылек, но Монах этого даже не заметил. – Для вас этот человек, наверное, был героем, да, Макоумер? Но для меня он злодей. Воплощение зла, – глаза его потемнели, и Макоумеру показалось, что в них стоят слезы: наверное, Монах слишком много выпил, подумал он. – А теперь вы просите, чтобы я разыскал для вас Тису, – сказал Монах. – Для меня не тайна, что и вы были в Бан Me Туоте, Макоумер. Известно мне и то, чем вы там занимались. Я был полным идиотом, если бы не проверил все это до того, как пойти с вами на встречу, – он молитвенно сложил ладони. – Я знаю, кто вы.
– Кем я был, – поправил его Макоумер.
Монах пожал плечами:
– Это неважно. Но я не могу понять, почему вы меня об этом попросили.
– Не ваше дело!
Глаза Монаха были полузакрыты, он покачивался.
– Позвольте мне сказать, Макоумер, что хотя в данном предприятии мы с вами деловые партнеры, это вовсе не значит, что мы с вами на одной стороне.
– Вы мне тут четверть часа толковали, до какой степени ненавидите коммунистический режим. На лице Монаха появилось удивление.
– Тогда мы провели это время зря. Не путайте политику с преданностью своей стране. То, что я чувствую к коммунистическому режиму – это одно, но в моей любви к Китаю никто усомниться не может.
Поэтому когда вы просите меня разыскать некую полукитаянку, которую вы знали в прошлом, шпионку, которая долгое время работала против вас, я задаю себе вполне логичный вопрос: почему?
Он резко поднял голову, глаза его сверкали в лунном свете.
– Вы хотите завершить то, что начали пятнадцать Лет назад, а, Макоумер?
– Что?!
– Я пророю Камбоджу вдоль и поперек, найду вам Тису, и, как ваш христианский Иуда, буду наблюдать, как вы ее распнете?
– Что! Что вы сказали?! – Макоумер почти кричал. – Так вы полагаете, что это я был ее последним контактом?
– Вы очень опасный человек, Макоумер. Это-то я знаю.
– Я заплачу вам еще пятьсот тысяч за то, чтобы вы ее нашли.
– Мой дорогой...
– Прекрасно! Миллион!
– Но каковы мои гарантии, что...
– Не я был тем контактом, черт побери.
– А я никогда и не говорил, что это были вы, – ласково произнес Монах.
– Да если я узнаю, кто это был, я сам его уничтожу! – грозно пообещал Макоумер. – Вот как я отношусь к тому человеку! – В воцарившемся за его словами молчании было нечто, напоминавшее тишину после бомбардировки. Макоумер в упор смотрел на Монаха. – Означает ли это, что вы знаете, кто это был?
– Знаю, – Монах наконец отошел от парапета. – Я все эти годы держал при себе это знание, единственное наследство, доставшееся мне от брата.
– Я должен знать тоже, – хрипло произнес Макоумер. Мысль о том, что кто-то из тех, с кем он был в Бан Me Туоте, намеренно старался погубить Тису, жгла его, как огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
Голос Монаха внезапно прервался. То ли от воспоминаний, то ли от спиртного лицо его покрылось потом. Глаза его закрывались, даже сидя, он слегка покачивался.
Но когда Макоумер уже собрался было подтолкнуть его к дальнейшему повествования, он заговорил сам.
– В тюрьме брат понял, что произошло. В одном из своих последних сообщений Тиса упоминала о некоем американском военном из сил особого назначения. Она с ним только недавно вступила в контакт, сразу поняла, что он был очень хитрым и очень ловким. Она считала, что он опаснее всех в Бан Me Туоте. Но информация, которой он располагал, казалась ей чрезвычайно значимой, и потому она все же решила вступить с ним в связь.
В свете луны его лицо, казалось, слегка покачивалось, как цветок, колеблемый тихим ветром.
– В тюрьме, как вы понимаете, хватает времени на то, чтобы вернуться мыслью в прошлое и тщательно пересмотреть все детали. Тишина и одиночество способствуют размышлениям. И брат понял, кто ее предал, скормил ей ложную информацию: именно этот, крайне опасный человек. Ее последний любовник. – Однако, – и Монах растопырил пальцы и как бы с удивлением на них взглянул, – это знание, конечно же, никакой пользы ему не принесло. Это были плохие времена, тяжелые времена. Правительство обвинило брата во всем, в чем только можно, включая предательство. Из него хотели сделать устрашающий пример... И сделали. Они его убили, как убили всю его семью. А затем принялись за меня. Сначала исчез мой старший сын. Затем средний – он вышел из школы, но домой так никогда я не вернулся. Потом жена и маленькая дочка. Тем самым они хотели преподать мне урок. «Они вернутся, как только мы убедимся в вашей невиновности, – заявили они. – Потому что у врага народа семьи быть не может».
Монах подпер ладонью толстую щеку.
– Власть предержащие менялись. Одни исчезали, на их месте появлялись другие, потом исчезали и эти. Меня оставили в покое, но, что касается жены и детей... О них никто ничего не знал или не хотел знать. Никто.
Монах тяжело поднялся на ноги и медленно, с пьяной осторожностью облокотился о парапет. Теперь он казался Максу-меру очень старым, в мягком лунном свете на его лице проступила сетка мелких морщин.
– Вот, Макоумер, к чему относилось слово «ужасно». И я больше не хочу об этом вспоминать, – он плюнул с моста.
Макоумер встал рядом. Он внимательно наблюдал за Монахом. Кажется, время настало.
– А девушка? – Как бы между прочим спросил он. – Та, Тиса? – Он почувствовал, как трудно ему произнести ее имя вслух. – Что стало с ней?
Монах молчал. Макоумер вдруг явственно услышал, как жужжат ночные насекомые, как всплеснула под мостом вода – наверное, лягушка, почему-то подумал он.
Монах упорно смотрел в воду, будто хотел увидеть в ее глубинах, где-то на дне свое прошлое.
– Конечно, никто в точности не знал, что именно произошло той ночью. Однако мой брат сумел из крупиц составить хоть какую-то картину.
Видимо, Тиса начала подозревать, что ей скармливают ложную информацию и попыталась этому воспротивиться. Ее контакт решил, что девушку опасно оставлять в живых. Наверное, той ночью он явился к ней.
Должно быть, она что-то поняла, может услыхала его в самый последний момент. Во всяком случае, успела спастись, скрыться в джунглях Камбоджи.
Макоумер почувствовал, что сердце у него вот-вот выскочит и непроизвольно прижал руки к груди. Глаза у него вылезли из орбит. Жива! Тиса жива!
Он перевел дыхание. Прана. Надо успокоиться. Он поглядел на старинные камни моста, напомнил себе о вечности. И после того, как понял, что голос не выдаст его, произнес:
– Я хочу, чтобы вы нашли ее. Для меня.
Монах продолжал смотреть в воду. Затем покачал головой, словно хотел буквально стряхнуть с себя воспоминания.
– Это был злой человек, тот, кто ее подставил. Очень злой, – он медленно повернулся. Серебряный лунный свет заливал его лицо, у самого его уха пролетел мотылек, но Монах этого даже не заметил. – Для вас этот человек, наверное, был героем, да, Макоумер? Но для меня он злодей. Воплощение зла, – глаза его потемнели, и Макоумеру показалось, что в них стоят слезы: наверное, Монах слишком много выпил, подумал он. – А теперь вы просите, чтобы я разыскал для вас Тису, – сказал Монах. – Для меня не тайна, что и вы были в Бан Me Туоте, Макоумер. Известно мне и то, чем вы там занимались. Я был полным идиотом, если бы не проверил все это до того, как пойти с вами на встречу, – он молитвенно сложил ладони. – Я знаю, кто вы.
– Кем я был, – поправил его Макоумер.
Монах пожал плечами:
– Это неважно. Но я не могу понять, почему вы меня об этом попросили.
– Не ваше дело!
Глаза Монаха были полузакрыты, он покачивался.
– Позвольте мне сказать, Макоумер, что хотя в данном предприятии мы с вами деловые партнеры, это вовсе не значит, что мы с вами на одной стороне.
– Вы мне тут четверть часа толковали, до какой степени ненавидите коммунистический режим. На лице Монаха появилось удивление.
– Тогда мы провели это время зря. Не путайте политику с преданностью своей стране. То, что я чувствую к коммунистическому режиму – это одно, но в моей любви к Китаю никто усомниться не может.
Поэтому когда вы просите меня разыскать некую полукитаянку, которую вы знали в прошлом, шпионку, которая долгое время работала против вас, я задаю себе вполне логичный вопрос: почему?
Он резко поднял голову, глаза его сверкали в лунном свете.
– Вы хотите завершить то, что начали пятнадцать Лет назад, а, Макоумер?
– Что?!
– Я пророю Камбоджу вдоль и поперек, найду вам Тису, и, как ваш христианский Иуда, буду наблюдать, как вы ее распнете?
– Что! Что вы сказали?! – Макоумер почти кричал. – Так вы полагаете, что это я был ее последним контактом?
– Вы очень опасный человек, Макоумер. Это-то я знаю.
– Я заплачу вам еще пятьсот тысяч за то, чтобы вы ее нашли.
– Мой дорогой...
– Прекрасно! Миллион!
– Но каковы мои гарантии, что...
– Не я был тем контактом, черт побери.
– А я никогда и не говорил, что это были вы, – ласково произнес Монах.
– Да если я узнаю, кто это был, я сам его уничтожу! – грозно пообещал Макоумер. – Вот как я отношусь к тому человеку! – В воцарившемся за его словами молчании было нечто, напоминавшее тишину после бомбардировки. Макоумер в упор смотрел на Монаха. – Означает ли это, что вы знаете, кто это был?
– Знаю, – Монах наконец отошел от парапета. – Я все эти годы держал при себе это знание, единственное наследство, доставшееся мне от брата.
– Я должен знать тоже, – хрипло произнес Макоумер. Мысль о том, что кто-то из тех, с кем он был в Бан Me Туоте, намеренно старался погубить Тису, жгла его, как огонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218