То, что появилось из воды, на первый взгляд напоминало бесформенный ком грязи вперемешку с илом – Киеу несколько раз повел удилищем вверх-вниз и очертания предмета начали проясняться.
Вначале показалось коричневого цвета ухо, затем длинные пряди темных волос. Затем появился нос, щека, еще одна и еще, и вскоре стало понятно, что к концу толстой лески привязаны отрезанные головы любовников из нижней каюты.
– Ну, и как тебе нравится наша ювелирная работа?
Человек говорил на французском с местным акцентом, голос показался Киеу знакомым. Киеу повернулся и увидел плотную фигуру в черном хлопчатобумажном костюме, какие носят красные кхмеры. На шее – яркий цветастый платок, а вместо обычного автомата «томпсон», традиционного сувенира с американских позиций второй мировой войны, человек держал в руках советский АК-47, ствол которого сейчас был направлен на Киеу.
На широком лице поблескивали маленькие глазки, толстые губы скривились в презрительной усмешке:
– Предатель кхмерского народа! Тебя прислали сюда твои русские хозяева, они хотят знать, что случилось с их стратегами, – смех его больше походил на собачий лай. – Пожалуйста, вот они.
Он наклонил голову, и Киеу заметил, что один глаз у него чуть косит.
– Они не были солдатами, вот что я тебе скажу. Даже не знали, как надо защищать свою жизнь. Как подобает умирать солдатам, они тоже не знали. И вот появляюсь я, демон, вынырнувший из северного тумана, никто не может противостоять мне.
Он угрожающе взмахнул рукой:
– Твое имя? Быстро!
– Сок.
– Мим Сок. Меня зовут Тол. У нас с тобой есть время, скоро мы познакомимся очень близко. Ближе, чем любовники или братья, – напустив на себя важный вид, он кивнул. – Погляди, как ветер раскручивает головы, мит Сок. Внимательно смотри, привыкай к мысли о такой же прекрасной смерти, скоро я пришлю ее за тобой. Пройдет очень много времени, прежде чем ты умрешь, оно покажется тебе бесконечным. Но еще раньше ты будешь молить меня, чтобы я смилостивился и просто насадил твою голову на копье.
Киеу вытянул лесу, скорбный улов упал у его ног. Раны, конечно же, больше не кровоточили – кожа, обтягивающая черепа жертв, была белой как воск и сочилась речной водой. Из полуоткрытых ртов медленно вытекали тонкие струйки воды и, подобно маленьким змейкам, расползались по дощатой палубе.
– Эта шлюха была кбат. Предательница вроде тебя, мит Сок. Она спала с нами, но еще она спала с юонами и их хозяевами из Советов, – он плюнул на мертвые головы. – Пол Пот решил, что она должна умереть. Теперь мы отвезем ее голову и черепа ее любовников обратно на юг и покажем всем гостям Пномпеня, чтобы они поняли, как юоны лгут про красных кхмеров и про то, что будто юоны контролируют «новую» Кампучию. Но они ничего не контролируют и ничем не управляют! Идет тотальная война, война на уничтожение, и юоны знают об этом и боятся до смерти. Боятся, несмотря на помощь их советских хозяев. На их месте я бы тоже боялся.
– Так, значит, я вижу перед собой великого освободителя Кампучии, – с глубочайшим презрением сказал Киеу. – Он, как последний подлый трус, подкрадывается к ничего не подозревающим солдатам, у которых-то нет даже оружия и одежды, с легкостью убивает их, а потом кудахчет о своем героизме и отваге. – Киеу сокрушенно покачал головой: – Меня тошнит от одной только мысли, что ты до сих пор веришь, будто Пол Пот лучше юонов. Открыть тебе тайну? Все вы подонки, и Пол Пот со своей бандой, и вьетнамцы – все вы убийцы, все вы хотите только одного: полностью стереть память о нашем прошлом. Хорошо, прошлого больше нет, наше настоящее воняет дерьмом – а как насчет будущего? Хоть кто-нибудь из вас, будь то красные кхмеры или юоны, заботится о людях? Вы же только эксплуатируете их, пользуетесь ими. Всем вам глубоко плевать на народ.
Тол усмехнулся и снова плюнул в сторону мертвых:
– Ты что, и вправду думаешь, что обычный крестьянин знает, чего хочет? Чушь! Его волнует только урожай и то, как бы получше накормить семью. А в старину, которой ты так гордишься и которую прославляешь, этот крестьянин валялся без дела, когда надо было работать, и пресмыкался перед всякой сволочью, которая потчевала его сказками о величии Будды. Этих-то мы по крайней мере уже уничтожили.
– А заодно и всех, кто составлял цвет нации...
– Заткнись! – заорал Тол. – Какого черта я вообще разговариваю с тобой? Посмотри на себя? Ты продался юонам и пошел против своей родины!
Он дернул затвор своего АК-47:
– А ну, иди сюда, кбат! Подними то, что лежит у тебя под ногами! Понесешь головы туда, куда я тебя скажу, падаль! Там никто не услышит твоих воплей страха, ты будешь молить меня о пощаде, а вонь твоей мочи и поноса не оскорбит ни одну живую душу – единственными свидетелями твоего позора будут река, я и джунгли, а нам глубоко наплевать на тебя!
Киеу наклонился и взялся за лесу – страшная гроздь медленно вращалась, и перед ним появилась голова женщины. Кису вдруг почувствовал, как грудь его сжимает раскаленный обруч, в ушах толчками пульсировала кровь, откуда-то издали, словно из глубины длинного бесконечного тоннеля, ему что-то орал Тол.
Он увидел мочки ушей, в которых поблескивали изящные рубиновые серьги в форме цветка лотоса. Такие были у его сестры. Каждая грань кроваво-красного камня острым ножом вонзалась в его память: по размеру и форме серьги были идентичны тем, с которыми никогда не расставалась сестра, работу мастера невозможно спутать. Вот наконец он и узнал правду, страшную и беспощадную правду. Перед ним, словно тотем с лягушачьими глазами, раскачивалась вовсе не голова Тисы.
Это была голова Малис.
Апрель 1969 года
Район 350, Камбоджа
Первый раз Киеу увидел Макоумера, когда тот спускался с содрогающегося от пулеметного и зенитного огня неба.
Киеу из укрытия следил за его приземлением. Макоумер раскачивался на стропах парашюта как маятник, – воздух дрожал от разрывов снарядов, этот звук бил по барабанным перепонкам, а паузы между выстрелами заполнял жалобный вой ветра, который пригибал пальмы к самой земле. Мир был соткан из пробирающей до самых костей вибрации и расцвечен яркими бутонами взрывов.
Красные нити трассирующих пуль словно лучи лазера вспыхивали рядом с Макоумером, озаряя его напряженное, мрачное лицо. Он показался Киеу гигантом – по мере снижения короткие очереди его автомата ложились все ближе и ближе к лагерю красных кхмеров. С ним были еще четыре парашютиста.
Даже много лет спустя Киеу находил странным, что он сразу же опознал в этих белых людях американцев, несмотря на то, что все они были одеты как красные кхмеры. Да, это было более чем странно.
После смерти Сама командование взял на себя Рос, вот и сейчас он окликнул Киеу, пытаясь перекричать грохот канонады.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218