– Хватит пичкать меня этой буддистской чепухой! Если у тебя есть, что возразить – так и говори. И прекрати прятаться за всей этой белибердой, которую в тебя вдолбил в Пномпене тот старый хрыч!
Молодой человек снова наклонил голову, как ребенок, который признает справедливость родительской нотации.
– Pardonnez-moi, – прошелестел он, словно слабая тростинка на ветру.
Высокий отреагировал скорее на тон, чем на слова, и расслабился.
– Ладно, ладно, – его рука обвилась вокруг плеч молодого человека. – А теперь, Киеу, – произнесен, мягко, – расскажи мне, что ты об этом думаешь.
Они направились к шторе, закрывавшей высокое створчатое окно. Шагали в одном ритме, будто в такт невидимому метроному – их ход был похож на ритуал, совершавшийся бессчетное число раз.
Молодой человек заговорил:
– Мы оба прослушали пленку. И я по-прежнему уверен, что она ничего не поняла, – слабый свет улицы отразился в его черных глазах, стали видны необычно широкие скулы, мягкие полные губы. В этом спокойном лице была какая-то чувственная красота, она не могла не привлекать. – Я был там, и могу не колеблясь сказать, что она меня не видела. Не могла видеть. Когда я нанес удар, она была... занята другим. – Он протянул руку и погладил плотную, цвета слоновой кости ткань шторы. – Вы же знаете, секс сводит все человеческие ощущения к одному.
Высокий слушал молодого человека, но продолжал думать о том, что сказала женщина. «Не знаю, что...» Он-то знал, что именно, точнее, кого именно она почувствовала.
Он сжал плечи молодого человека.
– Ты так долго был вдали от меня, Киеу, – теперь его голос казался легким, словно отблеск плывущего по воде света. – Сначала ты учился в Высшей коммерческой школе в Париже, потом Женева, Висбаден, Гонконг, где ты занимался... менее традиционными науками. Как много миновало со времени «Операции Султан», верно? – Он с нежностью глянул на юношу. – Теперь ты готов. Мы оба готовы. И события идут с нами в ногу... Час настал.
Высокий поднял взор к потолку, на котором, словно блики свечей, играли пятна света от проезжавших по улице автомобилей.
– В утренней газете я прочел о кончине бедного сенатора Берки. Написано, что его дом был также ограблен. Хорошо! Наказание не останется незамеченным для его... бывших коллег. Никто из них не посмеет ступить теперь на путь, по которому шел он. Так что, – он стиснул руки, – мы абсолютно прикрыты. У нас стопроцентная безопасность. Но теперь мне пришло в голову, что эта женщина может стать миной с часовым механизмом.
– Даже если она вспомнит, – возразил Киеу, – она не сможет нам навредить.
– Возможно, – согласился высокий. – Но тот человек, Трейси Ричтер, это совсем другая история. Нам с тобой надо соблюдать осторожность, – он снова взглянул в окно. Сырой туман смочил улицы, словно их лизнул язык Бога. – Сейчас он еще дремлет, и я хотел бы, чтобы он оставался в дреме. Но если наступит миг и он проснется, мне придется разобраться с ним. Пойми меня: я не хочу ничего предпринимать, пока это не станет неизбежным... Вот почему я не желаю, чтобы эта женщина, Монсеррат, тревожила его своими подозрениями, какими бы смутными они ни были... Сейчас мы не можем рисковать. Сейчас, когда мы набрали силу, мы стали уязвимее. Я не хочу никаких случайностей. Я... Мы пошли на риск и жертвы. Годы научили меня не рисковать понапрасну. Риска следует избегать.
И в этот миг в комнате возникла какое-то силовое поле. Казалось, его вызвал высокий человек, произнеся древнее, неведомое заклинание, и из заклинания соткалась тьма, более глубокая, чем ночь.
Юноша с черными глазами, глазами хищника, отстранился. Киеу сказал то, что должен был сказать, и его сердце наполнилось покоем – решения принимает не он.
Глаза высокого медленно закрылись, словно он отгородил себя от силового поля. Он глубоко вздохнул, на пять секунд задержал дыхание, затем выпустил воздух через приоткрытые губы. Во тьме блеснули зубы. Прана.
– Это похоже на камушек, брошенный в тихую воду, облагодетельствованную отражением. И вот в воде возникают маленькие волны, поднимается муть, которая портит совершенство отражения, – человек говорил тихо, но голос его заполнял все пространство. – Кто может предвидеть последствия?
Он умолк, и силовое поле стало еще более ощутимым. Казалось, воздух вибрирует темной энергией. Киеу уже почти подошел к двери.
– Награда власти не для робких. – Высокий человек дышал медленно и глубоко. – И единственный способ избежать кругов на воде – убрать камешек, их потенциальный источник.
Человек вновь повернулся к окну и услышал, как за его спиной мягко отворилась и затворилась дверь. Спокойствие медленно возвращалось к нему.
* * *
Некоторые мужчины убегают в бары, некоторые – на природу. А когда Туэйт чувствовал, что больше не в силах выносить напряжение, в которое он сам себя вгонял, он шел к Мелоди. Для него это было способом скрыться, исчезнуть с лица земли.
У нее была квартира на последнем, шестом этаже в доме на Одиннадцатой улице, неподалеку от Четвертой авеню. Квартира казалась огромной. Мелоди выкрасила стены в черный цвет, и по ночам, когда потолок и мебель играли сине-серыми тенями, квартира напоминала Туэйту очень удобную пещеру.
Он позвонил в парадное, она, нажав у себя кнопку, открыла замок, и он вошел в старый скрипучий лифт с проволочной сеткой. Он устало массировал переносицу. Встреча с Ричтером прошла не так, как он поначалу себе представлял. Каким-то образом он утратил инициативу. Его сбил с толку этот дикий звук и легкость, с которой Ричтер расшвырял четверых, словно бы люди были легкими, как перышки. Туэйт вздрогнул, будто отгоняя дурной сон.
Мелоди, в наскоро накинутом красном кимоно, ждала его в дверях. Это была узкобедрая женщина с маленькой грудью. Черные прямые волосы свисали почти до поясницы.
Узкое лицо, маленький подбородок, тонкий нос с изящно вырезанными ноздрями. Она ни в коей мере не могла претендовать на звание классической красавицы, подумал Туэйт, зато у нее было много других чудесных достоинств.
– Что ты здесь делаешь, Дуг? – в ее голосе звучали отголоски иных языков, если быть точным, одиннадцати, включая русский, японский и по меньшей мере три диалекта китайского – это был ее способ времяпрепровождения: она гордилась умением говорить на основных языках мира.
– А ты как думаешь? – резко произнес он. – Я просто захотел прийти.
Он двинулся к Мелоди, но она уперлась рукой ему в грудь и покачала головой.
– Сейчас не время. Я...
– Глупости! – Вот так вот, выкинули из дела, и пойти некуда! Ну и ладно!
Он попытался отстранить ее. Мелоди сопротивлялась.
– Дуг, постарайся понять...
– Мы договаривались, – он не собирался понимать.
– Я знаю, но это не означает, что ты можешь являться в любое время, когда тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
Молодой человек снова наклонил голову, как ребенок, который признает справедливость родительской нотации.
– Pardonnez-moi, – прошелестел он, словно слабая тростинка на ветру.
Высокий отреагировал скорее на тон, чем на слова, и расслабился.
– Ладно, ладно, – его рука обвилась вокруг плеч молодого человека. – А теперь, Киеу, – произнесен, мягко, – расскажи мне, что ты об этом думаешь.
Они направились к шторе, закрывавшей высокое створчатое окно. Шагали в одном ритме, будто в такт невидимому метроному – их ход был похож на ритуал, совершавшийся бессчетное число раз.
Молодой человек заговорил:
– Мы оба прослушали пленку. И я по-прежнему уверен, что она ничего не поняла, – слабый свет улицы отразился в его черных глазах, стали видны необычно широкие скулы, мягкие полные губы. В этом спокойном лице была какая-то чувственная красота, она не могла не привлекать. – Я был там, и могу не колеблясь сказать, что она меня не видела. Не могла видеть. Когда я нанес удар, она была... занята другим. – Он протянул руку и погладил плотную, цвета слоновой кости ткань шторы. – Вы же знаете, секс сводит все человеческие ощущения к одному.
Высокий слушал молодого человека, но продолжал думать о том, что сказала женщина. «Не знаю, что...» Он-то знал, что именно, точнее, кого именно она почувствовала.
Он сжал плечи молодого человека.
– Ты так долго был вдали от меня, Киеу, – теперь его голос казался легким, словно отблеск плывущего по воде света. – Сначала ты учился в Высшей коммерческой школе в Париже, потом Женева, Висбаден, Гонконг, где ты занимался... менее традиционными науками. Как много миновало со времени «Операции Султан», верно? – Он с нежностью глянул на юношу. – Теперь ты готов. Мы оба готовы. И события идут с нами в ногу... Час настал.
Высокий поднял взор к потолку, на котором, словно блики свечей, играли пятна света от проезжавших по улице автомобилей.
– В утренней газете я прочел о кончине бедного сенатора Берки. Написано, что его дом был также ограблен. Хорошо! Наказание не останется незамеченным для его... бывших коллег. Никто из них не посмеет ступить теперь на путь, по которому шел он. Так что, – он стиснул руки, – мы абсолютно прикрыты. У нас стопроцентная безопасность. Но теперь мне пришло в голову, что эта женщина может стать миной с часовым механизмом.
– Даже если она вспомнит, – возразил Киеу, – она не сможет нам навредить.
– Возможно, – согласился высокий. – Но тот человек, Трейси Ричтер, это совсем другая история. Нам с тобой надо соблюдать осторожность, – он снова взглянул в окно. Сырой туман смочил улицы, словно их лизнул язык Бога. – Сейчас он еще дремлет, и я хотел бы, чтобы он оставался в дреме. Но если наступит миг и он проснется, мне придется разобраться с ним. Пойми меня: я не хочу ничего предпринимать, пока это не станет неизбежным... Вот почему я не желаю, чтобы эта женщина, Монсеррат, тревожила его своими подозрениями, какими бы смутными они ни были... Сейчас мы не можем рисковать. Сейчас, когда мы набрали силу, мы стали уязвимее. Я не хочу никаких случайностей. Я... Мы пошли на риск и жертвы. Годы научили меня не рисковать понапрасну. Риска следует избегать.
И в этот миг в комнате возникла какое-то силовое поле. Казалось, его вызвал высокий человек, произнеся древнее, неведомое заклинание, и из заклинания соткалась тьма, более глубокая, чем ночь.
Юноша с черными глазами, глазами хищника, отстранился. Киеу сказал то, что должен был сказать, и его сердце наполнилось покоем – решения принимает не он.
Глаза высокого медленно закрылись, словно он отгородил себя от силового поля. Он глубоко вздохнул, на пять секунд задержал дыхание, затем выпустил воздух через приоткрытые губы. Во тьме блеснули зубы. Прана.
– Это похоже на камушек, брошенный в тихую воду, облагодетельствованную отражением. И вот в воде возникают маленькие волны, поднимается муть, которая портит совершенство отражения, – человек говорил тихо, но голос его заполнял все пространство. – Кто может предвидеть последствия?
Он умолк, и силовое поле стало еще более ощутимым. Казалось, воздух вибрирует темной энергией. Киеу уже почти подошел к двери.
– Награда власти не для робких. – Высокий человек дышал медленно и глубоко. – И единственный способ избежать кругов на воде – убрать камешек, их потенциальный источник.
Человек вновь повернулся к окну и услышал, как за его спиной мягко отворилась и затворилась дверь. Спокойствие медленно возвращалось к нему.
* * *
Некоторые мужчины убегают в бары, некоторые – на природу. А когда Туэйт чувствовал, что больше не в силах выносить напряжение, в которое он сам себя вгонял, он шел к Мелоди. Для него это было способом скрыться, исчезнуть с лица земли.
У нее была квартира на последнем, шестом этаже в доме на Одиннадцатой улице, неподалеку от Четвертой авеню. Квартира казалась огромной. Мелоди выкрасила стены в черный цвет, и по ночам, когда потолок и мебель играли сине-серыми тенями, квартира напоминала Туэйту очень удобную пещеру.
Он позвонил в парадное, она, нажав у себя кнопку, открыла замок, и он вошел в старый скрипучий лифт с проволочной сеткой. Он устало массировал переносицу. Встреча с Ричтером прошла не так, как он поначалу себе представлял. Каким-то образом он утратил инициативу. Его сбил с толку этот дикий звук и легкость, с которой Ричтер расшвырял четверых, словно бы люди были легкими, как перышки. Туэйт вздрогнул, будто отгоняя дурной сон.
Мелоди, в наскоро накинутом красном кимоно, ждала его в дверях. Это была узкобедрая женщина с маленькой грудью. Черные прямые волосы свисали почти до поясницы.
Узкое лицо, маленький подбородок, тонкий нос с изящно вырезанными ноздрями. Она ни в коей мере не могла претендовать на звание классической красавицы, подумал Туэйт, зато у нее было много других чудесных достоинств.
– Что ты здесь делаешь, Дуг? – в ее голосе звучали отголоски иных языков, если быть точным, одиннадцати, включая русский, японский и по меньшей мере три диалекта китайского – это был ее способ времяпрепровождения: она гордилась умением говорить на основных языках мира.
– А ты как думаешь? – резко произнес он. – Я просто захотел прийти.
Он двинулся к Мелоди, но она уперлась рукой ему в грудь и покачала головой.
– Сейчас не время. Я...
– Глупости! – Вот так вот, выкинули из дела, и пойти некуда! Ну и ладно!
Он попытался отстранить ее. Мелоди сопротивлялась.
– Дуг, постарайся понять...
– Мы договаривались, – он не собирался понимать.
– Я знаю, но это не означает, что ты можешь являться в любое время, когда тебе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218