Черт меня побери, если я знаю, что с ним стало. Меня это никогда не интересовало.
Меня мало чему учили, и когда я подрос, то отчетливо понимал только одно – что чертовски не хочу работать на ранчо. Работа, работа – без конца, и даже уехать никуда нельзя дольше, чем на день. Надо постоянно кормить, поить животных и убирать за ними навоз. Но, казалось, никакой другой возможности у меня нет.
Когда мне было что-то около пятнадцати, мать отправилась на охоту, чтобы пополнить запас скота. Наверно, она была не слишком осторожна, потому что упала с баркаса, и ее затянуло под него.
Я выставил наше хозяйство на продажу, и какой-то ублюдок, воспользовавшись моей молодостью и неопытностью, предложил мне всего пятнадцать процентов от той суммы, в которую оно оценивалось. Но я не стал торговаться или дожидаться лучшего покупателя – я был до смерти рад бросить все это.
Я отправился в главный порт планеты и стал думать, что делать дальше. Случайно проходил мимо призывного пункта и… Ну, остальное понятно – романтика и прочее дерьмо в том же духе, – Дилл пожал плечами. – Так что, если речь идет об отце, на самом деле я ничего о нем не знаю.
– Прошу прощения, – сказал Аликхан. – Я все еще не слишком хорошо знаю ваш язык, но, думаю, правильно понял твой рассказ. Приношу свои извинения. Всегда есть ситуации хуже той, в которой находишься.
Но давай вернемся к тому, в чем я пытаюсь разобраться. И пожалуйста, пойми, когда я говорю все это, то пытаюсь прорваться сквозь чащу тех истин, которые мне с детства внушали отец и другие члены моего клана и которые до недавнего времени казались мне абсолютно верными.
Мне не нравится то, с чем я столкнулся, прилетев сюда. Вообще не нравится. Мы, мусфии, и так обладаем определенным влиянием на Камбре, и мне совершенно непонятно, зачем нужно стремиться еще больше усилить его. Мне эта война кажется чем-то вроде свалки, которую устраивают детеныши, когда чувствуют, что когти у них отросли. С той лишь разницей, что там дело кончается лишь маленькими порезами, а здесь – горами трупов. Мне хотелось бы как-то повлиять на ход событий.
– Ты всегда можешь перейти на нашу сторону.
– И пойти против своих? Убивать их ради людей?
– Прости, – сказал Дилл. – Это чушь собачья. Я не должен был так говорить.
– Будем считать, что ты ничего не говорил. Но ведь наверняка можно сделать хоть что-то.
– Если ты, в конце концов, придумаешь, что именно, обязательно дай мне знать.
На следующий день разразился шторм. Деревья в джунглях гнулись и ломались, брызги морской пены размывали границу между морем и воздухом, ветер швырял песок в лица Дилла и Аликхана. Они спрятались под деревом, достаточно прочным, чтобы устоять под напором ветра, и разговаривали или, точнее, пытались разговаривать под грохот разбушевавшейся стихии.
Как обойтись без трупов и убийств, они так и не придумали, но оба были согласны в том, что предпочли бы играть в боевые игры, а не иметь дело с настоящими ракетами и бомбами.
Но война, похоже, является неотъемлемой частью вселенной.
– По крайней мере, до тех пор, – сказал Аликхан, – пока те старики, которые начинают войны, не должны сами сражаться в них.
– Может быть, – Дилл откусил сорванный в джунглях фрукт, – в солдаты нужно рекрутировать тех, кто постарше.
Аликхан издал звук, обозначающий веселье, и сделал лапой жест отрицания.
– Нет. Даже если бы нам это удалось, старики все равно развязали бы войну, а потом сидели бы со своими друзьями хоть и на передовой, но в уютных командных кабинетах и рассуждали о том, как ужасно, что снова разразилась война.
– Долго еще до того места, о котором ты говорил с такой таинственностью и откуда, по твоим словам, можно добраться до цивилизации? – спросил Аликхан. – Джунгли наводят на меня тоску, и я все время голоден.
– Потерпи, странник, еще каких-нибудь пять миль.
Аликхану было непонятно, что означают слова «странник» и «миля» и почему Дилл то и дело принимался хохотать. Хотя причину последнего он, пожалуй, понял, когда с наступлением вечера они все еще брели по побережью, зажатому между водой и дикими джунглями. На протяжении дня Дилл четырежды прибегал к своей лжи – этому излюбленному методу командиров на марше – и каждый раз был не в силах удержаться от смеха.
В океан вдавался длинный каменный мыс, и они внимательно обследовали его.
– Похоже, снова придется углубляться в джунгли, чтобы обойти эту гряду, – проворчал Дилл.
– Нельзя придумать чего-то другого? – спросил Аликхан. – Похоже, обходить придется долго – это горное образование тянется в глубь острова довольно далеко.
– Так оно и есть. Но огибать его со стороны моря по этим сумасшедшим волнам нравится мне еще меньше. Что скажешь?
– Может, удастся забраться на вершину, а потом спуститься с той стороны?
Дилл вздохнул:
– Это не хуже и не лучше, чем все остальное. Ладно, попробуем. Все, чем мы рискуем, это ногти… и когти.
Дилл надел ремни антиграва, включил его на полную мощность, подошел к скалам, нашел опору для ноги и начал подниматься. Аликхан следовал за ним по пятам. Вскоре выяснилось, что взбираться не так уж трудно – скала оказалась старая, вся в трещинах, было куда поставить ногу и за что уцепиться рукой.
Мусфий карабкался гораздо ловчее Дилла.
– Ну, в точности полевые тренировки в РР, – тяжело дыша, бормотал Дилл. – Я солдат, а не скалолаз. Черт, сколько еще лезть… Вот бы кто-нибудь сверху сбросил веревку…
Он протянул руку, чтобы уцепиться за выступ скалы, и тут двигатель антиграва сдох. От неожиданности Дилл вскрикнул, потерял равновесие и, пролетев метров десять, упал в небольшую заводь, отделенную от моря выступающей скалой. Он вынырнул на поверхность, судорожно барахтаясь и отплевываясь.
– Иду! – закричал Аликхан и бросился вниз – туда, где волны плескались о берег маленькой заводи.
– Я… Вроде все в порядке… – Дилл добрался до края скалы и уцепился за него. – Черт возьми, придется научиться плавать, как следует.
Аликхан был уже совсем рядом и протягивал Диллу лапу. Тот потянулся к нему, ноги у него соскользнули, и он снова рухнул в воду, но тут же вынырнул, судорожно молотя руками.
– Я держу тебя, – Аликхан начал вытягивать его.
И тут в заводи за спиной Дилла мелькнуло что-то – шипящее, точно набегающие на берег волны, серое, клювастое, с вертикальной щелью единственного глаза. Дилл зашарил рукой по карманам в поисках пистолета. Аликхан продолжал тащить его на себя, и тут зверь – кто бы он ни был – вцепился когтистой лапой в ногу Дилла.
– Опусти голову! – закричал Аликхан, и Дилл рефлекторно повиновался, погрузив лицо в воду.
Позади него что-то сильно грохнуло, и на мгновение он почувствовал сильное давление на барабанные перепонки, глаза и нос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Меня мало чему учили, и когда я подрос, то отчетливо понимал только одно – что чертовски не хочу работать на ранчо. Работа, работа – без конца, и даже уехать никуда нельзя дольше, чем на день. Надо постоянно кормить, поить животных и убирать за ними навоз. Но, казалось, никакой другой возможности у меня нет.
Когда мне было что-то около пятнадцати, мать отправилась на охоту, чтобы пополнить запас скота. Наверно, она была не слишком осторожна, потому что упала с баркаса, и ее затянуло под него.
Я выставил наше хозяйство на продажу, и какой-то ублюдок, воспользовавшись моей молодостью и неопытностью, предложил мне всего пятнадцать процентов от той суммы, в которую оно оценивалось. Но я не стал торговаться или дожидаться лучшего покупателя – я был до смерти рад бросить все это.
Я отправился в главный порт планеты и стал думать, что делать дальше. Случайно проходил мимо призывного пункта и… Ну, остальное понятно – романтика и прочее дерьмо в том же духе, – Дилл пожал плечами. – Так что, если речь идет об отце, на самом деле я ничего о нем не знаю.
– Прошу прощения, – сказал Аликхан. – Я все еще не слишком хорошо знаю ваш язык, но, думаю, правильно понял твой рассказ. Приношу свои извинения. Всегда есть ситуации хуже той, в которой находишься.
Но давай вернемся к тому, в чем я пытаюсь разобраться. И пожалуйста, пойми, когда я говорю все это, то пытаюсь прорваться сквозь чащу тех истин, которые мне с детства внушали отец и другие члены моего клана и которые до недавнего времени казались мне абсолютно верными.
Мне не нравится то, с чем я столкнулся, прилетев сюда. Вообще не нравится. Мы, мусфии, и так обладаем определенным влиянием на Камбре, и мне совершенно непонятно, зачем нужно стремиться еще больше усилить его. Мне эта война кажется чем-то вроде свалки, которую устраивают детеныши, когда чувствуют, что когти у них отросли. С той лишь разницей, что там дело кончается лишь маленькими порезами, а здесь – горами трупов. Мне хотелось бы как-то повлиять на ход событий.
– Ты всегда можешь перейти на нашу сторону.
– И пойти против своих? Убивать их ради людей?
– Прости, – сказал Дилл. – Это чушь собачья. Я не должен был так говорить.
– Будем считать, что ты ничего не говорил. Но ведь наверняка можно сделать хоть что-то.
– Если ты, в конце концов, придумаешь, что именно, обязательно дай мне знать.
На следующий день разразился шторм. Деревья в джунглях гнулись и ломались, брызги морской пены размывали границу между морем и воздухом, ветер швырял песок в лица Дилла и Аликхана. Они спрятались под деревом, достаточно прочным, чтобы устоять под напором ветра, и разговаривали или, точнее, пытались разговаривать под грохот разбушевавшейся стихии.
Как обойтись без трупов и убийств, они так и не придумали, но оба были согласны в том, что предпочли бы играть в боевые игры, а не иметь дело с настоящими ракетами и бомбами.
Но война, похоже, является неотъемлемой частью вселенной.
– По крайней мере, до тех пор, – сказал Аликхан, – пока те старики, которые начинают войны, не должны сами сражаться в них.
– Может быть, – Дилл откусил сорванный в джунглях фрукт, – в солдаты нужно рекрутировать тех, кто постарше.
Аликхан издал звук, обозначающий веселье, и сделал лапой жест отрицания.
– Нет. Даже если бы нам это удалось, старики все равно развязали бы войну, а потом сидели бы со своими друзьями хоть и на передовой, но в уютных командных кабинетах и рассуждали о том, как ужасно, что снова разразилась война.
– Долго еще до того места, о котором ты говорил с такой таинственностью и откуда, по твоим словам, можно добраться до цивилизации? – спросил Аликхан. – Джунгли наводят на меня тоску, и я все время голоден.
– Потерпи, странник, еще каких-нибудь пять миль.
Аликхану было непонятно, что означают слова «странник» и «миля» и почему Дилл то и дело принимался хохотать. Хотя причину последнего он, пожалуй, понял, когда с наступлением вечера они все еще брели по побережью, зажатому между водой и дикими джунглями. На протяжении дня Дилл четырежды прибегал к своей лжи – этому излюбленному методу командиров на марше – и каждый раз был не в силах удержаться от смеха.
В океан вдавался длинный каменный мыс, и они внимательно обследовали его.
– Похоже, снова придется углубляться в джунгли, чтобы обойти эту гряду, – проворчал Дилл.
– Нельзя придумать чего-то другого? – спросил Аликхан. – Похоже, обходить придется долго – это горное образование тянется в глубь острова довольно далеко.
– Так оно и есть. Но огибать его со стороны моря по этим сумасшедшим волнам нравится мне еще меньше. Что скажешь?
– Может, удастся забраться на вершину, а потом спуститься с той стороны?
Дилл вздохнул:
– Это не хуже и не лучше, чем все остальное. Ладно, попробуем. Все, чем мы рискуем, это ногти… и когти.
Дилл надел ремни антиграва, включил его на полную мощность, подошел к скалам, нашел опору для ноги и начал подниматься. Аликхан следовал за ним по пятам. Вскоре выяснилось, что взбираться не так уж трудно – скала оказалась старая, вся в трещинах, было куда поставить ногу и за что уцепиться рукой.
Мусфий карабкался гораздо ловчее Дилла.
– Ну, в точности полевые тренировки в РР, – тяжело дыша, бормотал Дилл. – Я солдат, а не скалолаз. Черт, сколько еще лезть… Вот бы кто-нибудь сверху сбросил веревку…
Он протянул руку, чтобы уцепиться за выступ скалы, и тут двигатель антиграва сдох. От неожиданности Дилл вскрикнул, потерял равновесие и, пролетев метров десять, упал в небольшую заводь, отделенную от моря выступающей скалой. Он вынырнул на поверхность, судорожно барахтаясь и отплевываясь.
– Иду! – закричал Аликхан и бросился вниз – туда, где волны плескались о берег маленькой заводи.
– Я… Вроде все в порядке… – Дилл добрался до края скалы и уцепился за него. – Черт возьми, придется научиться плавать, как следует.
Аликхан был уже совсем рядом и протягивал Диллу лапу. Тот потянулся к нему, ноги у него соскользнули, и он снова рухнул в воду, но тут же вынырнул, судорожно молотя руками.
– Я держу тебя, – Аликхан начал вытягивать его.
И тут в заводи за спиной Дилла мелькнуло что-то – шипящее, точно набегающие на берег волны, серое, клювастое, с вертикальной щелью единственного глаза. Дилл зашарил рукой по карманам в поисках пистолета. Аликхан продолжал тащить его на себя, и тут зверь – кто бы он ни был – вцепился когтистой лапой в ногу Дилла.
– Опусти голову! – закричал Аликхан, и Дилл рефлекторно повиновался, погрузив лицо в воду.
Позади него что-то сильно грохнуло, и на мгновение он почувствовал сильное давление на барабанные перепонки, глаза и нос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93