"Для военнослужащих американской армии".
Мун присел на скамейку и от нечего делать принялся разглядывать обсиженный мухами портрет Франко.
Он не слышал, как вошел начальник полиции, - увидел это по мгновенно изменившемуся поведению полицейского.
- У меня для вас кое-что есть, - начал начальник полиции, пригласив Муна в кабинет.
- У меня тоже, - прервал его Мун и рассказал про письмо, умолчав роль Куколки в этой истории.
- Краунен? Тот, что проживал у маркиза Кастельмаре? - нахмурился начальник полиции.
- Вы его знаете?
- Не лично, но катастрофа... вернее, потеря американцами секретных устройств, естественно, потребовала от меня пристального внимания ко всем иностранцам.
- Что же вы установили?
- Его американский паспорт и въездная виза в полном порядке. Поскольку мистер Краунен после воздушной катастрофы не появлялся в Панотаросе, я потерял к нему служебный интерес - в отличие от теперешнего постояльца маркиза...
- Мы сейчас говорим о Краунене, - прервал его Мун. Он вовсе не намеревался делиться с полицией всеми сведениями о Хью Брауне, которыми располагал.
- Как вам угодно. Не понимаю, почему вы придаете этому письму такую важность, тем более что даже не знаете толком, кому из Шриверов оно было адресовано. Может быть, он приглашал мисс Гвендолин на любовное свидание?
- Краунен связан с преступным синдикатом Рода Гаэтано. Это имя, надеюсь, не нуждается в комментариях.
- Ну что вы! Международная знаменитость, тем более у нас. Мы, испанцы, романтический народ. Окружаем ореолом любого соотечественника, если он хоть чем-нибудь, пусть даже разбоем, прославил испанское имя! - патетически воскликнул полковник, потом добавил иным, то ли насмешливым, то ли чересчур равнодушным тоном: - А доказательства?
- Чего? - не сразу понял Мун.
- Этой связи.
Мун, чувствуя себя немного в смешном положении (появление Куколки в Пуэнте Алсересильо 18 марта он по-прежнему решил умалчивать), рассказал про групповой снимок знаменитых гостей купального сезона в Санта-Монике и, не дождавшись реплики полковника, перешел в наступление.
- Я, в свою очередь, удивляюсь, отчего вы не придаете письму Краунена ровно никакого значения. Возможно, вы читали его, когда после смерти Шриверов знакомились с их бумагами. - Мун испытующе посмотрел на полковника.
- Нет. - Тот спокойно выдержал его взгляд. - Вам, должно быть, известно, что с бумагами знакомятся, только когда возникает подозрение в убийстве или самоубийстве. А я и тогда и сейчас вполне полагаюсь на компетенцию доктора Энкарно. Все письма в непрочитанном виде отправлены вместе с другими вещами мистеру Шриверу.
- Вы сами занимались этим?
- Да. Полицейским доверять нельзя - увидит какую-нибудь вещичку и возьмет. Так сказать, на память.
- Не заметили ли вы хотя бы конверт со штемпелем "Пуэнте Алсересильо"?
- Конвертов там вообще не было, а все письма от мистера Шривера.
- Вы только что утверждали, что не читали их, - поймал его Мун.
- Все шесть были на фирменном бланке мистера Шривера, - с улыбкой отпарировал полковник. - Чтобы заметить это, необязательно знакомиться с содержанием.
- А может быть, их было все-таки семь? - в шутливом тоне спросил Мун. Он притворился, будто смотрит в окно, мимо которого проходил саперный взвод, а сам настороженно наблюдал за полковником.
- Вы мне не доверяете?! - Тот вскочил с такой внезапностью, что Мун на всякий случай отодвинулся подальше. Но начальник полиции, круто повернувшись, направился к сейфу. Вернулся он с папкой и уже более спокойно сказал: - Имейте в виду, вы всего-навсего частный детектив. Я мог бы вообще не разговаривать с вами, но генерал Дэблдей просил оказывать вам всяческое содействие. Так что не будем говорить о пустяках. Вот опись вещей, а вот перевод. Убедитесь сами.
Мун мельком заглянул в реестр: "6 писем, 107 цветных пленок, 213 фотографий".
- Убедились? - Полковник деловито спрятал папку обратно в сейф.
- Увы! - Мун кивнул, оставив про себя контраргумент - шесть зарегистрированных писем еще не доказывали, что их действительно было столько.
- Тогда поговорим откровенно. Я слышал о вас много хорошего, поэтому мне нелегко сказать нечто такое, что могло бы показаться вам обидным. По моему глубокому убеждению, вы находитесь на ложном пути. Краунен, так же как и Куколка, могли совершенно случайно попасть в этот снимок. Фоторепортер для пущей впечатлительности просто собрал всех, кто находился поблизости.
- Допустим, - неохотно согласился Мун. Он не слишком верил в такое объяснение, но совершенно зачеркивать его тоже не следовало.
- В нашей профессии нельзя быть предвзятым. Вы все ищете доказательства насильственной смерти Шриверов, тогда как химический анализ не оставляет никаких сомнений в пусть трагическом, но заурядном несчастном случае. На вашем месте я бы обратил все внимание на мисс Гвендолин. В Малаге мне сегодня вручили полученную из Мадрида телефонограмму... Кто там? раздраженно крикнул он, заметив, что дверь тихо приоткрылась.
- Это я. - В кабинет робко вступил дон Бенитес.
- Нельзя! Я занят! - рявкнул полковник. - Почему этот осел впустил вас?
- Извините, сеньор полковник, но там нет никакого осла.
- Вот и работай в таких условиях! - сердито пожаловался Муну полковник. - Ну ладно, докладывайте, - повернулся он к дону Бенитесу. Только побыстрее! Что у вас там произошло? Кража? Драка? Изнасилование?
- Что вы, господин начальник, у нас приличная гостиница! Я, собственно говоря, к сеньору Муну... - Он поклонился: - Сеньор Мун, для вас пришла телеграмма. И заодно я вспомнил, что письмо, которым вы интересовались, принесли после смерти Шриверов.
- Откуда вы узнали, что я здесь? - удивился Мун.
- Панотарос - маленькое местечко. - Отделавшись этим неопределенным ответом, дон Бенитес с глубоким поклоном попятился к двери.
- Вы ищете загадки вовсе не там, где следует, мистер Мун, - немного свысока сказал полковник. - Кто-то из местных проходил мимо, заглянул в окно, ну и побежал к дону Бенитесу поделиться новостями.
Мун не возражал. Лично он с каждым разом все сильнее проникался убеждением, что портье отеля - самый осведомленный человек в Панотаросе. Все еще продолжая думать о как бы согнутом в вечном полупоклоне смиренном служащем гостиницы, которого начальник полиции считал глупцом худшего пошиба - честным глупцом, Мун рассеянно вскрыл телеграмму.
Она была от Шривера. "Извините был в тяжелом состоянии секретарь только сейчас доложил о вашем запросе распоряжение о кремации не давал спасите Гвендолин кроме нее никого не осталось на свете".
ГВЕНДОЛИН В МАДРИДЕ?
В кабинете воцарилось тяжелое молчание. Первым прервал его Мун:
- Ну, что теперь скажете? - Следовало бы торжествовать, но ничего, кроме тягостного чувства, что теперь он по горло увяз в Панотаросе, Мун не испытывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Мун присел на скамейку и от нечего делать принялся разглядывать обсиженный мухами портрет Франко.
Он не слышал, как вошел начальник полиции, - увидел это по мгновенно изменившемуся поведению полицейского.
- У меня для вас кое-что есть, - начал начальник полиции, пригласив Муна в кабинет.
- У меня тоже, - прервал его Мун и рассказал про письмо, умолчав роль Куколки в этой истории.
- Краунен? Тот, что проживал у маркиза Кастельмаре? - нахмурился начальник полиции.
- Вы его знаете?
- Не лично, но катастрофа... вернее, потеря американцами секретных устройств, естественно, потребовала от меня пристального внимания ко всем иностранцам.
- Что же вы установили?
- Его американский паспорт и въездная виза в полном порядке. Поскольку мистер Краунен после воздушной катастрофы не появлялся в Панотаросе, я потерял к нему служебный интерес - в отличие от теперешнего постояльца маркиза...
- Мы сейчас говорим о Краунене, - прервал его Мун. Он вовсе не намеревался делиться с полицией всеми сведениями о Хью Брауне, которыми располагал.
- Как вам угодно. Не понимаю, почему вы придаете этому письму такую важность, тем более что даже не знаете толком, кому из Шриверов оно было адресовано. Может быть, он приглашал мисс Гвендолин на любовное свидание?
- Краунен связан с преступным синдикатом Рода Гаэтано. Это имя, надеюсь, не нуждается в комментариях.
- Ну что вы! Международная знаменитость, тем более у нас. Мы, испанцы, романтический народ. Окружаем ореолом любого соотечественника, если он хоть чем-нибудь, пусть даже разбоем, прославил испанское имя! - патетически воскликнул полковник, потом добавил иным, то ли насмешливым, то ли чересчур равнодушным тоном: - А доказательства?
- Чего? - не сразу понял Мун.
- Этой связи.
Мун, чувствуя себя немного в смешном положении (появление Куколки в Пуэнте Алсересильо 18 марта он по-прежнему решил умалчивать), рассказал про групповой снимок знаменитых гостей купального сезона в Санта-Монике и, не дождавшись реплики полковника, перешел в наступление.
- Я, в свою очередь, удивляюсь, отчего вы не придаете письму Краунена ровно никакого значения. Возможно, вы читали его, когда после смерти Шриверов знакомились с их бумагами. - Мун испытующе посмотрел на полковника.
- Нет. - Тот спокойно выдержал его взгляд. - Вам, должно быть, известно, что с бумагами знакомятся, только когда возникает подозрение в убийстве или самоубийстве. А я и тогда и сейчас вполне полагаюсь на компетенцию доктора Энкарно. Все письма в непрочитанном виде отправлены вместе с другими вещами мистеру Шриверу.
- Вы сами занимались этим?
- Да. Полицейским доверять нельзя - увидит какую-нибудь вещичку и возьмет. Так сказать, на память.
- Не заметили ли вы хотя бы конверт со штемпелем "Пуэнте Алсересильо"?
- Конвертов там вообще не было, а все письма от мистера Шривера.
- Вы только что утверждали, что не читали их, - поймал его Мун.
- Все шесть были на фирменном бланке мистера Шривера, - с улыбкой отпарировал полковник. - Чтобы заметить это, необязательно знакомиться с содержанием.
- А может быть, их было все-таки семь? - в шутливом тоне спросил Мун. Он притворился, будто смотрит в окно, мимо которого проходил саперный взвод, а сам настороженно наблюдал за полковником.
- Вы мне не доверяете?! - Тот вскочил с такой внезапностью, что Мун на всякий случай отодвинулся подальше. Но начальник полиции, круто повернувшись, направился к сейфу. Вернулся он с папкой и уже более спокойно сказал: - Имейте в виду, вы всего-навсего частный детектив. Я мог бы вообще не разговаривать с вами, но генерал Дэблдей просил оказывать вам всяческое содействие. Так что не будем говорить о пустяках. Вот опись вещей, а вот перевод. Убедитесь сами.
Мун мельком заглянул в реестр: "6 писем, 107 цветных пленок, 213 фотографий".
- Убедились? - Полковник деловито спрятал папку обратно в сейф.
- Увы! - Мун кивнул, оставив про себя контраргумент - шесть зарегистрированных писем еще не доказывали, что их действительно было столько.
- Тогда поговорим откровенно. Я слышал о вас много хорошего, поэтому мне нелегко сказать нечто такое, что могло бы показаться вам обидным. По моему глубокому убеждению, вы находитесь на ложном пути. Краунен, так же как и Куколка, могли совершенно случайно попасть в этот снимок. Фоторепортер для пущей впечатлительности просто собрал всех, кто находился поблизости.
- Допустим, - неохотно согласился Мун. Он не слишком верил в такое объяснение, но совершенно зачеркивать его тоже не следовало.
- В нашей профессии нельзя быть предвзятым. Вы все ищете доказательства насильственной смерти Шриверов, тогда как химический анализ не оставляет никаких сомнений в пусть трагическом, но заурядном несчастном случае. На вашем месте я бы обратил все внимание на мисс Гвендолин. В Малаге мне сегодня вручили полученную из Мадрида телефонограмму... Кто там? раздраженно крикнул он, заметив, что дверь тихо приоткрылась.
- Это я. - В кабинет робко вступил дон Бенитес.
- Нельзя! Я занят! - рявкнул полковник. - Почему этот осел впустил вас?
- Извините, сеньор полковник, но там нет никакого осла.
- Вот и работай в таких условиях! - сердито пожаловался Муну полковник. - Ну ладно, докладывайте, - повернулся он к дону Бенитесу. Только побыстрее! Что у вас там произошло? Кража? Драка? Изнасилование?
- Что вы, господин начальник, у нас приличная гостиница! Я, собственно говоря, к сеньору Муну... - Он поклонился: - Сеньор Мун, для вас пришла телеграмма. И заодно я вспомнил, что письмо, которым вы интересовались, принесли после смерти Шриверов.
- Откуда вы узнали, что я здесь? - удивился Мун.
- Панотарос - маленькое местечко. - Отделавшись этим неопределенным ответом, дон Бенитес с глубоким поклоном попятился к двери.
- Вы ищете загадки вовсе не там, где следует, мистер Мун, - немного свысока сказал полковник. - Кто-то из местных проходил мимо, заглянул в окно, ну и побежал к дону Бенитесу поделиться новостями.
Мун не возражал. Лично он с каждым разом все сильнее проникался убеждением, что портье отеля - самый осведомленный человек в Панотаросе. Все еще продолжая думать о как бы согнутом в вечном полупоклоне смиренном служащем гостиницы, которого начальник полиции считал глупцом худшего пошиба - честным глупцом, Мун рассеянно вскрыл телеграмму.
Она была от Шривера. "Извините был в тяжелом состоянии секретарь только сейчас доложил о вашем запросе распоряжение о кремации не давал спасите Гвендолин кроме нее никого не осталось на свете".
ГВЕНДОЛИН В МАДРИДЕ?
В кабинете воцарилось тяжелое молчание. Первым прервал его Мун:
- Ну, что теперь скажете? - Следовало бы торжествовать, но ничего, кроме тягостного чувства, что теперь он по горло увяз в Панотаросе, Мун не испытывал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85