— Вы занимались продажей фермы и другой собственности, господин Бенсон?
— Все было распродано с аукциона прямо на ферме. Все купили Ван Зулсы, теперь им принадлежит участок. Я был главным распорядителем воли покойного.
— Остались ли непроданные вещи? — поинтересовался Престон.
Старик нахмурил брови.
— Практически ничего не осталось, все было продано. Вспомнил! Был альбом с фотографиями, он не представлял никакой ценности. Я отдал его г-ну Ван Ренсбергу.
— Кто он?
— Школьный учитель, — вставил сын, — он преподавал у меня, пока я не пошел в школу Меренски. Он работал в старой сельской школе до постройки новой начальной школы. Потом он ушел на пенсию, здесь в Дуйвельсклофе.
— Он жив?
— Нет, он умер десять лет назад, — сказал старик Бенсон, — я был на похоронах.
— Но жива его дочь, — подсказал сын, — Сиззи. Мы учились вместе с ней в школе Меренски. Она моя ровесница.
— Что с ней?
— Она вышла замуж несколько лет назад за владельца лесопилки на улице Тцанин.
— Последний вопрос, — обратился Престон к старику, — почему вы продали имущество? Сын от него отказался?
— Нет, — сказал старик, — в то время он был в военном госпитале Винберга. Он прислал мне телеграмму. Я взял его адрес у военных властей, они подтвердили его личность. В телеграмме он просил меня продать усадьбу и переслать ему деньги телеграфным переводом.
— Он не приехал на похороны?
— Не успел. Январь — месяц летний в Южной Африке. В те годы не было моргов, нужно было хоронить сразу. По-моему, он вообще больше не приезжал. Это понятно. После смерти отца ему незачем было сюда ехать.
— Где похоронен Лоуренс Марэ?
— На кладбище, на горе, — ответил старик Бенсон. — Вас больше ничего не интересует? Тогда я поеду обедать.
Климат к востоку от гор Дуйвельсклоф сильно отличается от климата на западе. К западу от горной цепи, в долине Мутсеки средний годовой уровень атмосферных осадков составляет 20 дюймов. К востоку от гор с Индийского океана идут большие облака. Они проходят над Мозамбиком, парком Крюгером и упираются в горы. Уровень осадков здесь составляет 80 дюймов в год. На этой стороне гор создана деревообрабатывающая промышленность. Примерно в шести милях вверх по улице Тцанин Вилджоен и Престон обнаружили лесопилку г-на Плессиса. Дверь открыла его жена — дочь школьного учителя, — пухлая розовощекая женщина лет пятидесяти, ее руки и передник были в муке. Она, видимо, что-то пекла.
Она внимательно выслушала пришельцев, затем покачала головой.
— Я помню, как ходила на ферму, когда была маленькой девочкой, отец играл там в шахматы с Марэ, — сказала она. — Это было в 1944 году или 1945-м. Я помню набор шахмат из слоновой кости, но не помню про альбом.
— Когда ваш отец умер, вы унаследовали его вещи? — спросил Престон.
— Нет, — ответила г-жа Плессис, — Видите ли, моя мать умерла в 1955 году, отец остался вдовцом. Я ухаживала за ним, пока не вышла замуж в 1958 году, когда мне было 23 года. После этого я не могла ему больше помогать. В его доме всегда царил беспорядок. Я пыталась готовить ему и убираться, но, когда появились дети, это стало выше моих сил.
— В 1960 году его сестра, моя тетка, тоже овдовела. Она жила в Питерсбурге. Имело смысл, чтобы она переехала жить к отцу и ухаживала за ним. Так она и сделала. Я попросила отца все завещать ей — дом, мебель и прочее.
— Что с тетей? — поинтересовался Престон.
— О, она до сих пор живет в скромном бунгало за гостиницей «Имп».
Она согласилась их проводить туда. Ее тетка, г-жа Винтер, приветливая, похожая на воробушка, дама с подсиненными волосами, оказалась дома. Выслушав их, она подошла к шкафу и достала оттуда плоскую коробку.
— Бедный Юп любил играть, — сказала она. — Это набор шахмат из слоновой кости. Вам это нужно?
— Не совсем, нас больше интересует альбом с фотографиями, — сказал Престон. Она удивилась.
— На чердаке лежит коробка с разным старьем, — сказала она, — я ее туда положила, когда он умер. Там бумаги и вещицы, оставшиеся с тех времен, когда он учительствовал.
Андриес Вилджоен поднялся на чердак и вынес оттуда коробку. На дне под пожелтевшими школьными докладами лежал семейный альбом Марэ. Престон начал медленно его листать. Там были все: худенькая симпатичная невеста в 1920 году, застенчиво улыбающаяся мать в 1930-м, нахмурившийся мальчуган верхом на пони, отец с трубкой во рту, рядом с сыном и кроликами перед ними на траве. Была и черно-белая фотография подростка в брюках для игры в крикет — симпатичного семнадцатилетнего паренька, идущего к воротцам для подачи мяча. На обороте надпись: «Джанни, капитан команды по крикету школы Меренски, 1943 год». Это была последняя фотография.
— Могу я взять эту фотографию? — спросил Престон.
— Разумеется, — ответила г-жа Винтер.
— Ваш покойный брат когда-нибудь говорил с вами о господине Марэ?
— Да, — ответила она, — они много лет были добрыми друзьями.
— Он когда-нибудь говорил, от чего тот умер? Она нахмурилась.
— Разве юрист не сказал вам? Старый Седрик, наверно, уже выживает из ума. Это был несчастный случай. Юп рассказал мне. Старый Марэ остановился на дороге, чтобы сменить проколотую шину, и его сбил проезжавший мимо грузовик. Тогда все решили, что во всем виноваты пьяные кафры. Ой! — Она закрыла рот рукой и растерянно посмотрела на Вилджоена. — Я не должна так говорить. Во всяком случае, водителя грузовика так и не нашли.
На обратном пути по склону горы они проезжали кладбище. Престон попросил Вилджоена остановиться. Здесь было красиво и тихо. Вокруг росли ели и сосны, а в центре кладбища высилось старое дерево мватаба с дуплом, окруженное живой изгородью невысокого кустарника. Они нашли заросший мхом надгробный камень. Счистя мох, Престон прочел надпись, высеченную на граните: «Лоуренс Марэ, 1879-1946. Любимый муж Мари и отец Яна. Всегда с богом».
Престон подошел к кустам, сорвал цветущую веточку и положил ее рядом с камнем. Вилджоен глядел на него с недоумением.
— Теперь в Преторию, — сказал Престон.
Поднимаясь по горе Буффало, на выезде из Мутсеки, Престон оглянулся в последний раз на долину.
Темно — серые тучи сгущались за «Чертовой дырой». Они быстро сомкнулись, скрыв маленький городок и его ужасную тайну, о которой догадался заезжий англичанин средних лет. Откинувшись на сиденье, Престон заснул.
* * *
В тот вечер Гарольда Филби проводили из гостевых комнат дачи в гостиную, где его ожидал Генеральный секретарь. Филби положил перед ним несколько документов.
Генеральный прочитал их и положил обратно на стол.
— Задействовано совсем мало людей, — сказал он.
— Позвольте пояснить, товарищ Генеральный секретарь. Во-первых, в связи со строгой секретностью плана «Аврора» я решил свести к минимуму число его исполнителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109