Все разговоры были записаны на пленку. В разговорах не было ничего подозрительного. Но Престон решил все равно их прослушать.
В субботу утром Престон сделал самое смелое предположение в своей жизни. Для его подтверждения он позвонил домой каждому из заказчиков мороженого, просив женщин, если они подходили к телефону, позвать мужей. Все разговоры он записал на магнитофон, взятый у службы технического обеспечения. Так как была суббота, он застал всех заказчиков, кроме одного.
Один голос показался ему чем-то знакомым. Чем же? Акцентом? Где он мог слышать его раньше? Он проверил фамилию домовладельца, она ему была незнакома.
В неважном настроении он пообедал в кафе на Корк-стрит. Когда он пил кофе, его осенило. Он поспешил обратно в офис и опять прослушал пленку. Возможно, сомнительно, но возможно...
В Скотленд-Ярде, в великолепно оснащенном отделе криминалистики есть лаборатория по анализу голосов. К ее услугам прибегают, когда преступник, телефон которого прослушивался, отрицает, что голос на пленке принадлежит ему. МИ-5, не имеющий такого оборудования, обращается в Скотленд-Ярд для проведения подобных экспертиз.
Престон позвонил детективу сержанту Ландеру, застал его дома и попросил в ту же субботу о встрече в лаборатории Скотленд-Ярда. Только один человек из технического персонала оказался свободным, он с большим неудовольствием оторвался от футбольного матча, транслировавшегося по телевизору. Худенький юноша с очками в роговой оправе покрутил запись Престона шесть раз, глядя на показания осциллографа, на котором светящаяся линия то взлетала вверх, то опускалась, отмечая малейшие изменения тембра и тональности голосов.
— Голос один и тот же, — сказал он наконец, — в этом не может быть сомнений.
* * *
В воскресенье Престон по списку дипломатов определил имя обладателя голоса с акцентом. Он позвонил своему приятелю из научного отдела Лондонского университета и попросил его об одном одолжении, лишив его таким образом выходного дня. И, наконец, он позвонил сэру Бернарду Хеммингсу домой в Саррей.
— У меня есть что сообщить комитету «Парагон», сэр, — сказал он. — Я могу сделать это завтра утром.
Комитет «Парагон» собрался на следующий день в одиннадцать утра. Сэр Энтони Пламб предоставил слово Престону. Все ждали, что он скажет. Сэр Бернард Хеммингс выглядел мрачным.
Престон подробно рассказал, что произошло в первые два дня по получении Беренсоном документа об острове Вознесения. Сообщение о странном звонке Беренсона из телефонной будки в среду вечером вызвало интерес.
— Вы записали этот разговор? — спросил сэр Перигрин Джонс.
— Нет, сэр, мы не могли подойти достаточно близко, — ответил Престон.
— Тогда что вы думаете по поводу этого звонка?
— Я считаю, что г-н Беренсон сообщил своему шефу о месте и времени передачи.
— У вас есть доказательства? — спросил сэр Губерт Виллиерс из министерства внутренних дел.
— Нет, сэр.
Престон продолжил, рассказав о кафе, оставленной газете «Дейли телеграф», которую убрал со стола сам хозяин.
— Вам удалось изъять газету? — спросил сэр Пэдди Стрикленд.
— Нет, сэр, если бы мы это сделали и задержали г-на Бенотти, а может быть, и г-на Беренсона, Бенотти мог заявить, что ничего не знает а г-н Беренсон — что забыл газету по оплошности.
— Вы считаете, что он посетил кафе, чтобы передать материал? — спросил сэр Энтони Пламб.
— Я в этом уверен, — ответил Престон.
Он описал развязку пятикилограммовых упаковок мороженого по двенадцати адресам, проверку одиннадцати голосов, звонок Беренсону в тот же вечер «ошибшегося номером» абонента.
Голос того, кто «ошибочно» позвонил вечером Беренсону, совпал с голосом одного из заказчиков мороженого.
За столом воцарилось молчание.
— Это не случайное совпадение? — с сомнением в голосе спросил сэр Губерт Виллиерс. — В этом городе часто ошибаются номерами. Со мной тоже такое случалось.
— Я сегодня посоветовался со знакомым, у которого есть компьютер, сказал Престон, — Вероятность случайности совпадения того, что человек в городе с населением в 12 миллионов пошел в кафе, того, что из кафе развезли мороженое двенадцати заказчикам, того, что один из них позвонил вечером, ошибившись номером, тому, кто ел мороженое в кафе равняется один на миллион. Телефонный звонок в пятницу вечером — это подтверждение получения материалов.
— Если я вас правильно понял, — сказал сэр Перри Джонс, — Беренсон забрал у своих трех коллег копии документа, который я подготовил, и якобы все их уничтожил, а на самом деле оставил себе одну. Он завернул ее в газету и «забыл» в кафе. Хозяин кафе забрал документ, вложил его в коробку с мороженым и доставил на следующее утро связнику. Связник, в свою очередь, сообщил Беренсону о получении документа.
— Да, я считаю, что так все и произошло, — подтвердил Престон.
— Вероятность один на миллион, — задумчиво произнес сэр Энтони Пламб. — Что ты думаешь по этому поводу, Найджел?
Тот покачал головой.
— Я не верю в такие совпадения, — сказал он, — только не в нашей работе, правда, Бернард? Это, конечно же, была связь между агентом и его шефом. Через Бенотти. Джон Престон прав. Поздравляю вас, Беренсон — тот, кого мы ищем.
— Что вы сделали, когда это установили, господин Престон? — спросил сэр Энтони.
— Я переключил слежку с господина Беренсона на его шефа, — ответил Престон. — Я узнал, кто это. Сегодня утром я вместе со службой наружного наблюдения следил за ним от квартиры в Мэрлибон, где он живет, до места работы. Это иностранный дипломат. Его зовут Ян Марэ.
— Ян? Он чех? — спросил сэр Перри Джонс.
— Нет, — мрачно отозвался Престон, — Ян Марэ — сотрудник посольства ЮАР.
Все изумленно, не веря услышанному, замолчали. Сэр Пэдди Стрикленд совсем недипломатично выругался:
— Черт подери!
Все смотрели на сэра Найджела Ирвина.
Он выглядел потрясенным. «Если все действительно так, — думал он про себя, — я использую его яйца вместо оливок для коктейля».
Он имел в виду генерала Генри Пьенаара, главу южноафриканской разведывательной службы. Одно дело — подкупить нескольких английских чиновников, чтобы проникнуть в архивы Африканского национального конгресса, и совсем другое — завербовать высокопоставленного сотрудника британского министерства обороны. Это можно считать объявлением войны между двумя спецслужбами.
— С вашего позволения, господа, я попробую за несколько дней сам разобраться в данном вопросе, — произнес сэр Найджел Ирвин.
* * *
Через два дня, четвертого марта, один из министров кабинета, которому госпожа Тэтчер сообщила о своем решении провести всеобщие досрочные выборы в этом году, завтракал вместе с женой в своем красивом особняке в районе Холланд-парка в Лондоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
В субботу утром Престон сделал самое смелое предположение в своей жизни. Для его подтверждения он позвонил домой каждому из заказчиков мороженого, просив женщин, если они подходили к телефону, позвать мужей. Все разговоры он записал на магнитофон, взятый у службы технического обеспечения. Так как была суббота, он застал всех заказчиков, кроме одного.
Один голос показался ему чем-то знакомым. Чем же? Акцентом? Где он мог слышать его раньше? Он проверил фамилию домовладельца, она ему была незнакома.
В неважном настроении он пообедал в кафе на Корк-стрит. Когда он пил кофе, его осенило. Он поспешил обратно в офис и опять прослушал пленку. Возможно, сомнительно, но возможно...
В Скотленд-Ярде, в великолепно оснащенном отделе криминалистики есть лаборатория по анализу голосов. К ее услугам прибегают, когда преступник, телефон которого прослушивался, отрицает, что голос на пленке принадлежит ему. МИ-5, не имеющий такого оборудования, обращается в Скотленд-Ярд для проведения подобных экспертиз.
Престон позвонил детективу сержанту Ландеру, застал его дома и попросил в ту же субботу о встрече в лаборатории Скотленд-Ярда. Только один человек из технического персонала оказался свободным, он с большим неудовольствием оторвался от футбольного матча, транслировавшегося по телевизору. Худенький юноша с очками в роговой оправе покрутил запись Престона шесть раз, глядя на показания осциллографа, на котором светящаяся линия то взлетала вверх, то опускалась, отмечая малейшие изменения тембра и тональности голосов.
— Голос один и тот же, — сказал он наконец, — в этом не может быть сомнений.
* * *
В воскресенье Престон по списку дипломатов определил имя обладателя голоса с акцентом. Он позвонил своему приятелю из научного отдела Лондонского университета и попросил его об одном одолжении, лишив его таким образом выходного дня. И, наконец, он позвонил сэру Бернарду Хеммингсу домой в Саррей.
— У меня есть что сообщить комитету «Парагон», сэр, — сказал он. — Я могу сделать это завтра утром.
Комитет «Парагон» собрался на следующий день в одиннадцать утра. Сэр Энтони Пламб предоставил слово Престону. Все ждали, что он скажет. Сэр Бернард Хеммингс выглядел мрачным.
Престон подробно рассказал, что произошло в первые два дня по получении Беренсоном документа об острове Вознесения. Сообщение о странном звонке Беренсона из телефонной будки в среду вечером вызвало интерес.
— Вы записали этот разговор? — спросил сэр Перигрин Джонс.
— Нет, сэр, мы не могли подойти достаточно близко, — ответил Престон.
— Тогда что вы думаете по поводу этого звонка?
— Я считаю, что г-н Беренсон сообщил своему шефу о месте и времени передачи.
— У вас есть доказательства? — спросил сэр Губерт Виллиерс из министерства внутренних дел.
— Нет, сэр.
Престон продолжил, рассказав о кафе, оставленной газете «Дейли телеграф», которую убрал со стола сам хозяин.
— Вам удалось изъять газету? — спросил сэр Пэдди Стрикленд.
— Нет, сэр, если бы мы это сделали и задержали г-на Бенотти, а может быть, и г-на Беренсона, Бенотти мог заявить, что ничего не знает а г-н Беренсон — что забыл газету по оплошности.
— Вы считаете, что он посетил кафе, чтобы передать материал? — спросил сэр Энтони Пламб.
— Я в этом уверен, — ответил Престон.
Он описал развязку пятикилограммовых упаковок мороженого по двенадцати адресам, проверку одиннадцати голосов, звонок Беренсону в тот же вечер «ошибшегося номером» абонента.
Голос того, кто «ошибочно» позвонил вечером Беренсону, совпал с голосом одного из заказчиков мороженого.
За столом воцарилось молчание.
— Это не случайное совпадение? — с сомнением в голосе спросил сэр Губерт Виллиерс. — В этом городе часто ошибаются номерами. Со мной тоже такое случалось.
— Я сегодня посоветовался со знакомым, у которого есть компьютер, сказал Престон, — Вероятность случайности совпадения того, что человек в городе с населением в 12 миллионов пошел в кафе, того, что из кафе развезли мороженое двенадцати заказчикам, того, что один из них позвонил вечером, ошибившись номером, тому, кто ел мороженое в кафе равняется один на миллион. Телефонный звонок в пятницу вечером — это подтверждение получения материалов.
— Если я вас правильно понял, — сказал сэр Перри Джонс, — Беренсон забрал у своих трех коллег копии документа, который я подготовил, и якобы все их уничтожил, а на самом деле оставил себе одну. Он завернул ее в газету и «забыл» в кафе. Хозяин кафе забрал документ, вложил его в коробку с мороженым и доставил на следующее утро связнику. Связник, в свою очередь, сообщил Беренсону о получении документа.
— Да, я считаю, что так все и произошло, — подтвердил Престон.
— Вероятность один на миллион, — задумчиво произнес сэр Энтони Пламб. — Что ты думаешь по этому поводу, Найджел?
Тот покачал головой.
— Я не верю в такие совпадения, — сказал он, — только не в нашей работе, правда, Бернард? Это, конечно же, была связь между агентом и его шефом. Через Бенотти. Джон Престон прав. Поздравляю вас, Беренсон — тот, кого мы ищем.
— Что вы сделали, когда это установили, господин Престон? — спросил сэр Энтони.
— Я переключил слежку с господина Беренсона на его шефа, — ответил Престон. — Я узнал, кто это. Сегодня утром я вместе со службой наружного наблюдения следил за ним от квартиры в Мэрлибон, где он живет, до места работы. Это иностранный дипломат. Его зовут Ян Марэ.
— Ян? Он чех? — спросил сэр Перри Джонс.
— Нет, — мрачно отозвался Престон, — Ян Марэ — сотрудник посольства ЮАР.
Все изумленно, не веря услышанному, замолчали. Сэр Пэдди Стрикленд совсем недипломатично выругался:
— Черт подери!
Все смотрели на сэра Найджела Ирвина.
Он выглядел потрясенным. «Если все действительно так, — думал он про себя, — я использую его яйца вместо оливок для коктейля».
Он имел в виду генерала Генри Пьенаара, главу южноафриканской разведывательной службы. Одно дело — подкупить нескольких английских чиновников, чтобы проникнуть в архивы Африканского национального конгресса, и совсем другое — завербовать высокопоставленного сотрудника британского министерства обороны. Это можно считать объявлением войны между двумя спецслужбами.
— С вашего позволения, господа, я попробую за несколько дней сам разобраться в данном вопросе, — произнес сэр Найджел Ирвин.
* * *
Через два дня, четвертого марта, один из министров кабинета, которому госпожа Тэтчер сообщила о своем решении провести всеобщие досрочные выборы в этом году, завтракал вместе с женой в своем красивом особняке в районе Холланд-парка в Лондоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109