И должна вам сказать, вы образованы гораздо лучше, чем большинство из них. Ваш отец был, кажется, профессором?
— Да. Был…
— Видимо, все ваши братья и сестры получили образование более глубокое, чем многие.
— У меня была только одна сестра.
Миссис Линкрофт тут же заметила, что я говорю о сестре в прошедшем времени.
— Была? — спросила она удивленно.
— Она… ее больше нет.
— О, Господи, простите. Да, теперь я вспомнила, вы упоминали об этом. Так вот, я и говорю: вы хорошо образованы, это очевидно, и если вы согласитесь помочь мне, пока не появится новый викарий, я буду вам очень признательна.
Я сказала, что постараюсь сделать все, что смогу.
Эдит опаздывала на урок. Я поглядывала на часы. Пять минут… теперь уже десять… Эдит все нет.
Я раздумывала, не пойти ли к Эдит узнать, что с ней. После встречи с Нейпьером около часовни, я избегала его, и мне совсем не хотелось идти в комнату, где он жил с Эдит. Но когда прошло еще пять минут, я решила, что должна отмести все сомнения и отправиться проведать Эдит.
Я постучала в дверь, и в ответ раздался слабый голос, приглашавший войти.
Под огромным шатровым балдахином лежала бледная Эдит с тревожно блестевшими глазами.
— О, Боже! — воскликнула она, завидев меня. — Урок! Я забыла.
— Эдит, что с вами? — озабоченно спросила я.
— Я чувствую себя совершенно больной. И вчера тоже.
— Наверное, лучше было бы обратиться к врачу. Эдит ответила мне несчастным взглядом загнанного зверька.
— Я жду ребенка, — сказала она упавшим голосом.
— Так ведь этому надо только радоваться.
— О, миссис Верлейн, вы были замужем, но у вас ведь никогда не было детей…
— Да, не было, — согласилась я. Эдит печально взглянула на меня.
— Вы, видимо, жалеете об этом?
— Мне бы очень хотелось иметь детей.
— Но ведь это жутко, миссис Верлейн. Наша повариха однажды при мне рассказывала, как у нее родилась дочь. Это было ужасно.
— Не надо слушать подобную болтовню. Ведь у женщин дети рождаются каждый день.
Эдит закрыла глаза.
— Я знаю.
— Вы должны быть сейчас очень счастливы.
Эдит зарылась лицом в подушку, и плечи ее вздрогнули от рыданий.
— Эдит! — позвала я ее. — Эдит, что-нибудь еще случилось… помимо этого?
Она вдруг резко обернулась ко мне.
— А что еще могло случиться? — отрывисто спросила она.
— Может быть, я могу чем-нибудь помочь?
Эдит молчала, и я вспомнила разговор, который случайно услышала возле часовни, а потом вдруг в памяти всплыл возглас Эдит за дверью классной, который навел меня на мысль, что ее шантажируют.
Но почему? Да, Эдит наследница. Это правда. Но я сомневаюсь, что право распоряжаться огромным состоянием осталось у Эдит. Сейчас оно, видимо, перешло в распоряжение ее мужа, как ни тяжело об этом даже подумать.
Бедная малютка Эдит! Ее только ради денег выдали замуж за Нейпьера Стейси в то время, как она была влюблена в Джереми Брауна, которому теперь пришлось уехать, и печальная, короткая история их любви на этом закончилась.
— Эдит! — обратилась я к ней, испытывая искреннее желание помочь ей. — Если я могу хоть как-то помочь вам, скажите! Если, конечно, это возможно.
— Я не знаю, что сказать… Я не знаю, что делать, миссис Верлейн. Я совершенно… запуталась.
Я взяла Эдит за руку, и ее пальцы сплелись с моими. Я была уверена, что мое присутствие дает Эдит некоторое утешение и поддержку.
Видимо, что-то решив, наконец, для себя, Эдит закрыла глаза и прошептала:
— Теперь я хотела бы немного отдохнуть.
Я поняла. Сейчас у нее не было сил на откровенный разговор со мной. Вероятно, позже она все-таки сможет довериться мне.
— Вы можете обратиться ко мне в любое время, — заверила я ее.
— Спасибо, миссис Верлейн, спасибо, — и Эдит снова закрыла глаза.
Я не хотела подталкивать Эдит на откровенность. Такой испуганной женщины я еще никогда не видела, и мне было глубоко ее жаль.
Сэр Уилльям воспрянул духом. Он послал за мной, чтобы я поиграла ему на рояле, и прежде чем я начала играть, он попросил меня присесть подле него.
— Уверен, вы уже слышали новость, — сказал он. — Мы все совершенно счастливы.
Он выглядел помолодевшим и, видимо, ему стало гораздо лучше.
— Ваше выступление имело такой успех, что мы решили обязательно устроить еще один вечер, — сказал он. — Вы очень хорошая пианистка, миссис Верлейн. Я бы даже сказал, великая пианистка.
— О нет, это слишком сильно сказано, — возразила я. — Но мне приятно, что я смогла доставить удовольствие вам и вашим друзьям.
— Так хорошо, что в доме снова звучит музыка. Я хотел бы, чтобы миссис Стейси все же продолжала некоторое время свои занятия.
— Но после рождения ребенка она вряд ли захочет брать уроки.
— Но мы будем просить вас взять в ученики моего внука.
Я рассмеялась и сказала, что до того времени пройдет немало лет.
— Но и не так уж много, верно? Генделя застали за игрой на фортепьяно в каком возрасте? В четыре года! В нашей семье уже заложен музыкальный дар. Бабушка этого ребенка могла бы, я думаю, стать большой пианисткой. Услышав ее игру, вы бы наверняка согласились со мной.
Да, атмосфера в этой семье явно меняется. Сэр Уилльям уже без внутренней стесненности говорит о своей жене. И все это благодаря ребенку, который должен родиться у Эдит, ребенку, который может и не быть внуком сэра Уилльяма.
Бедняжка Эдит! В какое двусмысленное положение она попала! Что если она решится признаться мужу… Мне вполне хватило воображения представить, какая трагедия может тогда разыграться. Я снова вспомнила взвившийся в испуге голос Эдит, когда она разговаривала с тем, кто ее шантажировал. На вид она столь невинна. Но я уверена, что на самом деле она такая и есть. Просто жизнь слишком сложна и жестока.
Некоторое время мы сидели с сэром Уилльямом молча, затем я сама спросила, не поиграть ли ему. Он ответил, что только того и ждет и вещи, которые он отобрал, лежат на рояле.
Это были светлые жизнерадостные произведения. Я сыграла несколько» Песен без слов» Мендельсона. Особенно запала в память «Весенняя песня», наполненная ликующим предчувствием новой пробуждающейся жизни.
Я играла уже час, когда появилась миссис Линкрофт. Она тихо закрыла за собой дверь, и подошла ко мне.
— Сэр Уилльям уснул, — прошептала она. — Он совершенно счастлив.
Миссис Линкрофт улыбнулась так, словно для нее самой, а не для сэра Уилльяма происшедшее в доме событие стало огромной радостью. И тут я вспомнила намеки миссис Ренделл о взаимоотношениях сэра Уилльяма и миссис Линкрофт.
— Эту новость так ждали, и так быстро это случилось, — продолжила миссис Линкрофт тихим голосом. — Правда, лично мне казалось, что у Эдит недостаточно крепкое здоровье. Хотя часто именно хрупкие на вид женщины рожают детей. Но Нейпьер… он всегда своим поведением подчеркивал, что… одним словом, я хочу сказать, что его вряд ли можно было бы назвать любящим мужем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
— Да. Был…
— Видимо, все ваши братья и сестры получили образование более глубокое, чем многие.
— У меня была только одна сестра.
Миссис Линкрофт тут же заметила, что я говорю о сестре в прошедшем времени.
— Была? — спросила она удивленно.
— Она… ее больше нет.
— О, Господи, простите. Да, теперь я вспомнила, вы упоминали об этом. Так вот, я и говорю: вы хорошо образованы, это очевидно, и если вы согласитесь помочь мне, пока не появится новый викарий, я буду вам очень признательна.
Я сказала, что постараюсь сделать все, что смогу.
Эдит опаздывала на урок. Я поглядывала на часы. Пять минут… теперь уже десять… Эдит все нет.
Я раздумывала, не пойти ли к Эдит узнать, что с ней. После встречи с Нейпьером около часовни, я избегала его, и мне совсем не хотелось идти в комнату, где он жил с Эдит. Но когда прошло еще пять минут, я решила, что должна отмести все сомнения и отправиться проведать Эдит.
Я постучала в дверь, и в ответ раздался слабый голос, приглашавший войти.
Под огромным шатровым балдахином лежала бледная Эдит с тревожно блестевшими глазами.
— О, Боже! — воскликнула она, завидев меня. — Урок! Я забыла.
— Эдит, что с вами? — озабоченно спросила я.
— Я чувствую себя совершенно больной. И вчера тоже.
— Наверное, лучше было бы обратиться к врачу. Эдит ответила мне несчастным взглядом загнанного зверька.
— Я жду ребенка, — сказала она упавшим голосом.
— Так ведь этому надо только радоваться.
— О, миссис Верлейн, вы были замужем, но у вас ведь никогда не было детей…
— Да, не было, — согласилась я. Эдит печально взглянула на меня.
— Вы, видимо, жалеете об этом?
— Мне бы очень хотелось иметь детей.
— Но ведь это жутко, миссис Верлейн. Наша повариха однажды при мне рассказывала, как у нее родилась дочь. Это было ужасно.
— Не надо слушать подобную болтовню. Ведь у женщин дети рождаются каждый день.
Эдит закрыла глаза.
— Я знаю.
— Вы должны быть сейчас очень счастливы.
Эдит зарылась лицом в подушку, и плечи ее вздрогнули от рыданий.
— Эдит! — позвала я ее. — Эдит, что-нибудь еще случилось… помимо этого?
Она вдруг резко обернулась ко мне.
— А что еще могло случиться? — отрывисто спросила она.
— Может быть, я могу чем-нибудь помочь?
Эдит молчала, и я вспомнила разговор, который случайно услышала возле часовни, а потом вдруг в памяти всплыл возглас Эдит за дверью классной, который навел меня на мысль, что ее шантажируют.
Но почему? Да, Эдит наследница. Это правда. Но я сомневаюсь, что право распоряжаться огромным состоянием осталось у Эдит. Сейчас оно, видимо, перешло в распоряжение ее мужа, как ни тяжело об этом даже подумать.
Бедная малютка Эдит! Ее только ради денег выдали замуж за Нейпьера Стейси в то время, как она была влюблена в Джереми Брауна, которому теперь пришлось уехать, и печальная, короткая история их любви на этом закончилась.
— Эдит! — обратилась я к ней, испытывая искреннее желание помочь ей. — Если я могу хоть как-то помочь вам, скажите! Если, конечно, это возможно.
— Я не знаю, что сказать… Я не знаю, что делать, миссис Верлейн. Я совершенно… запуталась.
Я взяла Эдит за руку, и ее пальцы сплелись с моими. Я была уверена, что мое присутствие дает Эдит некоторое утешение и поддержку.
Видимо, что-то решив, наконец, для себя, Эдит закрыла глаза и прошептала:
— Теперь я хотела бы немного отдохнуть.
Я поняла. Сейчас у нее не было сил на откровенный разговор со мной. Вероятно, позже она все-таки сможет довериться мне.
— Вы можете обратиться ко мне в любое время, — заверила я ее.
— Спасибо, миссис Верлейн, спасибо, — и Эдит снова закрыла глаза.
Я не хотела подталкивать Эдит на откровенность. Такой испуганной женщины я еще никогда не видела, и мне было глубоко ее жаль.
Сэр Уилльям воспрянул духом. Он послал за мной, чтобы я поиграла ему на рояле, и прежде чем я начала играть, он попросил меня присесть подле него.
— Уверен, вы уже слышали новость, — сказал он. — Мы все совершенно счастливы.
Он выглядел помолодевшим и, видимо, ему стало гораздо лучше.
— Ваше выступление имело такой успех, что мы решили обязательно устроить еще один вечер, — сказал он. — Вы очень хорошая пианистка, миссис Верлейн. Я бы даже сказал, великая пианистка.
— О нет, это слишком сильно сказано, — возразила я. — Но мне приятно, что я смогла доставить удовольствие вам и вашим друзьям.
— Так хорошо, что в доме снова звучит музыка. Я хотел бы, чтобы миссис Стейси все же продолжала некоторое время свои занятия.
— Но после рождения ребенка она вряд ли захочет брать уроки.
— Но мы будем просить вас взять в ученики моего внука.
Я рассмеялась и сказала, что до того времени пройдет немало лет.
— Но и не так уж много, верно? Генделя застали за игрой на фортепьяно в каком возрасте? В четыре года! В нашей семье уже заложен музыкальный дар. Бабушка этого ребенка могла бы, я думаю, стать большой пианисткой. Услышав ее игру, вы бы наверняка согласились со мной.
Да, атмосфера в этой семье явно меняется. Сэр Уилльям уже без внутренней стесненности говорит о своей жене. И все это благодаря ребенку, который должен родиться у Эдит, ребенку, который может и не быть внуком сэра Уилльяма.
Бедняжка Эдит! В какое двусмысленное положение она попала! Что если она решится признаться мужу… Мне вполне хватило воображения представить, какая трагедия может тогда разыграться. Я снова вспомнила взвившийся в испуге голос Эдит, когда она разговаривала с тем, кто ее шантажировал. На вид она столь невинна. Но я уверена, что на самом деле она такая и есть. Просто жизнь слишком сложна и жестока.
Некоторое время мы сидели с сэром Уилльямом молча, затем я сама спросила, не поиграть ли ему. Он ответил, что только того и ждет и вещи, которые он отобрал, лежат на рояле.
Это были светлые жизнерадостные произведения. Я сыграла несколько» Песен без слов» Мендельсона. Особенно запала в память «Весенняя песня», наполненная ликующим предчувствием новой пробуждающейся жизни.
Я играла уже час, когда появилась миссис Линкрофт. Она тихо закрыла за собой дверь, и подошла ко мне.
— Сэр Уилльям уснул, — прошептала она. — Он совершенно счастлив.
Миссис Линкрофт улыбнулась так, словно для нее самой, а не для сэра Уилльяма происшедшее в доме событие стало огромной радостью. И тут я вспомнила намеки миссис Ренделл о взаимоотношениях сэра Уилльяма и миссис Линкрофт.
— Эту новость так ждали, и так быстро это случилось, — продолжила миссис Линкрофт тихим голосом. — Правда, лично мне казалось, что у Эдит недостаточно крепкое здоровье. Хотя часто именно хрупкие на вид женщины рожают детей. Но Нейпьер… он всегда своим поведением подчеркивал, что… одним словом, я хочу сказать, что его вряд ли можно было бы назвать любящим мужем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94