Так же, как и большинству мужчин маленького роста, доктору была свойственна некоторая неуверенность, которую он прикрывал напускной агрессивностью.
Роберт улыбнулся:
– Значит, мой брат вне опасности?
Петушок снова заважничал.
– Если он переживет следующие сутки, господин Роберт, то тогда будет вне опасности. Но впоследствии он должен постоянно соблюдать осторожность. Я заметил, что такие приступы имеют привычку повторяться спустя несколько лет. Я хочу сказать, что ваш брат уже никогда не сможет быть таким же активным и энергичным, каким был до сих пор.
Улыбка исчезла с лица Роберта.
– Слоном, я должен уже сейчас принять на себя некоторые его обязанности?
– Совершенно верно, сэр, как paз это я и имею в виду. Считаю своим долгом предупредить, что в ближайшем будущем вам придется гораздо больше времени проводить в Глинде и меньше заниматься вашими личными, – доктор позволил себе тонко улыбнуться, – делами, если вы хотите, чтобы здоровье вернулось к господину Герберту.
– Так и будет, – заверил Роберт. – Нет ничего более важного, чем здоровье моего брата и благосостояние Глинда.
Обнесенный естественным рвом Шарденский дом всегда по каким-то непонятным причинам пленял и притягивал Бенджамина Миста. Еще ребенком, впервые увидев этот дом на островке, он в восторге побежал вниз по склону, желая поскорее очутиться возле прохладной зеленой воды и пары лебедей с выводком птенцов, скользящих по ее зеркальной глади.
Но когда Бенджамин увидел дом изнутри, то был просто ошеломлен. Это было совсем не то, что он ожидал. Мальчик представлял себе величественное старинное здание с огромным залом, красивыми спальнями и кабинетами, а вместо этого увидел обычный фермерский дом, правда, очень большой и просторный, но совершенно простой, даже аскетичный.
Когда он спросил об этом у отца, Ральф Мист объяснил, что на этом месте когда-то стоял старинный замок, но нынешний Шарден был построен в пятнадцатом веке монастырем, в чьи руки поместье перешло после смерти Роберта де Шардена и, позднее, его сына Хэймона.
Теперь оно принадлежало Стивену Пенкхэрсту, и случилось так, что у любимой кровати господина Пенкхэрста сломалась ножка, что и привело к тому, что в этот дождливый полдень Бенджамин Мист оказался в Шардене и, стоя у окна, смотрел, как грациозные лебеди стряхивают со своих крыльев бриллиантовые капли.
Глядя на них, на окружавший островок ров, на поросший лесом склон высокого холма, Бенджамин в сотый раз удивлялся, почему ему так нравится это место, почему оно действует на него так успокаивающе. Может быть потому, что этот ландшафт совсем не изменился за несколько последних веков, создавая иллюзию, что он видит перед собой то же самое, что видел неведомый ему древний зодчий в давние, забытые времена?
Бенджамин уже собирался отойти от окна, как вдруг в поле его зрения оказалась высокая темная фигура, возникшая на противоположном берегу рва и, судя по всему, смотревшая прямо на него. Несмотря на то, что все происходило средь бела дна, Бенджамин почему-то испугался. Хотя он ясно видел, что это Дженна Кэсслоу, что-то в ее облике показа лось ему неестественным. Она стояла совершенно неподвижно, и даже на расстоянии плотнику были видны ее странно немигающие, широко раскрытые и устремленные прямо на него глаза. Занервничав, он окликнул:
– Дженна! Что ты здесь делаешь?
Она не ответила и даже не пошевелилась, и тут произошло самое странное. Бенджамин смотрел на нес, и ему казалось, что она изменяется на его глазах. Он вдруг увидел, как она хороша собой. Ее высокий рост, всегда бывший предметом насмешек, показался ему достойным восхищения; он заметил, что ее волосы ниспадают, как потоки шелковых нитей, что у нес золотистая, спелая, цвета позднего лета, кожа. В этот миг Бснджалшн впервые понял, что Дженна – необыкновенно красивая молодая женщина.
Раздавшийся позади него звук заставил плотника оглянуться, но выяснилось, что это всего лишь за скрипела половица, и он тотчас же вновь повернулся к окну, но Дженна исчезла так же внезапно, как и появилась. У Бенджамина холодок пробежал по спине – может быть, ее вообще здесь не было? Может быть, она ему привиделась – ведь никакое живое существо не могло успеть скрыться из виду, пока он на мгновение отворачивался.
Заинтригованный, Бенджамин начал собирать инструменты – ремонт кровати уже был закончен, он был слишком занят тем, что только что произошло, чтобы сосредоточиться на чем-нибудь другом. Внезапно им овладело желание немедленно повидать Дженну и узнать, была ли она в Шардене, и он решил, что должен тотчас же отправиться к ней. Тут его пронзила новая мысль – может быть, если случившееся было плодом его воображения, это означает, что Дженна попала в беду, что таким образом она мысленно послала ему призыв о помощи?
Забеспокоившись, плотник поспешил получить у хозяина то, что ему причиталось, и выехал из Шардена. Следуя по течению реки, он попал на земли Бэйндена и почему-то решил проехать через синий колокольчиковый лес. Как всегда, безмолвная неподвижность этого места взволновала Бенджамина, и, глядя на сомкнувшиеся над его головой наподобие шатра ветви деревьев, он подумал, что скорее оно напоминает не храм, а склеп.
Проехав мимо Бэйндена, Бенджамин спустился в низину, где стоял коттедж Даниэля, и с радостью увидел, что дверь открыта. На пороге, облизывая мордочку и лапки, восседал кот Дженны, Руттеркин, стало быть, его хозяйка была дома, поэтому Бенджамин не стал стучать и просто вошел в распахнутую дверь.
Девушка, к которой он пришел, стояла посреди комнаты, одетая в нарядное золотистое платье с фижмами на боках и отложным белым воротником, как будто ожидала его. И хотя Бенджамин сразу догадался, что платье – подарок леди Мэй, оно так шло Дженне, словно было сшито специально на нее. И рукава, и юбка пришлись точно по ее росту, а искусно выкроенный лиф подчеркивал плавные линии груди.
Бенджамин замер, пронзенный восхищением, уставившись на Дженну, как будто увидел ее впервые. В первый раз он заметил, как красиво загнуты кверху уголки ее удлиненных глаз, как приятно и необычно пахнут ее волосы; какие у нее полные, мягкие губы, а нижняя чуть-чуть выпячена вперед, что свидетельствует о страстности и нежности, и многих других дарах, которыми женщина может вознаградить муж чину.
Бенджамин сам не верил тому, что сможет заговорить, но, наконец, прошептал.
– Как ты прекрасна. Я никогда не замечал.
Он понимал, что говорит что-то совсем не то, но она как будто поняла его и улыбнулась светлой, странной улыбкой.
– Я надеялась, что когда-нибудь ты это заметишь.
Бенджамин хотел спросить, была ли она сегодня в Шардене, но вдруг это стало ему совсем безразлично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Роберт улыбнулся:
– Значит, мой брат вне опасности?
Петушок снова заважничал.
– Если он переживет следующие сутки, господин Роберт, то тогда будет вне опасности. Но впоследствии он должен постоянно соблюдать осторожность. Я заметил, что такие приступы имеют привычку повторяться спустя несколько лет. Я хочу сказать, что ваш брат уже никогда не сможет быть таким же активным и энергичным, каким был до сих пор.
Улыбка исчезла с лица Роберта.
– Слоном, я должен уже сейчас принять на себя некоторые его обязанности?
– Совершенно верно, сэр, как paз это я и имею в виду. Считаю своим долгом предупредить, что в ближайшем будущем вам придется гораздо больше времени проводить в Глинде и меньше заниматься вашими личными, – доктор позволил себе тонко улыбнуться, – делами, если вы хотите, чтобы здоровье вернулось к господину Герберту.
– Так и будет, – заверил Роберт. – Нет ничего более важного, чем здоровье моего брата и благосостояние Глинда.
Обнесенный естественным рвом Шарденский дом всегда по каким-то непонятным причинам пленял и притягивал Бенджамина Миста. Еще ребенком, впервые увидев этот дом на островке, он в восторге побежал вниз по склону, желая поскорее очутиться возле прохладной зеленой воды и пары лебедей с выводком птенцов, скользящих по ее зеркальной глади.
Но когда Бенджамин увидел дом изнутри, то был просто ошеломлен. Это было совсем не то, что он ожидал. Мальчик представлял себе величественное старинное здание с огромным залом, красивыми спальнями и кабинетами, а вместо этого увидел обычный фермерский дом, правда, очень большой и просторный, но совершенно простой, даже аскетичный.
Когда он спросил об этом у отца, Ральф Мист объяснил, что на этом месте когда-то стоял старинный замок, но нынешний Шарден был построен в пятнадцатом веке монастырем, в чьи руки поместье перешло после смерти Роберта де Шардена и, позднее, его сына Хэймона.
Теперь оно принадлежало Стивену Пенкхэрсту, и случилось так, что у любимой кровати господина Пенкхэрста сломалась ножка, что и привело к тому, что в этот дождливый полдень Бенджамин Мист оказался в Шардене и, стоя у окна, смотрел, как грациозные лебеди стряхивают со своих крыльев бриллиантовые капли.
Глядя на них, на окружавший островок ров, на поросший лесом склон высокого холма, Бенджамин в сотый раз удивлялся, почему ему так нравится это место, почему оно действует на него так успокаивающе. Может быть потому, что этот ландшафт совсем не изменился за несколько последних веков, создавая иллюзию, что он видит перед собой то же самое, что видел неведомый ему древний зодчий в давние, забытые времена?
Бенджамин уже собирался отойти от окна, как вдруг в поле его зрения оказалась высокая темная фигура, возникшая на противоположном берегу рва и, судя по всему, смотревшая прямо на него. Несмотря на то, что все происходило средь бела дна, Бенджамин почему-то испугался. Хотя он ясно видел, что это Дженна Кэсслоу, что-то в ее облике показа лось ему неестественным. Она стояла совершенно неподвижно, и даже на расстоянии плотнику были видны ее странно немигающие, широко раскрытые и устремленные прямо на него глаза. Занервничав, он окликнул:
– Дженна! Что ты здесь делаешь?
Она не ответила и даже не пошевелилась, и тут произошло самое странное. Бенджамин смотрел на нес, и ему казалось, что она изменяется на его глазах. Он вдруг увидел, как она хороша собой. Ее высокий рост, всегда бывший предметом насмешек, показался ему достойным восхищения; он заметил, что ее волосы ниспадают, как потоки шелковых нитей, что у нес золотистая, спелая, цвета позднего лета, кожа. В этот миг Бснджалшн впервые понял, что Дженна – необыкновенно красивая молодая женщина.
Раздавшийся позади него звук заставил плотника оглянуться, но выяснилось, что это всего лишь за скрипела половица, и он тотчас же вновь повернулся к окну, но Дженна исчезла так же внезапно, как и появилась. У Бенджамина холодок пробежал по спине – может быть, ее вообще здесь не было? Может быть, она ему привиделась – ведь никакое живое существо не могло успеть скрыться из виду, пока он на мгновение отворачивался.
Заинтригованный, Бенджамин начал собирать инструменты – ремонт кровати уже был закончен, он был слишком занят тем, что только что произошло, чтобы сосредоточиться на чем-нибудь другом. Внезапно им овладело желание немедленно повидать Дженну и узнать, была ли она в Шардене, и он решил, что должен тотчас же отправиться к ней. Тут его пронзила новая мысль – может быть, если случившееся было плодом его воображения, это означает, что Дженна попала в беду, что таким образом она мысленно послала ему призыв о помощи?
Забеспокоившись, плотник поспешил получить у хозяина то, что ему причиталось, и выехал из Шардена. Следуя по течению реки, он попал на земли Бэйндена и почему-то решил проехать через синий колокольчиковый лес. Как всегда, безмолвная неподвижность этого места взволновала Бенджамина, и, глядя на сомкнувшиеся над его головой наподобие шатра ветви деревьев, он подумал, что скорее оно напоминает не храм, а склеп.
Проехав мимо Бэйндена, Бенджамин спустился в низину, где стоял коттедж Даниэля, и с радостью увидел, что дверь открыта. На пороге, облизывая мордочку и лапки, восседал кот Дженны, Руттеркин, стало быть, его хозяйка была дома, поэтому Бенджамин не стал стучать и просто вошел в распахнутую дверь.
Девушка, к которой он пришел, стояла посреди комнаты, одетая в нарядное золотистое платье с фижмами на боках и отложным белым воротником, как будто ожидала его. И хотя Бенджамин сразу догадался, что платье – подарок леди Мэй, оно так шло Дженне, словно было сшито специально на нее. И рукава, и юбка пришлись точно по ее росту, а искусно выкроенный лиф подчеркивал плавные линии груди.
Бенджамин замер, пронзенный восхищением, уставившись на Дженну, как будто увидел ее впервые. В первый раз он заметил, как красиво загнуты кверху уголки ее удлиненных глаз, как приятно и необычно пахнут ее волосы; какие у нее полные, мягкие губы, а нижняя чуть-чуть выпячена вперед, что свидетельствует о страстности и нежности, и многих других дарах, которыми женщина может вознаградить муж чину.
Бенджамин сам не верил тому, что сможет заговорить, но, наконец, прошептал.
– Как ты прекрасна. Я никогда не замечал.
Он понимал, что говорит что-то совсем не то, но она как будто поняла его и улыбнулась светлой, странной улыбкой.
– Я надеялась, что когда-нибудь ты это заметишь.
Бенджамин хотел спросить, была ли она сегодня в Шардене, но вдруг это стало ему совсем безразлично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136