Он постоял возле двери, поглядел по сторонам. В коридоре никого не было. Георгий Адамович вытянул руки вперед и несколько раз поприсе-дал. Ему захотелось в туалет. И он туда пошел.
Туалет в музее мало чем отличался от вокзального. В нем дурно пахло, постоянно текла вода, ломались бачки, а стены, выкрашенные темно-зеленой краской, были исписаны похабщиной.
Дегенгард прошел в кабинку, закрыл дверцу, аккуратно поставил ноги на приступки и сел орлом. На двери была нарисована женщина с разбросанными в разные стороны ногами, под ней было написано «Еби меня, как я тебя». Георгий Адамович фыркнул и прочитал рядом: «Здравствуй, пидор, как живешь, когда хуй мне пососешь?». Ужас, - подумал Георгий Адамович.
- Какой ужас! Этих людей научили писать в школе только для того, чтобы они портили стены и двери туалетов!
Хлопнула дверь, и Дегенгард услышал шаги. Он услышал цоканье дамских шпилек по кафельному полу. Дегенгард встрепенулся. Его бросило в жар от мысли, что он ошибся дверью и расположился в дамском туалете. Да нет же! Я точно помню, что зашел куда надо. Там был уриноприемник! Да и кабинка эта ему давно знакома. Дегенгард посмотрел на картинку и кивнул головой.
Скрипнула дверь соседней кабинки. Буквально следом в туалет вошел кто-то еще. А это была явно не женщина. Явно мужская поступь.
Бум-Шлеп - увесисто шагали тяжелые ботинки. Бум-шлеп
- они остановились.
- Ты где? - прошептал мужской голос.
Дегенгард растерялся. Он не понял, кого спрашивают, и не знал, что ему теперь делать, - отвечать или помалкивать.
- Здесь я, - отозвался из соседней кабинки женский голос. Дегенгард от неожиданности чуть не сел. Он схватился за ручку двери и только благодаря этому удержался на ногах. Он узнал этот голос! Это была главный бухгалтер музея Вероника Александровна Полушкина.
- Где? - переспросил мужской голос, дверь в кабинке Дегенгарда дернулась. Дегенгард замер, он узнал и мужской голос. Водитель Витя Пачкин.
- Здесь я, - скрипнула дверь. Щелкнул шпингалет.
- Вот ты и попалась, - зашептал Пачкин.
- Ты поставил меня в безвыходное положение, - хихикнула Вероника.
- Типа раком? - спросил Пачкин. Зашуршала молния.
- Фи… Только потому, что ты такой примитивный, я позволяю тебе так говорить.
- Я вижу, что тебе нравится мой примитив, раз мы с тобой долбимся столько времени…
Зашелестела одежда.
- Все-таки в туалете как-то не так, - прошептала Вероника.
- Всё тебе не так - в машине не так, в подвале не так, в подъезде не так, на чердаке не так! Я не пойму, чего ты хочешь вообще!
- Тихо-тихо! Что ты расшумелся… Успокойся… Всё так… Просто пахнет нехорошо…
- Как будто ты этого никогда не нюхала!..
- Фи…
- Чё фи? Знаешь, Вика, как в народе говорят? Как в Ипатьевском колхозе девок жарят на навозе… У нас в деревне, маманя где моя живет, самое милое дело в коровнике… А там знаешь, какая вонь? Это, я так считаю, хорошо проверяет чувства. Если можешь с парнем в таком говнище, значит, точно его любишь. И наоборот, у мужика, если он бабу не любит, то у него в таком говне никогда не встанет как следует. А у меня смотри как воздвигнулся. Как у Ленина.
- Почему у Ленина?
- Так говорят…
- Ой, Витюша, понежнее!.. Больно немного…
Полушкина тихонько застонала. В стенку заехали локтем.
Георгий Адамович боялся вдохнуть-выдохнуть. Он испытывал сложные чувства. У него у самого с Вероникой Александровной Полушкиной кое-что было. Однажды, когда Дегенгард получал зарплату, Вероника попросила показать ей «самые выдающиеся» экспонаты из запасников. Дегенгард повел ее в подвал и там, как-то само собой, это случилось. Он показывал Веронике картину Рубенса с обнаженными фигурами сатиров и наяд. И это зрелище так на них подействовало, что они буквально сорвали с себя одежды и кинулись друг другу в обья-тия. Еще несколько раз Вероника приходила к нему в подвал. Они беседовали про искусство, а заканчивалось интимом. Потом Георгий Адамович испугался, что это зайдет слишком далеко, а он не хотел изменять своей жене Раисе, с которой прожил всю жизнь и которую очень уважал. Несколько раз, когда Вероника предлагала зайти к нему поговорить про искусство, Дегенгард сказался занятым, а потом как-то само собой это прекратилось. Георгий Адамович подумал нехорошую мысль, что Полушкина нашла себе кого-то еще. Но он прогнал эту мысль как недостойную отношения к женщине.
И вот теперь он сидел в не очень уютном месте и думал не очень достойные мысли про женщин.
Ноги затекли, и Георгий Адамович, так и не докончив того, зачем он сюда пришел, осторожно, стараясь не шуметь, встал, сделал шаг назад, прислонился спиной к трубе и скрестил на груди руки. Было гадко. Всю жизнь Дегенгард старался думать о людях лучше, но люди не оправдывали его ожиданий. Всякий раз они разочаровывали Георгия Адамовича своим недостойным поведением.
Из соседней кабинки доносилось прерывистое дыхание.
Вот что нужно женщине! Ей не нужно Рубенса, ей нужно, чтобы ее завели в туалет и грубо изнасиловали над толчком!
Из проржавевшего сливного бачка за шиворот Дегенгарду капали холодные капли. Он резко подался вперед и ощутил, как мокрая рубашка неприятно прилипла к спине.
А что, собственно, я здесь делаю?! Почему я должен терпеть это свинство?! Почему я не могу немедленно выйти из кабинки и хлопнуть дверью?! Почему?!
Дегенгард схватился рукой за шпингалет, но тут услышал вот что:
- Фух!.. Вот я про маманю вспомнил, - сказал Витя, - и меня разобрало так… Сердечно разобрало… Давно я у мамани в деревне не был… Эх… Сволочь я… Забыл я маманьку свою и свой Красный Бубен…
Дегенгард застыл. Витек за перегородкой шмыгнул носом…
- 4 -
Иногда судьба оставляет нам находки в самых неожиданных местах. Мог ли Георгий Адамович подумать, что сидя на корточках в нечистом туалете, он услышит название места, ставшего для него средоточием всех помыслов и надежд. Да… Иной раз судьба выкидывает такие штуки, что и поверить-то потом невозможно. Когда слышишь о подобных совпадениях, думаешь - врут, так в жизни не бывает… Обычно, не бывает. Но иногда бывает… Очень редко…
Георгий Адамович сидел на распутье. У него было несколько вариантов. Один вариант - бесшумно выбраться из туалета.
Второй - специально чем-нибудь загреметь и напугать извращенцев, чтоб им неповадно было. (Какого черта я должен проявлять деликатность в сторону тех, кто совокупляется в туалете?!) Третий вариант - пересидеть любовников в кабинке, подождать, пока они не уберутся первыми. Этот вариант казался самым простым и правильным, потому что Георгию Адамовичу Витек теперь мог пригодиться, и портить с ним отношения, несмотря на то, что он такой свинья, было бы стратегически неверно. Но у Дегенгарда так затекли ноги и так противно прилипала к спине мокрая и холодная рубашка, что терпеть дальше не было сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
Туалет в музее мало чем отличался от вокзального. В нем дурно пахло, постоянно текла вода, ломались бачки, а стены, выкрашенные темно-зеленой краской, были исписаны похабщиной.
Дегенгард прошел в кабинку, закрыл дверцу, аккуратно поставил ноги на приступки и сел орлом. На двери была нарисована женщина с разбросанными в разные стороны ногами, под ней было написано «Еби меня, как я тебя». Георгий Адамович фыркнул и прочитал рядом: «Здравствуй, пидор, как живешь, когда хуй мне пососешь?». Ужас, - подумал Георгий Адамович.
- Какой ужас! Этих людей научили писать в школе только для того, чтобы они портили стены и двери туалетов!
Хлопнула дверь, и Дегенгард услышал шаги. Он услышал цоканье дамских шпилек по кафельному полу. Дегенгард встрепенулся. Его бросило в жар от мысли, что он ошибся дверью и расположился в дамском туалете. Да нет же! Я точно помню, что зашел куда надо. Там был уриноприемник! Да и кабинка эта ему давно знакома. Дегенгард посмотрел на картинку и кивнул головой.
Скрипнула дверь соседней кабинки. Буквально следом в туалет вошел кто-то еще. А это была явно не женщина. Явно мужская поступь.
Бум-Шлеп - увесисто шагали тяжелые ботинки. Бум-шлеп
- они остановились.
- Ты где? - прошептал мужской голос.
Дегенгард растерялся. Он не понял, кого спрашивают, и не знал, что ему теперь делать, - отвечать или помалкивать.
- Здесь я, - отозвался из соседней кабинки женский голос. Дегенгард от неожиданности чуть не сел. Он схватился за ручку двери и только благодаря этому удержался на ногах. Он узнал этот голос! Это была главный бухгалтер музея Вероника Александровна Полушкина.
- Где? - переспросил мужской голос, дверь в кабинке Дегенгарда дернулась. Дегенгард замер, он узнал и мужской голос. Водитель Витя Пачкин.
- Здесь я, - скрипнула дверь. Щелкнул шпингалет.
- Вот ты и попалась, - зашептал Пачкин.
- Ты поставил меня в безвыходное положение, - хихикнула Вероника.
- Типа раком? - спросил Пачкин. Зашуршала молния.
- Фи… Только потому, что ты такой примитивный, я позволяю тебе так говорить.
- Я вижу, что тебе нравится мой примитив, раз мы с тобой долбимся столько времени…
Зашелестела одежда.
- Все-таки в туалете как-то не так, - прошептала Вероника.
- Всё тебе не так - в машине не так, в подвале не так, в подъезде не так, на чердаке не так! Я не пойму, чего ты хочешь вообще!
- Тихо-тихо! Что ты расшумелся… Успокойся… Всё так… Просто пахнет нехорошо…
- Как будто ты этого никогда не нюхала!..
- Фи…
- Чё фи? Знаешь, Вика, как в народе говорят? Как в Ипатьевском колхозе девок жарят на навозе… У нас в деревне, маманя где моя живет, самое милое дело в коровнике… А там знаешь, какая вонь? Это, я так считаю, хорошо проверяет чувства. Если можешь с парнем в таком говнище, значит, точно его любишь. И наоборот, у мужика, если он бабу не любит, то у него в таком говне никогда не встанет как следует. А у меня смотри как воздвигнулся. Как у Ленина.
- Почему у Ленина?
- Так говорят…
- Ой, Витюша, понежнее!.. Больно немного…
Полушкина тихонько застонала. В стенку заехали локтем.
Георгий Адамович боялся вдохнуть-выдохнуть. Он испытывал сложные чувства. У него у самого с Вероникой Александровной Полушкиной кое-что было. Однажды, когда Дегенгард получал зарплату, Вероника попросила показать ей «самые выдающиеся» экспонаты из запасников. Дегенгард повел ее в подвал и там, как-то само собой, это случилось. Он показывал Веронике картину Рубенса с обнаженными фигурами сатиров и наяд. И это зрелище так на них подействовало, что они буквально сорвали с себя одежды и кинулись друг другу в обья-тия. Еще несколько раз Вероника приходила к нему в подвал. Они беседовали про искусство, а заканчивалось интимом. Потом Георгий Адамович испугался, что это зайдет слишком далеко, а он не хотел изменять своей жене Раисе, с которой прожил всю жизнь и которую очень уважал. Несколько раз, когда Вероника предлагала зайти к нему поговорить про искусство, Дегенгард сказался занятым, а потом как-то само собой это прекратилось. Георгий Адамович подумал нехорошую мысль, что Полушкина нашла себе кого-то еще. Но он прогнал эту мысль как недостойную отношения к женщине.
И вот теперь он сидел в не очень уютном месте и думал не очень достойные мысли про женщин.
Ноги затекли, и Георгий Адамович, так и не докончив того, зачем он сюда пришел, осторожно, стараясь не шуметь, встал, сделал шаг назад, прислонился спиной к трубе и скрестил на груди руки. Было гадко. Всю жизнь Дегенгард старался думать о людях лучше, но люди не оправдывали его ожиданий. Всякий раз они разочаровывали Георгия Адамовича своим недостойным поведением.
Из соседней кабинки доносилось прерывистое дыхание.
Вот что нужно женщине! Ей не нужно Рубенса, ей нужно, чтобы ее завели в туалет и грубо изнасиловали над толчком!
Из проржавевшего сливного бачка за шиворот Дегенгарду капали холодные капли. Он резко подался вперед и ощутил, как мокрая рубашка неприятно прилипла к спине.
А что, собственно, я здесь делаю?! Почему я должен терпеть это свинство?! Почему я не могу немедленно выйти из кабинки и хлопнуть дверью?! Почему?!
Дегенгард схватился рукой за шпингалет, но тут услышал вот что:
- Фух!.. Вот я про маманю вспомнил, - сказал Витя, - и меня разобрало так… Сердечно разобрало… Давно я у мамани в деревне не был… Эх… Сволочь я… Забыл я маманьку свою и свой Красный Бубен…
Дегенгард застыл. Витек за перегородкой шмыгнул носом…
- 4 -
Иногда судьба оставляет нам находки в самых неожиданных местах. Мог ли Георгий Адамович подумать, что сидя на корточках в нечистом туалете, он услышит название места, ставшего для него средоточием всех помыслов и надежд. Да… Иной раз судьба выкидывает такие штуки, что и поверить-то потом невозможно. Когда слышишь о подобных совпадениях, думаешь - врут, так в жизни не бывает… Обычно, не бывает. Но иногда бывает… Очень редко…
Георгий Адамович сидел на распутье. У него было несколько вариантов. Один вариант - бесшумно выбраться из туалета.
Второй - специально чем-нибудь загреметь и напугать извращенцев, чтоб им неповадно было. (Какого черта я должен проявлять деликатность в сторону тех, кто совокупляется в туалете?!) Третий вариант - пересидеть любовников в кабинке, подождать, пока они не уберутся первыми. Этот вариант казался самым простым и правильным, потому что Георгию Адамовичу Витек теперь мог пригодиться, и портить с ним отношения, несмотря на то, что он такой свинья, было бы стратегически неверно. Но у Дегенгарда так затекли ноги и так противно прилипала к спине мокрая и холодная рубашка, что терпеть дальше не было сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171