– Но я не хочу чувствовать себя виноватой за то, что полностью завладела вашим временем. Почему бы нам не пригласить Кэрол поехать с нами? И вашу мать…
– Итак, вы хотите, чтобы я разделил с ними удовольствие от вашего общества? – пошутил он, но на самом деле это была не шутка.
Сердце у Ланны забилось быстрее от искушения сказать «нет». Но она этого не сказала.
– Совершенно верно.
Ланна сделала над собой усилие, чтобы голос не выдал ее волнения, но все же ответ прозвучал чуточку глуховато.
– Я приглашу их, если вы хотите, – согласился Чэд безо всякого воодушевления. Он допил кофе и встал, собираясь уходить. – Мне надо еще сделать пару телефонных звонков. Увидимся с вами за лeнчем, если не удастся раньше.
Он зашел за стул Ланны, постоял там несколько мгновений, положив руку ей на плечо, а затем резко развернулся и вышел из комнаты.
Ланна была рада, что он не стал спорить с ней и согласился позвать на прогулку Кэрол и Кэтрин, потому что, если бы Чэд стал настаивать, она непременно уступила бы и они поехали бы вдвоем. Одни. В этом-то была все беда. Ланна уже поняла, что Чэд может уговорить ее сделать почти все, что угодно. И поверить во все, что угодно. Не была ли она слишком доверчивой? Но как узнать, правда ли то, что говорит Чэд?
– Черт бы тебя побрал, Сокол. Еще я должна ломать из-за тебя голову, – вслух пробормотала она.
Тем же вечером Ланна почувствовала, как отдается болью во всем теле каждая минута, проведенная в седле на прогулке с семейством Фолкнер. Это был чудесный день, каких у нее давно не было. Свежий воздух. Чудесные просторы аризонских степей. Смех, дружеские шутки. Но расплачиваться за все это пришлось не на шутку.
Даже мелодии Брамса, которые наигрывала на фортепиано Кэтрин, не могли отвлечь Ланну от страданий. Увы, это удел всякого, кто садится в седло после долгого перерыва. Когда Кэтрин закончила пьесу, Ланна заставила свои протестующие мышцы напрячься и встала из кресла. Ее приглушенный стон тут же привлек внимание Чэда.
– Думаю, мне стоит принять пару таблеток аспирина, полежать с часок в ванне, а затем рухнуть в постель, – она пыталась посмеяться над своим состоянием, но шутка и улыбка получились довольно вымученными.
– Сможете сами добраться до своей комнаты? – поддразнил ее Чэд. – Или, может быть, мне надо помочь вам?
– Я справлюсь, – сухо заверила его Ланна.
– Нам не следовало ездить так долго. Для новичка это тяжелое испытание. Надеюсь, утром вам будет получше, – посочувствовала Кэрол.
– Непременно, – пообещала Ланна и, обращаясь ко всем, произнесла: – Спокойной ночи.
Ей ответил целый хор голосов. Но когда Ланна выходила из гостиной, Кэтрин уже играла следующую пьесу.
Оказавшись у себя в комнате, Ланна, не теряя ни минуты, наполнила ванну горячей водой и добавила в нее ароматического масла. Сбросив одежду, она погрузилась в блаженное тепло, вытянувшись в ванне во всю длину. Ланна прикрыла глаза от удовольствия, наслаждалась теплом, в котором постепенно растворялась боль, пронизывавшая тело.
Вода уже почти остыла к тому времени, когда Ланна набралась достаточно энергии, чтобы хорошенько намылить тело, а затем сполоснуть его. Пора наконец выходить, решила Ланна, и переступила через край ванны. Ее влажное после купания тело охватила приятная дрожь. Она докрасна растерлась большим банным полотенцем и, накинув на себя длинный, до самого пола, халат из серебристого атласа, вошла в просторную спальню. После часа, проведенного в ванне, боль почти исчезла. Да и настроение изменилось. Совсем еще недавно Ланна только о том и мечтала, чтобы добраться наконец до кровати, но теперь мягкая постель не казалась ей такой уж заманчивой. Однако одеваться вновь и возвращаться в общество семейства Фолкнер ей тоже не хотелось.
Они все еще сидели в гостиной. Через полуоткрытую дверь веранды до Ланны доносилась напевная мелодия сонаты, которую играла Кэтрин. «Надо закрыть дверь, – подумала Ланна. – А не то сейчас налетит на свет тьма насекомых». Она подошла к двери, ведущей на веранду, и взялась за медную ручку, но заколебалась. Стоит ли закрывать? Она глубоко вздохнула чистый, свежий воздух, полный ароматов сухих пустынных трав. Тихая красота ночи так и манила к себе.
Ланна вышла на веранду, потихоньку притворив за собой дверь. Каменный пол все еще хранил тепло жаркого дня. Очень приятно было ощущать его босыми ногами. Она прошла на край веранды и остановилась, положив руку на грубый деревянный столб, поддерживающий балки крыши. Над ее головой распростерлось бездонное черное небо, полное звезд. Казалось, миллионы крошечных огоньков, сияющих ясным, кристально-чистым светом, находятся так близко над головой, что стоит только протянуть руку, чтобы коснуться одного из них. От этого зрелища захватывало дух. Как не похожа ночная пора в деревне на городскую ночь, когда из-за фонарей и автомобильных фар не разглядишь звезд на небе, и без того затянутом смогом.
В деревьях, обрамлявших лужайку вокруг дома, заливисто пела какая-то ночная птица. Ее трели сливались со звуками классической мелодии, которая струилась в ночь сквозь открытое окно гостиной. Но Ланна напрасно всматривалась в темноту, пытаясь разглядеть птицу или хотя бы определить, где та сидит. Ничего не было видно.
В густой тени, которую отбрасывали ветви стоящего неподалеку от веранды дерева, внезапно вспыхнул огонек спички. Огонек метнулся вверх по короткой дуге, и его заслонила чья-то невидимая ладонь. Затем спичка потухла, а вместо нее в темноте засветилась крошечная красная точка. Ланна поняла, что кто-то курил, стоя под деревом.
Затем красный огонек поплыл в темноте. Из тени выступил темный силуэт человека и направился к веранде. Ланна поняла, что это Сокол – по тому, как он не шел, а словно беззвучно скользил по земле, не спеша, но вместе с тем стремительно передвигаясь с грацией, присущей животному. Горло у нее сжалось, и Ланна невольно сглотнула, спрашивая себя, отчего ей вдруг стало трудно дышать.
Сокол вошел на веранду и остановился возле нее. Ланна видела, как звездный свет играет на резких чертах его бесстрастного лица. Ночью его голубые глаза казались совсем темными. Непроницаемо темными. Невозможно было понять, о чем он думает. Он не отводил глаз от Ланны, и под этим упорным взглядом ей стало не по себе.
– Что вы здесь делали? – дрогнувшим голосом спросила Ланна. Придать этому вопросу строгости ей не удалось.
– Слушал музыку, – Сокол небрежно прислонился плечом к грубо обтесанному столбу и затянулся сигаретой, пряча ее в ладони. – Кэтрин до того, как встретилась с Фолкнером, училась в консерватории и собиралась стать пианисткой. Она оставила музыку, чтобы выйти за него замуж. Вы это знали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Итак, вы хотите, чтобы я разделил с ними удовольствие от вашего общества? – пошутил он, но на самом деле это была не шутка.
Сердце у Ланны забилось быстрее от искушения сказать «нет». Но она этого не сказала.
– Совершенно верно.
Ланна сделала над собой усилие, чтобы голос не выдал ее волнения, но все же ответ прозвучал чуточку глуховато.
– Я приглашу их, если вы хотите, – согласился Чэд безо всякого воодушевления. Он допил кофе и встал, собираясь уходить. – Мне надо еще сделать пару телефонных звонков. Увидимся с вами за лeнчем, если не удастся раньше.
Он зашел за стул Ланны, постоял там несколько мгновений, положив руку ей на плечо, а затем резко развернулся и вышел из комнаты.
Ланна была рада, что он не стал спорить с ней и согласился позвать на прогулку Кэрол и Кэтрин, потому что, если бы Чэд стал настаивать, она непременно уступила бы и они поехали бы вдвоем. Одни. В этом-то была все беда. Ланна уже поняла, что Чэд может уговорить ее сделать почти все, что угодно. И поверить во все, что угодно. Не была ли она слишком доверчивой? Но как узнать, правда ли то, что говорит Чэд?
– Черт бы тебя побрал, Сокол. Еще я должна ломать из-за тебя голову, – вслух пробормотала она.
Тем же вечером Ланна почувствовала, как отдается болью во всем теле каждая минута, проведенная в седле на прогулке с семейством Фолкнер. Это был чудесный день, каких у нее давно не было. Свежий воздух. Чудесные просторы аризонских степей. Смех, дружеские шутки. Но расплачиваться за все это пришлось не на шутку.
Даже мелодии Брамса, которые наигрывала на фортепиано Кэтрин, не могли отвлечь Ланну от страданий. Увы, это удел всякого, кто садится в седло после долгого перерыва. Когда Кэтрин закончила пьесу, Ланна заставила свои протестующие мышцы напрячься и встала из кресла. Ее приглушенный стон тут же привлек внимание Чэда.
– Думаю, мне стоит принять пару таблеток аспирина, полежать с часок в ванне, а затем рухнуть в постель, – она пыталась посмеяться над своим состоянием, но шутка и улыбка получились довольно вымученными.
– Сможете сами добраться до своей комнаты? – поддразнил ее Чэд. – Или, может быть, мне надо помочь вам?
– Я справлюсь, – сухо заверила его Ланна.
– Нам не следовало ездить так долго. Для новичка это тяжелое испытание. Надеюсь, утром вам будет получше, – посочувствовала Кэрол.
– Непременно, – пообещала Ланна и, обращаясь ко всем, произнесла: – Спокойной ночи.
Ей ответил целый хор голосов. Но когда Ланна выходила из гостиной, Кэтрин уже играла следующую пьесу.
Оказавшись у себя в комнате, Ланна, не теряя ни минуты, наполнила ванну горячей водой и добавила в нее ароматического масла. Сбросив одежду, она погрузилась в блаженное тепло, вытянувшись в ванне во всю длину. Ланна прикрыла глаза от удовольствия, наслаждалась теплом, в котором постепенно растворялась боль, пронизывавшая тело.
Вода уже почти остыла к тому времени, когда Ланна набралась достаточно энергии, чтобы хорошенько намылить тело, а затем сполоснуть его. Пора наконец выходить, решила Ланна, и переступила через край ванны. Ее влажное после купания тело охватила приятная дрожь. Она докрасна растерлась большим банным полотенцем и, накинув на себя длинный, до самого пола, халат из серебристого атласа, вошла в просторную спальню. После часа, проведенного в ванне, боль почти исчезла. Да и настроение изменилось. Совсем еще недавно Ланна только о том и мечтала, чтобы добраться наконец до кровати, но теперь мягкая постель не казалась ей такой уж заманчивой. Однако одеваться вновь и возвращаться в общество семейства Фолкнер ей тоже не хотелось.
Они все еще сидели в гостиной. Через полуоткрытую дверь веранды до Ланны доносилась напевная мелодия сонаты, которую играла Кэтрин. «Надо закрыть дверь, – подумала Ланна. – А не то сейчас налетит на свет тьма насекомых». Она подошла к двери, ведущей на веранду, и взялась за медную ручку, но заколебалась. Стоит ли закрывать? Она глубоко вздохнула чистый, свежий воздух, полный ароматов сухих пустынных трав. Тихая красота ночи так и манила к себе.
Ланна вышла на веранду, потихоньку притворив за собой дверь. Каменный пол все еще хранил тепло жаркого дня. Очень приятно было ощущать его босыми ногами. Она прошла на край веранды и остановилась, положив руку на грубый деревянный столб, поддерживающий балки крыши. Над ее головой распростерлось бездонное черное небо, полное звезд. Казалось, миллионы крошечных огоньков, сияющих ясным, кристально-чистым светом, находятся так близко над головой, что стоит только протянуть руку, чтобы коснуться одного из них. От этого зрелища захватывало дух. Как не похожа ночная пора в деревне на городскую ночь, когда из-за фонарей и автомобильных фар не разглядишь звезд на небе, и без того затянутом смогом.
В деревьях, обрамлявших лужайку вокруг дома, заливисто пела какая-то ночная птица. Ее трели сливались со звуками классической мелодии, которая струилась в ночь сквозь открытое окно гостиной. Но Ланна напрасно всматривалась в темноту, пытаясь разглядеть птицу или хотя бы определить, где та сидит. Ничего не было видно.
В густой тени, которую отбрасывали ветви стоящего неподалеку от веранды дерева, внезапно вспыхнул огонек спички. Огонек метнулся вверх по короткой дуге, и его заслонила чья-то невидимая ладонь. Затем спичка потухла, а вместо нее в темноте засветилась крошечная красная точка. Ланна поняла, что кто-то курил, стоя под деревом.
Затем красный огонек поплыл в темноте. Из тени выступил темный силуэт человека и направился к веранде. Ланна поняла, что это Сокол – по тому, как он не шел, а словно беззвучно скользил по земле, не спеша, но вместе с тем стремительно передвигаясь с грацией, присущей животному. Горло у нее сжалось, и Ланна невольно сглотнула, спрашивая себя, отчего ей вдруг стало трудно дышать.
Сокол вошел на веранду и остановился возле нее. Ланна видела, как звездный свет играет на резких чертах его бесстрастного лица. Ночью его голубые глаза казались совсем темными. Непроницаемо темными. Невозможно было понять, о чем он думает. Он не отводил глаз от Ланны, и под этим упорным взглядом ей стало не по себе.
– Что вы здесь делали? – дрогнувшим голосом спросила Ланна. Придать этому вопросу строгости ей не удалось.
– Слушал музыку, – Сокол небрежно прислонился плечом к грубо обтесанному столбу и затянулся сигаретой, пряча ее в ладони. – Кэтрин до того, как встретилась с Фолкнером, училась в консерватории и собиралась стать пианисткой. Она оставила музыку, чтобы выйти за него замуж. Вы это знали?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90