Нос был бы прямым, как лезвие, если бы не легкая горбинка. Резкие, выдающиеся скулы, твердый подбородок, впалые щеки и глубокие складки, тянущиеся от крыльев носа к уголкам рта. Тонкие губы кривились в усмешке. Это было лицо сильного и волевого человека, лицо, привлекающее внимание и вызывающее интерес, но вместе с тем заставляющее относиться к его обладателю с опаской.
Но больше всего Ланну смущали и беспокоили его глаза – глубокого кобальтово-синего цвета, что составляло необычный контраст с черными волосами и бронзовым оттенком кожи. Но дело было даже не в цвете, а в выражении. Какой переменчивый взгляд! То в нем вдруг загорались насмешливые искорки, то взгляд становился твердым – словно стальным, а иногда – совершенно бесстрастным и ничего не выражающим. Если верно говорят, что глаза – это зеркало души, то у этого человека, кажется, вообще никакой души нет.
Ланне было не по себе. В голове у нее по-прежнему стучали какие-то молоточки. Она ощущала слабость и тошноту. Конечно, это от шампанского – она слишком много выпила… И еще ее угнетало молчание, которое становилось все тягостнее. Если Ланна сейчас не нарушит его, то закричит, чтобы освободиться от сковывающего ее напряжения.
– Вы работаете у Джона… мистера Фолкнера? – спросила она, чтобы хоть что-то сказать.
Человек на миг отвел взгляд от дороги, глянул на профиль спутницы, едва вырисовывающийся в полутьме, и опять стал смотреть на бегущую навстречу ленту дороги.
– Не совсем.
– Тогда, стало быть, вы друг семьи? – Ланна была уверена: он должен быть либо тем, либо другим – об этом явно говорило то, что Чэд доверяет ему.
– Можно сказать и так, – согласился он.
Ланна почувствовала раздражение. Ей необходимо с кем-то поговорить – она должна отвлечься от мыслей о больнице и Джоне. Как жаль, что домой ее везет не Чэд, а этот человек! Ланна пыталась вспомнить, какой из сыновей Джона женат – старший или младший? Джон рассказывал ей об этом, но припомнить точно она никак не могла. Однако у Чэда на пальце не было обручального кольца…
Она вновь попыталась завязать разговор:
– Чэд назвал вас Соколом. Это ваше имя или фамилия?
– Фамилия.
Он опять отделался коротким ответом, сводящим на нет все ее старания завести разговор. Однако Ланна видела, что в этом нет стремления оборвать ее, а есть лишь простое безразличие.
– А как вас зовут? – не уступала она.
– Джим, но так меня никто не называет.
– Значит, просто Сокол?
– Значит, просто Сокол, – согласился он.
Однако простым этого человека никак не назовешь, подумалось Ланне. Уж чего-чего, а простоты в нем не было ни на йоту. Он разительно отличался от всех, кого знала Ланна, но в чем это отличие – она никак не могла определить. Девушка всматривалась в лицо своего спутника, пытаясь разгадать его тайну, до тех пор, пока тот не повернулся к ней и с безмолвным вызовом перехватил ее взгляд. Только тут Ланна осознала, что она неприлично долго и слишком пристально рассматривает своего загадочного провожатого. Она отвернулась и попыталась переключить внимание на ночные улицы, проплывающие за окном автомобиля.
– Вот здесь, пожалуйста, сверните за угол, – сказала она.
До ее дома оставалось всего четыре квартала. Ланна невидящим взглядом смотрела на знакомые места, прижав ко рту кулачок, стиснутый так крепко, что ногти впивались в ладонь. Ее вновь охватил страх, пережитый совсем недавно, когда карета «Скорой помощи» с воющей сиреной неслась по этим темным улицам.
– Чэд напоминает мне своего отца… Он такой мягкий и заботливый, – пробормотала она, думая совсем о другом.
– Да, уж он знает, что и когда нужно сказать.
Это замечание мало походило на похвалу, да и тон, с каким Сокол произнес его, был слишком сухим. Интересно, а он способен хоть о ком-нибудь отзываться хорошо?
Автомобиль сбавил ход.
– Здесь?
– Да.
Когда машина остановилась, Ланна взялась за дверную ручку и тут услышала, что Сокол выключил двигатель. Она посмотрела на своего провожатого с удивлением – она думала, что он тут же уедет обратно, в больницу. Однако дверца с водительской стороны была уже распахнута, и Сокол плавным движением выскользнул на тротуар. По-видимому, он собирался исполнить наказ Чэда буквально и проследить, чтобы Ланна в целости и сохранности добралась до самых дверей своей квартиры.
Он шел до подъезда, держась чуть в стороне. Подойдя, он открыл дверь парадного и поднялся вслед за Ланной на ее площадку. Здесь они остановились. Девушка раскрыла сумочку, отыскивая ключи, и услышала, как за спиной щелкнул замок. Она оглянулась – миссис Морган смотрела на нее через приоткрытую дверь.
– Вернулись из больницы, – сообщила она то, что и без того было очевидно. – Как он? – И не ожидая ответа, продолжала: – Я заходила к вам посмотреть, выключена ли плита, как вы и просили. С плитой все оказалось в порядке – горелки были выключены, но вы забыли запереть входную дверь. Ну как там, в больнице? Как чувствует себя ваш друг?
– Все благополучно, – ответил Сокол прежде, чем Ланна успела вставить хоть слово.
– Да… С ним все хорошо, миссис Морган, – с трудом заставила себя согласиться Ланна. – Спасибо.
В это время ее провожатый каким-то плавным неуловимым движением переместился, и Ланна поняла, что он нарочно встал так, чтобы заслонить ее от соседки, тем самым прерывая разговор. Он забрал у Ланны ключ, отпер дверь и, положив руку девушке на талию, уверенно, но мягко подтолкнул ее в комнату.
В квартире по-прежнему горел свет. Ярко сверкал хромированный столик для завтраков, вызывая невольные ассоциации с операционной. Ланна застыла в дверях гостиной, и перед ее мысленным взором опять возникла страшная картина: неподвижное тело Джона на полу, а рядом валяется опрокинутый стул…
– Мне надо было спросить миссис Морган, не слышала ли она, звонил ли у меня телефон, – проговорила она, размышляя вслух. – Чэд мог позвонить до того, как мы приехали. – Она тут же ухватилась за это предположение: – Надо сейчас же позвонить в больницу, чтобы проверить…
Ланна шагнула к телефону, но Сокол властным движением руки удержал ее на месте.
– Не надо. Я сам позвоню. Почему бы вам не сварить кофе?
– А разве… разве вы останетесь здесь? – Нервы Ланны, и без того натянутые до предела, сдали, и ее начала бить дрожь.
Но Сокол уже скользнул в кухню, к висящему на стене телефону. На вопрос Ланны он не обратил ни малейшего внимания. Девушка постояла некоторое время в нерешительности, а затем последовала за ним. На стойке стояли открытая банка с растворимым кофе и две чашки. Ланна поставила чайник на плиту и зажгла горелку. Все это время она прислушивалась, стараясь понять, что говорит Сокол. Но тот понизил голос настолько, что нельзя было разобрать ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Но больше всего Ланну смущали и беспокоили его глаза – глубокого кобальтово-синего цвета, что составляло необычный контраст с черными волосами и бронзовым оттенком кожи. Но дело было даже не в цвете, а в выражении. Какой переменчивый взгляд! То в нем вдруг загорались насмешливые искорки, то взгляд становился твердым – словно стальным, а иногда – совершенно бесстрастным и ничего не выражающим. Если верно говорят, что глаза – это зеркало души, то у этого человека, кажется, вообще никакой души нет.
Ланне было не по себе. В голове у нее по-прежнему стучали какие-то молоточки. Она ощущала слабость и тошноту. Конечно, это от шампанского – она слишком много выпила… И еще ее угнетало молчание, которое становилось все тягостнее. Если Ланна сейчас не нарушит его, то закричит, чтобы освободиться от сковывающего ее напряжения.
– Вы работаете у Джона… мистера Фолкнера? – спросила она, чтобы хоть что-то сказать.
Человек на миг отвел взгляд от дороги, глянул на профиль спутницы, едва вырисовывающийся в полутьме, и опять стал смотреть на бегущую навстречу ленту дороги.
– Не совсем.
– Тогда, стало быть, вы друг семьи? – Ланна была уверена: он должен быть либо тем, либо другим – об этом явно говорило то, что Чэд доверяет ему.
– Можно сказать и так, – согласился он.
Ланна почувствовала раздражение. Ей необходимо с кем-то поговорить – она должна отвлечься от мыслей о больнице и Джоне. Как жаль, что домой ее везет не Чэд, а этот человек! Ланна пыталась вспомнить, какой из сыновей Джона женат – старший или младший? Джон рассказывал ей об этом, но припомнить точно она никак не могла. Однако у Чэда на пальце не было обручального кольца…
Она вновь попыталась завязать разговор:
– Чэд назвал вас Соколом. Это ваше имя или фамилия?
– Фамилия.
Он опять отделался коротким ответом, сводящим на нет все ее старания завести разговор. Однако Ланна видела, что в этом нет стремления оборвать ее, а есть лишь простое безразличие.
– А как вас зовут? – не уступала она.
– Джим, но так меня никто не называет.
– Значит, просто Сокол?
– Значит, просто Сокол, – согласился он.
Однако простым этого человека никак не назовешь, подумалось Ланне. Уж чего-чего, а простоты в нем не было ни на йоту. Он разительно отличался от всех, кого знала Ланна, но в чем это отличие – она никак не могла определить. Девушка всматривалась в лицо своего спутника, пытаясь разгадать его тайну, до тех пор, пока тот не повернулся к ней и с безмолвным вызовом перехватил ее взгляд. Только тут Ланна осознала, что она неприлично долго и слишком пристально рассматривает своего загадочного провожатого. Она отвернулась и попыталась переключить внимание на ночные улицы, проплывающие за окном автомобиля.
– Вот здесь, пожалуйста, сверните за угол, – сказала она.
До ее дома оставалось всего четыре квартала. Ланна невидящим взглядом смотрела на знакомые места, прижав ко рту кулачок, стиснутый так крепко, что ногти впивались в ладонь. Ее вновь охватил страх, пережитый совсем недавно, когда карета «Скорой помощи» с воющей сиреной неслась по этим темным улицам.
– Чэд напоминает мне своего отца… Он такой мягкий и заботливый, – пробормотала она, думая совсем о другом.
– Да, уж он знает, что и когда нужно сказать.
Это замечание мало походило на похвалу, да и тон, с каким Сокол произнес его, был слишком сухим. Интересно, а он способен хоть о ком-нибудь отзываться хорошо?
Автомобиль сбавил ход.
– Здесь?
– Да.
Когда машина остановилась, Ланна взялась за дверную ручку и тут услышала, что Сокол выключил двигатель. Она посмотрела на своего провожатого с удивлением – она думала, что он тут же уедет обратно, в больницу. Однако дверца с водительской стороны была уже распахнута, и Сокол плавным движением выскользнул на тротуар. По-видимому, он собирался исполнить наказ Чэда буквально и проследить, чтобы Ланна в целости и сохранности добралась до самых дверей своей квартиры.
Он шел до подъезда, держась чуть в стороне. Подойдя, он открыл дверь парадного и поднялся вслед за Ланной на ее площадку. Здесь они остановились. Девушка раскрыла сумочку, отыскивая ключи, и услышала, как за спиной щелкнул замок. Она оглянулась – миссис Морган смотрела на нее через приоткрытую дверь.
– Вернулись из больницы, – сообщила она то, что и без того было очевидно. – Как он? – И не ожидая ответа, продолжала: – Я заходила к вам посмотреть, выключена ли плита, как вы и просили. С плитой все оказалось в порядке – горелки были выключены, но вы забыли запереть входную дверь. Ну как там, в больнице? Как чувствует себя ваш друг?
– Все благополучно, – ответил Сокол прежде, чем Ланна успела вставить хоть слово.
– Да… С ним все хорошо, миссис Морган, – с трудом заставила себя согласиться Ланна. – Спасибо.
В это время ее провожатый каким-то плавным неуловимым движением переместился, и Ланна поняла, что он нарочно встал так, чтобы заслонить ее от соседки, тем самым прерывая разговор. Он забрал у Ланны ключ, отпер дверь и, положив руку девушке на талию, уверенно, но мягко подтолкнул ее в комнату.
В квартире по-прежнему горел свет. Ярко сверкал хромированный столик для завтраков, вызывая невольные ассоциации с операционной. Ланна застыла в дверях гостиной, и перед ее мысленным взором опять возникла страшная картина: неподвижное тело Джона на полу, а рядом валяется опрокинутый стул…
– Мне надо было спросить миссис Морган, не слышала ли она, звонил ли у меня телефон, – проговорила она, размышляя вслух. – Чэд мог позвонить до того, как мы приехали. – Она тут же ухватилась за это предположение: – Надо сейчас же позвонить в больницу, чтобы проверить…
Ланна шагнула к телефону, но Сокол властным движением руки удержал ее на месте.
– Не надо. Я сам позвоню. Почему бы вам не сварить кофе?
– А разве… разве вы останетесь здесь? – Нервы Ланны, и без того натянутые до предела, сдали, и ее начала бить дрожь.
Но Сокол уже скользнул в кухню, к висящему на стене телефону. На вопрос Ланны он не обратил ни малейшего внимания. Девушка постояла некоторое время в нерешительности, а затем последовала за ним. На стойке стояли открытая банка с растворимым кофе и две чашки. Ланна поставила чайник на плиту и зажгла горелку. Все это время она прислушивалась, стараясь понять, что говорит Сокол. Но тот понизил голос настолько, что нельзя было разобрать ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90