Сокол повернул голову на звук и увидел в широко раскрытых глазах Джонни потрясение и растерянность. Мальчик все равно рано или поздно услышит эту историю. Сокол испытывал к нему лишь легкую жалость из-за того, что он узнал ее сейчас и при таких обстоятельствах.
– Люди об этом узнают, – бушевала Кэтрин, продолжая свои угрожающие тирады. – И они узнают, как ты по-прежнему продолжаешь запугивать и терроризировать Кэрол. Все уже заметили, как меняется ее поведение, когда она сталкивается с тобой. Она боится противоречить тебе, боится того, что ты можешь сделать… Нет, хватит. Ты больше не сможешь шантажировать нас.
– Извините меня, миссис Фолкнер, но… – нерешительно прервал ее адвокат. – Я не знаю, кто этот человек, но…
– Позвольте мне самому представить себя, – Сокол мягко шагнул вперед. Его голубые глаза горели дерзким, беспечным светом. – Меня зовут Джим Белый Сокол. Думаю, Кэтрин весьма выразительно объяснила, кем и чем я являюсь.
Поверенный нерешительно пожал ему руку, продолжая неотрывно смотреть на Кэтрин.
– Этот человек… мистер Сокол… он не является главным наследником… В завещании есть распоряжения и насчет вас, – поспешил он заверить Сокола. – Вы получите совершенно недвусмысленный документ о том, что вам принадлежит половина хозяйства ранчо и некоторая наличность, в то время как другая половина ранчо и управление им переходят к Чэду, но…
– Что «но», Бен? – с вызовом спросила Кэтрин, ярость которой начала постепенно стихать.
– Основное количество его недвижимого имущества, находящегося здесь, в Фениксе, – за исключением того, что завещано вам, членам семьи и некоторым служащим, – переходит к… мисс Ланне Маршалл. – Это заявление прозвучало, как выстрел, заставив всех присутствующих застыть в потрясенном молчании.
Сокол откинул голову назад и от всей души громко рассмеялся, и его хохот прозвучал, как раскат грома в тишине прихожей. Сокол смеялся над собой, смеялся над остальными и над Фолкнером, где бы тот ни был сейчас, потому что ему удалось посмеяться над ними всеми.
Повернувшись, Сокол подошел к входной двери и распахнул ее. Он все еще хмыкал про себя, шагая по выложенной камнем дорожке к своему автомобилю. Возле его взятой напрокат машины остановился новый роскошный автомобиль. Из него вышел Чэд. При виде Сокола его красивое лицо помрачнело. Он нахмурился, быстрыми шагами подошел к сводному брату и раздраженно спросил:
– Что ты здесь делаешь?
Сокол продолжал дерзко улыбаться, в глазах его плясал озорной огонек.
– Я как раз собрался уезжать, братец. Сожалею, что не могу задержаться и посмотреть, как вытянется твое лицо, когда ты узнаешь, какое место тебе придется занять в ряду наследников.
И Сокол, подмигнув и широко ухмыльнувшись, хлопнул Чэда по спине и легкой походкой направился к своему автомобилю.
– О чем ты говоришь? – резко бросил Чэд.
Но Сокол только улыбнулся и сел за руль. Хлопнула дверца, завелся двигатель, и старенькая машина тронулась с места. Краем глаза Сокол увидел, как Чэд спешит к дому. И он вновь расхохотался во весь голос.
По кладбищу гулял сухой горячий ветер. Его жаркие порывы заглушали и уносили прочь слова молитвы, которую читал священник, так что Ланне почти ничего не было слышно. Она стояла в самых дальних рядах участников траурной церемонии, собравшихся кольцом вокруг могилы. У нее не было черного платья, и она не нашла ничего лучшего, чем надеть на похороны джерси кофейно-коричневого цвета – почти того же оттенка, что и ее каштановые волосы.
Небо было затянуто пыльной дымкой, сквозь которую пробивался только ослепительный блеск палящего солнца. Оно раскаляло сухую почву, а налетавший порывами ветер поднимал с земли частицы песка и пыли и швырял их в траурную толпу. Ланна чувствовала, как тяжелое платье прилипло к ее горячей, влажной коже, не давая телу дышать – темная ткань буквально поглощала солнечную жару.
За головами и плечами собравшихся она видела полированный гроб, заваленный венками и букетами. Ей подумалось, что Джон уходит в последний путь, провожаемый одуряющим благоуханием, но сама она не ощущала ничего, кроме запаха сухой пыли, – горячий ветер уносил цветочный аромат прочь. Слегка повернувшись, Ланна смогла разглядеть и семью Джона, выстроившуюся в ряд возле гроба.
Чэд стоял и угрюмо смотрел на гроб. Каштановые волосы, растрепанные ветром, блестели на солнце. Ланна видела, какой мрачный отпечаток наложили на его лицо смерть отца и треволнения последних дней. Словно почувствовав на себе взгляд Ланны, Чэд посмотрел в ее сторону. Губы его внезапно сжались, на скулах заиграли желваки. Но в глазах девушки он не прочитал ничего, кроме глубокого сочувствия и симпатии, лицо Чэда смягчилось, и он отвел взгляд в сторону.
Рядом с ним, почти скрытая его высокой фигурой, стояла мать, вдова Джона. Лица ее Ланна не видела – оно было скрыто за длинной черной вуалью. Ланне невольно подумалось, что миссис Фолкнер – одна из тех редких женщин, которые способны с такой естественной стойкостью переносить тяжелые удары судьбы.
Женщина, стоявшая по другую сторону от Чэда, была также одета в черное. Вуали, правда, на ней не было, но сверкающие золотые волосы покрывала маленькая черная шляпка. Она держала за руку стройного мальчика, затянутого в черный костюм. Мальчуган был удивительно похож на Джона, и Ланна решила, что это его внук. Рядом с мальчиком – еще один мужчина. Ланна не видела лица, его заслоняли от нее стоящие впереди, удалось рассмотреть только плечо темного пиджака. Она решила, что это должен быть второй сын Джона – тот, что женат.
Взгляд Ланны вернулся к гробу, и горло девушки сжалось при мысли, что в этом полированном ящике покоится ее друг. Ей так и не удавалось расслышать, что говорит священник, а потому она опять перевела взгляд на семью Джона. Что-то не давало ей покоя. Ланна никак не могла осознать что, но затем поняла: она не видела Сокола. Среди стоящих около гроба родственников его не было. Она оглядела лица стоящих вокруг, но и среди них не нашла Сокола. Почему его нет на кладбище? Странно. Ланне казалось, что он очень связан с семьей Джона.
Внезапно размышления Ланны были прерваны голосами и движением людей вокруг. Она поняла, что похороны закончились. Люди начали расходиться, тихо переговариваясь между собой. Некоторые подходили к родным Джона, чтобы выразить им свое соболезнование. Ланна остановилась в нерешительности. Ей тоже хотелось подойти к семье Джона, чтобы словом поддержать их, но она не была уверена, что это окажется разумным. Несколько минут она стояла, не зная, как поступить, и пытаясь собраться с мыслями, затем наконец повернулась и пошла прочь.
Маленький «Фольксваген» выглядел в ряду черных лимузинов и «Кадиллаков» совершенно неуместно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Люди об этом узнают, – бушевала Кэтрин, продолжая свои угрожающие тирады. – И они узнают, как ты по-прежнему продолжаешь запугивать и терроризировать Кэрол. Все уже заметили, как меняется ее поведение, когда она сталкивается с тобой. Она боится противоречить тебе, боится того, что ты можешь сделать… Нет, хватит. Ты больше не сможешь шантажировать нас.
– Извините меня, миссис Фолкнер, но… – нерешительно прервал ее адвокат. – Я не знаю, кто этот человек, но…
– Позвольте мне самому представить себя, – Сокол мягко шагнул вперед. Его голубые глаза горели дерзким, беспечным светом. – Меня зовут Джим Белый Сокол. Думаю, Кэтрин весьма выразительно объяснила, кем и чем я являюсь.
Поверенный нерешительно пожал ему руку, продолжая неотрывно смотреть на Кэтрин.
– Этот человек… мистер Сокол… он не является главным наследником… В завещании есть распоряжения и насчет вас, – поспешил он заверить Сокола. – Вы получите совершенно недвусмысленный документ о том, что вам принадлежит половина хозяйства ранчо и некоторая наличность, в то время как другая половина ранчо и управление им переходят к Чэду, но…
– Что «но», Бен? – с вызовом спросила Кэтрин, ярость которой начала постепенно стихать.
– Основное количество его недвижимого имущества, находящегося здесь, в Фениксе, – за исключением того, что завещано вам, членам семьи и некоторым служащим, – переходит к… мисс Ланне Маршалл. – Это заявление прозвучало, как выстрел, заставив всех присутствующих застыть в потрясенном молчании.
Сокол откинул голову назад и от всей души громко рассмеялся, и его хохот прозвучал, как раскат грома в тишине прихожей. Сокол смеялся над собой, смеялся над остальными и над Фолкнером, где бы тот ни был сейчас, потому что ему удалось посмеяться над ними всеми.
Повернувшись, Сокол подошел к входной двери и распахнул ее. Он все еще хмыкал про себя, шагая по выложенной камнем дорожке к своему автомобилю. Возле его взятой напрокат машины остановился новый роскошный автомобиль. Из него вышел Чэд. При виде Сокола его красивое лицо помрачнело. Он нахмурился, быстрыми шагами подошел к сводному брату и раздраженно спросил:
– Что ты здесь делаешь?
Сокол продолжал дерзко улыбаться, в глазах его плясал озорной огонек.
– Я как раз собрался уезжать, братец. Сожалею, что не могу задержаться и посмотреть, как вытянется твое лицо, когда ты узнаешь, какое место тебе придется занять в ряду наследников.
И Сокол, подмигнув и широко ухмыльнувшись, хлопнул Чэда по спине и легкой походкой направился к своему автомобилю.
– О чем ты говоришь? – резко бросил Чэд.
Но Сокол только улыбнулся и сел за руль. Хлопнула дверца, завелся двигатель, и старенькая машина тронулась с места. Краем глаза Сокол увидел, как Чэд спешит к дому. И он вновь расхохотался во весь голос.
По кладбищу гулял сухой горячий ветер. Его жаркие порывы заглушали и уносили прочь слова молитвы, которую читал священник, так что Ланне почти ничего не было слышно. Она стояла в самых дальних рядах участников траурной церемонии, собравшихся кольцом вокруг могилы. У нее не было черного платья, и она не нашла ничего лучшего, чем надеть на похороны джерси кофейно-коричневого цвета – почти того же оттенка, что и ее каштановые волосы.
Небо было затянуто пыльной дымкой, сквозь которую пробивался только ослепительный блеск палящего солнца. Оно раскаляло сухую почву, а налетавший порывами ветер поднимал с земли частицы песка и пыли и швырял их в траурную толпу. Ланна чувствовала, как тяжелое платье прилипло к ее горячей, влажной коже, не давая телу дышать – темная ткань буквально поглощала солнечную жару.
За головами и плечами собравшихся она видела полированный гроб, заваленный венками и букетами. Ей подумалось, что Джон уходит в последний путь, провожаемый одуряющим благоуханием, но сама она не ощущала ничего, кроме запаха сухой пыли, – горячий ветер уносил цветочный аромат прочь. Слегка повернувшись, Ланна смогла разглядеть и семью Джона, выстроившуюся в ряд возле гроба.
Чэд стоял и угрюмо смотрел на гроб. Каштановые волосы, растрепанные ветром, блестели на солнце. Ланна видела, какой мрачный отпечаток наложили на его лицо смерть отца и треволнения последних дней. Словно почувствовав на себе взгляд Ланны, Чэд посмотрел в ее сторону. Губы его внезапно сжались, на скулах заиграли желваки. Но в глазах девушки он не прочитал ничего, кроме глубокого сочувствия и симпатии, лицо Чэда смягчилось, и он отвел взгляд в сторону.
Рядом с ним, почти скрытая его высокой фигурой, стояла мать, вдова Джона. Лица ее Ланна не видела – оно было скрыто за длинной черной вуалью. Ланне невольно подумалось, что миссис Фолкнер – одна из тех редких женщин, которые способны с такой естественной стойкостью переносить тяжелые удары судьбы.
Женщина, стоявшая по другую сторону от Чэда, была также одета в черное. Вуали, правда, на ней не было, но сверкающие золотые волосы покрывала маленькая черная шляпка. Она держала за руку стройного мальчика, затянутого в черный костюм. Мальчуган был удивительно похож на Джона, и Ланна решила, что это его внук. Рядом с мальчиком – еще один мужчина. Ланна не видела лица, его заслоняли от нее стоящие впереди, удалось рассмотреть только плечо темного пиджака. Она решила, что это должен быть второй сын Джона – тот, что женат.
Взгляд Ланны вернулся к гробу, и горло девушки сжалось при мысли, что в этом полированном ящике покоится ее друг. Ей так и не удавалось расслышать, что говорит священник, а потому она опять перевела взгляд на семью Джона. Что-то не давало ей покоя. Ланна никак не могла осознать что, но затем поняла: она не видела Сокола. Среди стоящих около гроба родственников его не было. Она оглядела лица стоящих вокруг, но и среди них не нашла Сокола. Почему его нет на кладбище? Странно. Ланне казалось, что он очень связан с семьей Джона.
Внезапно размышления Ланны были прерваны голосами и движением людей вокруг. Она поняла, что похороны закончились. Люди начали расходиться, тихо переговариваясь между собой. Некоторые подходили к родным Джона, чтобы выразить им свое соболезнование. Ланна остановилась в нерешительности. Ей тоже хотелось подойти к семье Джона, чтобы словом поддержать их, но она не была уверена, что это окажется разумным. Несколько минут она стояла, не зная, как поступить, и пытаясь собраться с мыслями, затем наконец повернулась и пошла прочь.
Маленький «Фольксваген» выглядел в ряду черных лимузинов и «Кадиллаков» совершенно неуместно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90