Это было сказано разумно, сдержанно, точно он на самом деле хотел, чтобы этот человек понял его и замолчал.
— Паскуда! — крикнул яхтсмен, все больше и больше распаляясь и вгоняя себя в истерику, ради которой он и оделся. — Грязная, вонючая паскуда!
— Вы это не для меня говорите, — еще спокойнее повторил Роджер, и Томас Хадсон понял, что дальнейшее у него уже решено. — Советую вам замолчать. А если хотите поговорить со мной, поднимитесь на причал.
Роджер пошел к причалу, и, против всех ожиданий, яхтсмен тоже полез туда как миленький. Правда, ему понадобилось прежде взвинтить себя, довести себя до точки. Негры подались назад, а потом окружили их кольцом, оставив им достаточно места для драки.
Томасу Хадсону было непонятно, на что рассчитывал этот человек, поднимаясь на причал. Они не обменялись ни словом, вокруг виднелись одни черные лица, и он развернулся в свинге, а Роджер ударил его по зубам левой, и на губах яхтсмена выступила кровь. Он снова развернулся, и Роджер ответил сильным двойным хуком по правому глазу. Он сделал захват, и Роджер правой дал ему кулаком в живот с такой силой, что порвал свой свитер, а потом, оттолкнув, съездил его по лицу тыльной стороной открытой левой.
Негры наблюдали за дракой молча. Они держали их обоих в кольце, оставив им достаточно места для схватки. Кто-то включил на причале фонарь (наверно, Фред — бой Джонни, подумал Том), и все было хорошо видно.
Роджер кинулся на противника и сделал три быстрых хука по голове. Яхтсмен снова сделал захват, свитер на Роджере разорвался еще в другом месте, когда он оттолкнул противника и дал ему два раза по зубам.
— Хватит левой! — заорал Фрэнк. — Правой давай, правой! Врежь ему, стервецу!
— Имеете что-нибудь сообщить мне? — сказал Роджер и ударил его хуком по зубам.
Изо рта у яхтсмена хлестала кровь, вся правая сторона лица вспухла, правый глаз почти закрылся.
Яхтсмен вцепился в Роджера, и Роджер захватил его и не дал ему упасть. Дышал он тяжело и не говорил ни слова. Роджер держал его за локти, и Том видел, как он потирает ему изнутри большими пальцами сухожилия между бицепсами и предплечьем.
— Не хлещи на меня своей кровищей, сволочь! — сказал Роджер и, размахнувшись левой, отогнул ему голову назад и снова ударил тыльной стороной руки по лицу. — Заказывай себе новый нос, — сказал он.
— Врежь ему, Роджер, врежь ему! — умолял его Фрэнк.
— Ты, болван, не видишь, что он делает! — сказал Фред Уилсон. — Изничтожает человека.
Яхтсмен вцепился в Роджера, но Роджер оттолкнул его.
— Ну, бей! — сказал он. — Что же ты? Бей!
Яхтсмен ударил его длинным боковым, но Роджер сделал нырок и вошел с ним в клинч.
— Тебя как зовут? — спросил он.
Яхтсмен ничего не ответил. Он только тяжело переводил дух, точно умирал от приступа астмы.
Роджер снова схватил его за локти.
— А ты, подлец, сильный, — сказал он. — Но кто тебе говорил, что ты умеешь драться?
Яхтсмен сделал слабый замах, и Роджер сгреб его, рванул на себя, крутнул разок и дважды ударил правым кулаком по уху.
— Ну как, постиг, что нельзя приставать к людям? — спросил он.
— Посмотрите на его ухо, — сказал Руперт. — Как виноградная гроздь.
Роджер снова держал яхтсмена за локти, нажимая с внутренней стороны на сухожилия ниже бицепсов. Томас Хадсон следил за выражением лица яхтсмена. Вначале оно испуга не выражало, просто было подлое, как у свиньи, как у подлейшего кабана. Но теперь он был перепуган насмерть. Ему, наверно, не приходилось слышать, что бывают драки, которые никто не останавливает. А может, в мозгу у него шевельнулось воспоминание о прочитанном где-то, когда упавшего затаптывают ногами. Он все еще пытался драться. Каждый раз, когда Роджер говорил ему: «Ну, бей!» — или отталкивал от себя, он пытался ударить его. Сдаваться он не хотел.
Роджер снова оттолкнул его прочь. Он стоял, не сводя с Роджера глаз. Как только Роджер разжимал свою хватку, которая делала этого человека совершенно беспомощным, страх его немного ослабевал и возвращалась подлость. Он стоял перепуганный, избитый — лицо изуродовано, губы в крови, а ухо — как перезрелая фига, потому что мелкие кровоизлияния в нем слились под кожей в большую гематому. И пока он стоял так, не чувствуя на себе рук Роджера, страх его ослабевал, а вместо страха накипала неистребимая подлость.
— Ну, что скажете? — спросил Роджер.
— Паскуда, — сказал он. И, сказав, прижал подбородок к груди, поднял стиснутые кулаки и стал боком к Роджеру, похожий на мальчишку, чье упрямство трудно переломить.
— Ну держись! — крикнул Руперт. — Ну, теперь будет по всем правилам.
Но то, что за этим последовало, не было ни особенно эффектным, ни особенно поучительным. Роджер быстро шагнул к своему противнику, поднял левое плечо и, замахнувшись правым кулаком снизу, ударил его справа по голове. Яхтсмен упал на четвереньки и уткнулся в настил лбом. Постоял так с минуту, упираясь лбом в доски настила, и потом мягко повалился на бок. Роджер посмотрел на него, подошел к краю причала и спрыгнул на катер.
Матросы понесли хозяина домой. Они не вмешивались в то, что происходило на причале, просто подошли туда, где он лежал на боку, подняли и понесли провисавшее у них на руках тело. Кто-то из негров помог им спустить его с причала и внести в каюту. Тело внесли, и дверь за ним затворилась.
— Надо бы вызвать врача, — сказал Томас Хадсон.
— Он не очень сильно стукнулся, когда рухнул, — сказал Роджер. — Я беспокоился за причал.
— Последний удар по уху не пойдет ему на пользу, — сказал Джонни Гуднер.
— Физиономию вы ему загубили, — сказал Фрэнк. — А уж ухо! Первый раз вижу, чтобы ухо так разнесло. Сначала оно было как виноградная гроздь, а потом стало как апельсин.
— Голые руки — вещь опасная, — сказал Роджер. — Люди понятия не имеют, что ими можно натворить. В глаза бы мне не видать этого типа.
— Теперь, если встретитесь с ним, сразу его узнаете.
— Надеюсь, он очухается, — сказал Роджер.
— Драку вы провели просто блистательно, мистер Роджер, — сказал Фред.
— Ну ее к черту, эту драку, — сказал Роджер. — И кому она была нужна?
— Он сам во всем виноват, — сказал Фред.
— Бросьте огорчаться, — сказал Роджеру Фрэнк. — Я этих битых много перевидал. Ничего ему не сделается.
Негры расходились с причала, толкуя между собой о драке. Их смутил вид этого белого человека, когда его уносили на яхту, и вся их бравада насчет поджога комиссарского дома понемногу испарилась.
— Всего вам хорошего, капитан Фрэнк, — сказал Руперт.
— Уходишь, Руперт? — спросил его Фрэнк.
— Да, мы хотим заглянуть к мистеру Бобби, посмотрим, что там делается.
— Всего хорошего, Руперт, — сказал Роджер. — До завтра.
Роджер сидел мрачный, левая рука у него распухла и стала величиной с грейпфрут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119