Оно жалит. Эти чувства кусаются. Мои глаза всегда готовы видеть тебя. Они хотят прикоснуться к тебе, и уложить тебя в мягкие белые льняные простыни, и почувствовать себя в безопасности и в твоих руках, сильных руках. Я бы взяла тебя с собой в Аризону и даже познакомила бы тебя со своей матерью. Семена любви проросли, и если мы не сгорим вместе, то я сгорю одна.
Пол
До «Каса Мигель» на свое первое свидание в тот субботний вечер в начале октября я так и не добрался. Я был у себя в комнате, одевался и был настолько недоволен своим прикидом, что за полчаса переоделся четыре раза. Это уже становилось просто смешно, а время приближалось к семи, и, потому как машины у меня не было, я собирался вызвать такси. В очередной раз переодевшись, я выключил кассету Smiths и уже буквально стоял на пороге, когда в комнату вломился Раймонд. На нем лица не было, и, сбиваясь с дыхания, он выдал:
– Гарри пытался покончить с собой.
Я так и знал, что произойдет что-нибудь такое. Прямо-таки чувствовал, что возникнет какая-нибудь помеха, которая не даст этому вечеру осуществиться. Весь день меня не покидало ощущение, что произойдет что-то, отчего весь вечер пойдет коту под хвост.
– Что значит – Гарри пытался покончить с собой? – спросил я, сохраняя спокойствие.
– Тебе надо в Фелс. Он там. О черт. Господи Иисусе, Пол. Мы должны что-то сделать.
Никогда не видел, чтобы Раймонд так загонялся. Выглядел он так, будто сейчас ударится в слезы, и этому событию (мнимому самоубийству первогодки? да ладно!) он уделил чересчур много эмоций.
– В охрану позвони, – предложил я.
– Охрану? – завопил он. – Охрана? Охрана-то какого хрена будет делать? – Он схватил меня за руку.
– Скажи им, что первокурсник пытался покончить с собой, – сказал я ему. – Поверь, они будут в течение часа.
– Что ты такое несешь, черт возьми? – выпалил он писклявым голосом, не выпуская моей руки.
– Прекрати! – сказал я. – С ним все будет в порядке. У меня встреча в семь.
– Поехали давай! – заорал он и потащил меня из комнаты.
Я схватил шарф с вешалки, умудрился захлопнуть дверь до того, как засеменил за Раймондом вниз по лестнице и в Фелс. Мы шли по коридору Гарри, и вдруг мне стало страшно. Я и так порядком струхнул по поводу свидания с Шоном (Шон Бэйтмен – это имя я нашептывал себе весь день, чуть ли не молясь на него: в душе, в кровати под подушкой, другая подушка между ног) и еще больше, что опоздаю и все испорчу. И это вызывало у меня больше паники, нежели мнимое самоубийство: тупой первокурсник Гарри, пытающийся покончить с собой. Как он вообще это сделал, думал я, направляясь к его двери, а Раймонд тяжело дышал, издавая странные звуки. Передознулся аспирином с алкоголем? Что его спровоцировало? CD-плеер сдох? Или «Полицию Майами: отдел нравов» отменили?
В комнате Гарри было темно. Работала только настольная лампа черного металла, на пружинах, под постером с Джорджем Майклом. Гарри лежал на кровати, с закрытыми глазами, в типичном наряде первогодки: шорты (это в октябре-то!), свитер поло, высокие кроссовки, – болтая головой из стороны в сторону. Рядом с ним сидел Дональд, пытаясь заставить его проблеваться в мусорную корзину рядом с кроватью.
– Я привел Пола, – сказал Раймонд, словно спасение жизни Гарри было именно в этом.
Он подошел к кровати и посмотрел вниз.
– Что он принял? – спросил я, стоя на пороге. И посмотрел на часы.
– Мы не знаем, – ответили они одновременно. Я подошел к столу и взял полупустую бутылку виски «Дьюарс».
– Не знаете? – раздраженно спросил я. Принюхался к бутылке, словно в ней и крылась разгадка.
– Слушай, мы везем его в больницу Данхам, – сказал Дональд, пытаясь его приподнять.
– Так это же в гребаном Кине! – заорал Раймонд.
– Ну а где же еще-то, придурок? – крикнул Дональд.
– В городе есть больница, – сказал Раймонд, а потом: – Ты, идиот.
– Мне-то откуда знать?! – заорал Дональд.
– У меня встреча в семь, – сказал я.
– Да на хуй встречу. Подгоняй тачку, Раймонд! – выкрикнул Дональд на одном дыхании, поднимая Гарри.
Раймонд проворно проскочил мимо меня в коридор. Я услышал, как хлопнула задняя дверь Фелс-хауса.
Я подошел к кровати и помог Дональду поднять на удивление легкого Гарри. Дональд приподнял руку Гарри и по какой-то причине снял кашемировую жилетку, в которой он был, и швырнул ее в угол.
– Что ты делаешь? – спросил я.
– Моя жилетка, не хочется испортить, – сказал Дональд.
– Что делать-то будем? – прокашлял Гарри.
– Смотри, он жив, – произнес я с обвинительной ноткой в голосе.
– О господи, – сказал Дональд, окинув меня взглядом. – Все будет хорошо, Гарри, – прошептал он.
– По мне, так он нормально выглядит. Пьяный, может, – сказал я.
– Пол, – произнес Дональд своим исступленным поучительным тоном, закипая от злости, хотя губы едва двигались, – он позвонил мне перед ужином и сказал, что собирается покончить с собой. Я пришел к нему после ужина – и взгляни на него. Он явно что-то принял.
– Что ты принял, Гарри? – спросил я, слегка пошлепывая его своей свободной рукой.
– Давай, Гарри. Скажи Полу, что ты принял, – убеждал Дональд.
Гарри лишь кашлянул в ответ.
Мы потащили его, смердящего вискарем, по коридору. Он был без сознания, голова болталась. Мы вытащили его на улицу как раз тогда, когда Раймонд подъехал к задней двери Фелс-хауса.
– Почему он это сделал? – спросил я, когда мы пробовали засунуть его в машину.
– Дональд, садись за руль, – сказал Раймонд, вылезая из «сааба», чтобы помочь нам уложить его на заднее сиденье.
Работал двигатель. У меня начинала болеть голова.
– Я только автомат вожу, – выговорил Дональд.
– Черт подери! – заорал Раймонд. – Тогда назад садись.
Я же сел вперед на пассажирское сиденье и не успел даже дверь захлопнуть, как Раймонд газанул.
– Зачем он это сделал? – снова спросил я, когда мы уже проехали ворота охраны и половину Колледж-драйв.
Я думал попросить их высадить меня в Северном Кэмдене, но знал, что этого они мне никогда не простят, и не стал.
– Он сегодня узнал, что его родители не родные, а приемные, – проговорил Дональд с заднего сиденья.
Голова Гарри была у него на коленях, и он снова закашлялся.
– О, – произнес я.
Мы выехали за ворота. На улице темень и холод. Мы ехали в противоположном от Северного Кэмдена направлении. Я снова взглянул на часы. Четверть восьмого. Я представил себе разочарованного Шона, сидящего в пустом баре «Каса Мигель» в одиночку с ледяной «Маргаритой» (нет, это он бы никогда не стал пить; вместо этого мне представилось какое-нибудь мексиканское пиво), и как он едет обратно (подожди-ка, а может, у него и машины не было и он пришел туда пешком, господи Иисусе) один. Машин на дороге почти не было. Перед Синема I и II выстроилась очередь из городских на новую картину с Чаком Норрисом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Пол
До «Каса Мигель» на свое первое свидание в тот субботний вечер в начале октября я так и не добрался. Я был у себя в комнате, одевался и был настолько недоволен своим прикидом, что за полчаса переоделся четыре раза. Это уже становилось просто смешно, а время приближалось к семи, и, потому как машины у меня не было, я собирался вызвать такси. В очередной раз переодевшись, я выключил кассету Smiths и уже буквально стоял на пороге, когда в комнату вломился Раймонд. На нем лица не было, и, сбиваясь с дыхания, он выдал:
– Гарри пытался покончить с собой.
Я так и знал, что произойдет что-нибудь такое. Прямо-таки чувствовал, что возникнет какая-нибудь помеха, которая не даст этому вечеру осуществиться. Весь день меня не покидало ощущение, что произойдет что-то, отчего весь вечер пойдет коту под хвост.
– Что значит – Гарри пытался покончить с собой? – спросил я, сохраняя спокойствие.
– Тебе надо в Фелс. Он там. О черт. Господи Иисусе, Пол. Мы должны что-то сделать.
Никогда не видел, чтобы Раймонд так загонялся. Выглядел он так, будто сейчас ударится в слезы, и этому событию (мнимому самоубийству первогодки? да ладно!) он уделил чересчур много эмоций.
– В охрану позвони, – предложил я.
– Охрану? – завопил он. – Охрана? Охрана-то какого хрена будет делать? – Он схватил меня за руку.
– Скажи им, что первокурсник пытался покончить с собой, – сказал я ему. – Поверь, они будут в течение часа.
– Что ты такое несешь, черт возьми? – выпалил он писклявым голосом, не выпуская моей руки.
– Прекрати! – сказал я. – С ним все будет в порядке. У меня встреча в семь.
– Поехали давай! – заорал он и потащил меня из комнаты.
Я схватил шарф с вешалки, умудрился захлопнуть дверь до того, как засеменил за Раймондом вниз по лестнице и в Фелс. Мы шли по коридору Гарри, и вдруг мне стало страшно. Я и так порядком струхнул по поводу свидания с Шоном (Шон Бэйтмен – это имя я нашептывал себе весь день, чуть ли не молясь на него: в душе, в кровати под подушкой, другая подушка между ног) и еще больше, что опоздаю и все испорчу. И это вызывало у меня больше паники, нежели мнимое самоубийство: тупой первокурсник Гарри, пытающийся покончить с собой. Как он вообще это сделал, думал я, направляясь к его двери, а Раймонд тяжело дышал, издавая странные звуки. Передознулся аспирином с алкоголем? Что его спровоцировало? CD-плеер сдох? Или «Полицию Майами: отдел нравов» отменили?
В комнате Гарри было темно. Работала только настольная лампа черного металла, на пружинах, под постером с Джорджем Майклом. Гарри лежал на кровати, с закрытыми глазами, в типичном наряде первогодки: шорты (это в октябре-то!), свитер поло, высокие кроссовки, – болтая головой из стороны в сторону. Рядом с ним сидел Дональд, пытаясь заставить его проблеваться в мусорную корзину рядом с кроватью.
– Я привел Пола, – сказал Раймонд, словно спасение жизни Гарри было именно в этом.
Он подошел к кровати и посмотрел вниз.
– Что он принял? – спросил я, стоя на пороге. И посмотрел на часы.
– Мы не знаем, – ответили они одновременно. Я подошел к столу и взял полупустую бутылку виски «Дьюарс».
– Не знаете? – раздраженно спросил я. Принюхался к бутылке, словно в ней и крылась разгадка.
– Слушай, мы везем его в больницу Данхам, – сказал Дональд, пытаясь его приподнять.
– Так это же в гребаном Кине! – заорал Раймонд.
– Ну а где же еще-то, придурок? – крикнул Дональд.
– В городе есть больница, – сказал Раймонд, а потом: – Ты, идиот.
– Мне-то откуда знать?! – заорал Дональд.
– У меня встреча в семь, – сказал я.
– Да на хуй встречу. Подгоняй тачку, Раймонд! – выкрикнул Дональд на одном дыхании, поднимая Гарри.
Раймонд проворно проскочил мимо меня в коридор. Я услышал, как хлопнула задняя дверь Фелс-хауса.
Я подошел к кровати и помог Дональду поднять на удивление легкого Гарри. Дональд приподнял руку Гарри и по какой-то причине снял кашемировую жилетку, в которой он был, и швырнул ее в угол.
– Что ты делаешь? – спросил я.
– Моя жилетка, не хочется испортить, – сказал Дональд.
– Что делать-то будем? – прокашлял Гарри.
– Смотри, он жив, – произнес я с обвинительной ноткой в голосе.
– О господи, – сказал Дональд, окинув меня взглядом. – Все будет хорошо, Гарри, – прошептал он.
– По мне, так он нормально выглядит. Пьяный, может, – сказал я.
– Пол, – произнес Дональд своим исступленным поучительным тоном, закипая от злости, хотя губы едва двигались, – он позвонил мне перед ужином и сказал, что собирается покончить с собой. Я пришел к нему после ужина – и взгляни на него. Он явно что-то принял.
– Что ты принял, Гарри? – спросил я, слегка пошлепывая его своей свободной рукой.
– Давай, Гарри. Скажи Полу, что ты принял, – убеждал Дональд.
Гарри лишь кашлянул в ответ.
Мы потащили его, смердящего вискарем, по коридору. Он был без сознания, голова болталась. Мы вытащили его на улицу как раз тогда, когда Раймонд подъехал к задней двери Фелс-хауса.
– Почему он это сделал? – спросил я, когда мы пробовали засунуть его в машину.
– Дональд, садись за руль, – сказал Раймонд, вылезая из «сааба», чтобы помочь нам уложить его на заднее сиденье.
Работал двигатель. У меня начинала болеть голова.
– Я только автомат вожу, – выговорил Дональд.
– Черт подери! – заорал Раймонд. – Тогда назад садись.
Я же сел вперед на пассажирское сиденье и не успел даже дверь захлопнуть, как Раймонд газанул.
– Зачем он это сделал? – снова спросил я, когда мы уже проехали ворота охраны и половину Колледж-драйв.
Я думал попросить их высадить меня в Северном Кэмдене, но знал, что этого они мне никогда не простят, и не стал.
– Он сегодня узнал, что его родители не родные, а приемные, – проговорил Дональд с заднего сиденья.
Голова Гарри была у него на коленях, и он снова закашлялся.
– О, – произнес я.
Мы выехали за ворота. На улице темень и холод. Мы ехали в противоположном от Северного Кэмдена направлении. Я снова взглянул на часы. Четверть восьмого. Я представил себе разочарованного Шона, сидящего в пустом баре «Каса Мигель» в одиночку с ледяной «Маргаритой» (нет, это он бы никогда не стал пить; вместо этого мне представилось какое-нибудь мексиканское пиво), и как он едет обратно (подожди-ка, а может, у него и машины не было и он пришел туда пешком, господи Иисусе) один. Машин на дороге почти не было. Перед Синема I и II выстроилась очередь из городских на новую картину с Чаком Норрисом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69