Тем лучше.
- Мои знания обрывочны и субъективны, - возразил Михоэлс. - Мне хотелось бы узнать, как видится вся ситуация вам.
- Законное желание, - подумав, согласился Молотов. - Не будем слишком углубляться в историю. Скажу только, что создание автономной еврейской области в Биробиджане не решило проблемы. А если быть совсем откровенным, тогда нас больше волновали не вопросы создания условий для развития еврейской государственности, а совсем другое. На китайской границе скопилось довольно большое количество остатков белогвардейских частей, казачьих формирований. Местное население относилось к ним с известной долей сочувствия. Еврейская колония в этих местах кардинально изменила ситуацию. Белоказаки больше не могли рассчитывать, что их вторжение в Приморье не встретит самого ожесточенного сопротивления со стороны еврейских поселенцев. Таким образом, проблема защиты наших дальневосточных границ была успешно разрешена. Между тем поиски путей решения так называемого еврейского вопроса продолжались. Возник план осушения Сиваша и днепровских плавней. Предполагалось, что эти земли будут присоединены к северной части Крыма. Таким образом, на этой обширной территории можно было бы расселить большое количество еврейских переселенцев. Этот план обсуждался на Учредительном съезде ОЗЕТ, Общества землеустройства евреев-трудящихся, он получил одобрение, но не был осуществлен.
- Я слышал об этом, - кивнул Михоэлс. - План Ларина, тестя Бухарина.
- План не был осуществлен не потому, что он принадлежал тестю Бухарина, а потому, что в то время у нас не было средств на проведение ирригационных работ в таком масштабе, - жестко уточнил Молотов. - Тем не менее начало переселению еврейских колонистов в Крым было положено. Перед войной еврейское население в Крыму составляло около сорока тысяч человек. Так что речь все-таки одет не об отдельных земледельческих хозяйствах, а именно о национальных еврейских районах. Как видите, вопрос о Крыме возник не вдруг. Сегодня он просто получил дальнейшее развитие. Вы можете спросить - и вас могут спросить в Америке, - чем объяснить, что этим вопросом советское правительство занимается сейчас, в разгар войны. Ответ простой: мы должны думать о том, как будем жить после разгрома фашистской Германии. Мы уже сегодня заботимся о будущем.
- Вы хотите, чтобы я сказал в Америке, что советское правительство обсуждает план создания в Крыму еврейской республики?
- Ни в коем случае, - живо возразил Молотов. - Вы ничего не должны сообщать. Вы артист, а не политик. Вот если вас спросят об этом - можете сказать то, что сегодня узнали.
- Меня могут спросить, откуда я это узнал.
- А откуда вы это узнали?
- От вас.
- Ну так и скажите! Я повторяю, дорогой Соломон Михайлович, ваше оружие - откровенность. - Молотов улыбнулся. - Вам нечего скрывать, вам не нужно ничего придумывать. Рассказывайте только то, что было. А что было? Вы пришли в гости к Полине Семеновне, большой поклоннице вашего театра, мы с вами разговорились, выпили коньячку... Вас что-то смущает?
- Мы не пили с вами коньяк.
- В самом деле? Совсем забыли за разговором. Но мы сейчас это исправим. - Молотов наполнил два хрустальных лафитничка. - Ваше здоровье, Соломон Михайлович!
- Ваше здоровье, Вячеслав Михайлович!..
Уже в прихожей, прощаясь с гостеприимными хозяевами, Михоэлс спросил:
- После поездки мне нужно будет представить отчет?
- Отчет?.. Да, обязательно. А как же? Всем будет интересно узнать подробности вашей поездки. Вас непременно попросят выступить перед артистами, писателями. Может быть, даже опубликуете свой рассказ. Это и будет ваш отчет.
- Что ж, буду вести дневник. У меня как раз есть подходящий красный блокнот...
Когда за Михоэлсом закрылась дверь, выражение оживления покинуло лицо Молотова. Он долго сидел за столом в гостиной, сцепив перед собой руки.
Жемчужина села напротив. Спросила:
- Что-то не так?
Он ответил не сразу:
- Не знаю.
Снова надолго задумался. Потом сказал:
- Тебе не нужно ходить в ГОСЕТ.
Она возмутилась:
- Но почему? Это прекрасный театр!
- Это еврейский театр.
- Это государственный еврейский театр! Он свидетельствует о торжестве сталинской национальной политики!
- От национального до националистического всего один шаг.
Полина Семеновна нахмурилась. Она не привыкла, чтобы ею командовали. Молотов может командовать в своем наркомате, а в доме она хозяйка. В юности она была подпольщицей, руководила большевистской боевой группой на Украине, занятой Деникиным. Там и стала из Карповской Жемчужиной - это была ее партийная кличка. Она вышла замуж за Молотова в 1921 году, познакомились на Международном женском конгрессе. За двадцать два года она очень хорошо изучила характер мужа. Он был человеком покладистым. Но если говорил "нет", к этому стоило прислушаться.
Она спросила:
- В чем дело?
Он снял пенсне, потер пальцами натруженную переносицу и снова надел пенсне. И только после этого ответил:
- Не знаю. Я не понимаю, что происходит. И мне это очень не нравится.
Эту же фразу, почти слово в слово, произнес в этот вечер еще один человек. Заместитель Молотова по Наркомату иностранных дел, заместитель начальника Совинформбюро Соломон Абрамович Лозовский. Крупный, холеный, всегда в прекрасной шевиотовой тройке, с тщательно повязанным галстуком, с сединой в густых усах и профессорской бородке. Член партии с 1901 года. С большим опытом ссылок, побегов и подпольной партийной работы. Он заставил Михоэлса подробно, очень подробно повторить его разговор с Молотовым. После этого и сказал:
- Не нравится мне это.
- Почему? - спросил Михоэлс.
- Тебя ввели в какую-то очень большую игру. Причем используют втемную. Не посвящая в суть роли. Это мне и не нравится.
- Почему? - повторил Михоэлс.
- Что делают с фигурой, когда она сыграет свою роль?
- Ты думаешь, Крым - игра?
- В этом нет ни малейших сомнений. Весь вопрос - какая?
- Разве с тобой он этого не обсуждал?
- Кто?
- Как - кто? Молотов.
- При чем здесь Молотов? Молотов - исполнитель. По своей инициативе он полшага не сделает! За всем этим стоит не Молотов.
- Ты думаешь...
- Да. Сталин.
Через два дня Михоэлс и Фефер стояли на краю летного поля и смотрели, как военные авиатехники освобождают от маскировочной сетки двухмоторный транспортный самолет. Они были в одинаковых черных костюмах, срочно пошитых для них в ателье наркоминдела, с одинаковыми фибровыми чемоданами, выданными им по ордеру в Военторге, в одинаковых серых габардиновых макинтошах. Как цирковая гастролирующая пара Пат и Паташон.
- Как называется этот самолет? - спросил Михоэлс у сопровождавшего их начальника аэродромной охраны.
- "Дуглас", товарищ Михоэлс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
- Мои знания обрывочны и субъективны, - возразил Михоэлс. - Мне хотелось бы узнать, как видится вся ситуация вам.
- Законное желание, - подумав, согласился Молотов. - Не будем слишком углубляться в историю. Скажу только, что создание автономной еврейской области в Биробиджане не решило проблемы. А если быть совсем откровенным, тогда нас больше волновали не вопросы создания условий для развития еврейской государственности, а совсем другое. На китайской границе скопилось довольно большое количество остатков белогвардейских частей, казачьих формирований. Местное население относилось к ним с известной долей сочувствия. Еврейская колония в этих местах кардинально изменила ситуацию. Белоказаки больше не могли рассчитывать, что их вторжение в Приморье не встретит самого ожесточенного сопротивления со стороны еврейских поселенцев. Таким образом, проблема защиты наших дальневосточных границ была успешно разрешена. Между тем поиски путей решения так называемого еврейского вопроса продолжались. Возник план осушения Сиваша и днепровских плавней. Предполагалось, что эти земли будут присоединены к северной части Крыма. Таким образом, на этой обширной территории можно было бы расселить большое количество еврейских переселенцев. Этот план обсуждался на Учредительном съезде ОЗЕТ, Общества землеустройства евреев-трудящихся, он получил одобрение, но не был осуществлен.
- Я слышал об этом, - кивнул Михоэлс. - План Ларина, тестя Бухарина.
- План не был осуществлен не потому, что он принадлежал тестю Бухарина, а потому, что в то время у нас не было средств на проведение ирригационных работ в таком масштабе, - жестко уточнил Молотов. - Тем не менее начало переселению еврейских колонистов в Крым было положено. Перед войной еврейское население в Крыму составляло около сорока тысяч человек. Так что речь все-таки одет не об отдельных земледельческих хозяйствах, а именно о национальных еврейских районах. Как видите, вопрос о Крыме возник не вдруг. Сегодня он просто получил дальнейшее развитие. Вы можете спросить - и вас могут спросить в Америке, - чем объяснить, что этим вопросом советское правительство занимается сейчас, в разгар войны. Ответ простой: мы должны думать о том, как будем жить после разгрома фашистской Германии. Мы уже сегодня заботимся о будущем.
- Вы хотите, чтобы я сказал в Америке, что советское правительство обсуждает план создания в Крыму еврейской республики?
- Ни в коем случае, - живо возразил Молотов. - Вы ничего не должны сообщать. Вы артист, а не политик. Вот если вас спросят об этом - можете сказать то, что сегодня узнали.
- Меня могут спросить, откуда я это узнал.
- А откуда вы это узнали?
- От вас.
- Ну так и скажите! Я повторяю, дорогой Соломон Михайлович, ваше оружие - откровенность. - Молотов улыбнулся. - Вам нечего скрывать, вам не нужно ничего придумывать. Рассказывайте только то, что было. А что было? Вы пришли в гости к Полине Семеновне, большой поклоннице вашего театра, мы с вами разговорились, выпили коньячку... Вас что-то смущает?
- Мы не пили с вами коньяк.
- В самом деле? Совсем забыли за разговором. Но мы сейчас это исправим. - Молотов наполнил два хрустальных лафитничка. - Ваше здоровье, Соломон Михайлович!
- Ваше здоровье, Вячеслав Михайлович!..
Уже в прихожей, прощаясь с гостеприимными хозяевами, Михоэлс спросил:
- После поездки мне нужно будет представить отчет?
- Отчет?.. Да, обязательно. А как же? Всем будет интересно узнать подробности вашей поездки. Вас непременно попросят выступить перед артистами, писателями. Может быть, даже опубликуете свой рассказ. Это и будет ваш отчет.
- Что ж, буду вести дневник. У меня как раз есть подходящий красный блокнот...
Когда за Михоэлсом закрылась дверь, выражение оживления покинуло лицо Молотова. Он долго сидел за столом в гостиной, сцепив перед собой руки.
Жемчужина села напротив. Спросила:
- Что-то не так?
Он ответил не сразу:
- Не знаю.
Снова надолго задумался. Потом сказал:
- Тебе не нужно ходить в ГОСЕТ.
Она возмутилась:
- Но почему? Это прекрасный театр!
- Это еврейский театр.
- Это государственный еврейский театр! Он свидетельствует о торжестве сталинской национальной политики!
- От национального до националистического всего один шаг.
Полина Семеновна нахмурилась. Она не привыкла, чтобы ею командовали. Молотов может командовать в своем наркомате, а в доме она хозяйка. В юности она была подпольщицей, руководила большевистской боевой группой на Украине, занятой Деникиным. Там и стала из Карповской Жемчужиной - это была ее партийная кличка. Она вышла замуж за Молотова в 1921 году, познакомились на Международном женском конгрессе. За двадцать два года она очень хорошо изучила характер мужа. Он был человеком покладистым. Но если говорил "нет", к этому стоило прислушаться.
Она спросила:
- В чем дело?
Он снял пенсне, потер пальцами натруженную переносицу и снова надел пенсне. И только после этого ответил:
- Не знаю. Я не понимаю, что происходит. И мне это очень не нравится.
Эту же фразу, почти слово в слово, произнес в этот вечер еще один человек. Заместитель Молотова по Наркомату иностранных дел, заместитель начальника Совинформбюро Соломон Абрамович Лозовский. Крупный, холеный, всегда в прекрасной шевиотовой тройке, с тщательно повязанным галстуком, с сединой в густых усах и профессорской бородке. Член партии с 1901 года. С большим опытом ссылок, побегов и подпольной партийной работы. Он заставил Михоэлса подробно, очень подробно повторить его разговор с Молотовым. После этого и сказал:
- Не нравится мне это.
- Почему? - спросил Михоэлс.
- Тебя ввели в какую-то очень большую игру. Причем используют втемную. Не посвящая в суть роли. Это мне и не нравится.
- Почему? - повторил Михоэлс.
- Что делают с фигурой, когда она сыграет свою роль?
- Ты думаешь, Крым - игра?
- В этом нет ни малейших сомнений. Весь вопрос - какая?
- Разве с тобой он этого не обсуждал?
- Кто?
- Как - кто? Молотов.
- При чем здесь Молотов? Молотов - исполнитель. По своей инициативе он полшага не сделает! За всем этим стоит не Молотов.
- Ты думаешь...
- Да. Сталин.
Через два дня Михоэлс и Фефер стояли на краю летного поля и смотрели, как военные авиатехники освобождают от маскировочной сетки двухмоторный транспортный самолет. Они были в одинаковых черных костюмах, срочно пошитых для них в ателье наркоминдела, с одинаковыми фибровыми чемоданами, выданными им по ордеру в Военторге, в одинаковых серых габардиновых макинтошах. Как цирковая гастролирующая пара Пат и Паташон.
- Как называется этот самолет? - спросил Михоэлс у сопровождавшего их начальника аэродромной охраны.
- "Дуглас", товарищ Михоэлс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107