Молотов пожал ему руку.
- Рад познакомиться с вами, Соломон Михайлович. Много слышал о вас от Полины Семеновны. Проходите, пожалуйста... Почему вы назвали ее Эсфирью?
- Так ее называют у нас в театре, - объяснил Михоэлс. - Царица Эсфирь защитница и покровительница евреев.
- Полина Семеновна много рассказывала о вашем театре. К сожалению, мне ни разу не удалось побывать в нем.
- Это очень легко исправить. Мы скоро возвращаемся из Ташкента в Москву. Приходите.
- Говорят, к вам невозможно достать билет.
- Мы оставим для вас контрамарку, - с готовностью предложил Михоэлс.
Молотов усмехнулся:
- Хорошая шутка. Мне говорили, что вы остроумный человек. Спасибо, что откликнулись на мое приглашение и согласились уделить мне немного времени.
- А вам говорили, что вы остроумный человек?
Молотов подумал и ответил:
- Нет.
Жемчужина засмеялась.
- Принеси нам кофе, - попросил Молотов. - В кабинет. И коньяку, пожалуй. Армянского. Наш гость, насколько я знаю, предпочитает армянский коньяк. Как и мистер Черчилль. Это так, Соломон Михайлович?
- Святая правда. Но заметьте: я даже не спрашиваю, откуда вы это знаете.
- Что именно? - уточнил Молотов. - Что армянский коньяк любит Черчилль?
- Нет. Что люблю его я.
Молотов только головой покачал. Вот уж точно: непосредственный народ эти артисты. Точнее не скажешь. Птички Божьи. "Бродит птичка Божья по тропинке бедствий, не предвидя от сего никаких последствий". Или не бродит? Летает? Порхает? Ну, неважно. Важно, что последствий не видит. А пора бы уже и научиться видеть.
Сдержанно-гостеприимным, отточенным на дипломатических встречах жестом он предложил:
- Прошу!..
Проходя из просторной гостиной в небольшую комнату, служившую домашним кабинетом Молотова, Михоэлс с интересом осматривался.
Мебель была дорогая, добротная, но с каким-то неистребимым казенным духом. Словно на каждом стуле, на столе, на серванте где-то с тыльной стороны были прибиты жестянки с инвентарными номерами. В гостиной это было не так заметно, чувствовалась женская рука. А кабинет был совершенно безликим. Официально-бесстрастным. Как и его хозяин.
Михоэлс раза три видел Молотова издали на приемах в Кремле. Часто - в выпусках кинохроники "Новости дня", с которых начинался каждый киносеанс. В домашней обстановке он был такой же подобранный, невозмутимый. Как монгольский божок. Стоит ему, казалось, сменить домашнюю стеганую куртку на черный пиджак, и он готов к приему верительных грамот.
- Как вы знаете, у меня довольно большой опыт общения с западными политическими деятелями и представителями прессы, - начал Молотов, когда они расположились в глубоких кожаных креслах, а Полина Семеновна поставила поднос с кофе и коньяком на круглый стол с полированной дубовой столешницей. - Вам предстоит очень ответственная поездка. Думаю, некоторые мои советы окажутся вам полезными.
- Заранее за них благодарен.
- Наливайте кофе, коньяк. Можете, если хотите, курить... Так вот. Вам предстоят выступления на многотысячных митингах с самой разной аудиторией. Не сомневаюсь, что ваши выступления будут пользоваться успехом. Вы умеете увлечь и воодушевить слушателей. Сужу по вашим радиообращениям. Кстати, вы знаете, что Гитлер обещал повесить вас на Кремлевской стене?
- В самом деле? - обрадовался Михоэлс. - Это комплимент.
- Он вами заслужен. Успеху ваших выступлений будут способствовать и победы Красной Армии. Война очень тяжелая, кровопролитная. Но в ней уже наметился перелом. В Америке знают о наших военных успехах. Но плохо представляют, чем они оплачены. Не скрывайте лишений, которые несет советский народ. Рассказывая о подвигах бойцов и командиров Красной Армии, подчеркните, что победы куются в тылу. Тяжелым трудом женщин, подростков. Вы же выступали на оборонных заводах, видели все своими глазами.
- Да. На одном из танковых заводов слышал частушку: "Привет, Василь Васильевич, примите мой привет. Василию Васильичу всего тринадцать лет". Грустная частушка.
- Это хороший пример.
- Должен ли я в своих выступлениях призывать к скорейшему открытию второго фронта?
- Нет. Напрямую - нет, - уточнил Молотов. - Эта мысль должна возникнуть у слушателей сама собой. Конкретные переговоры о втором фронте - дело политиков. А вы не политик.
- Должен ли я призывать американцев делать пожертвования в фонд Красной Армии?
- Ни в коем случае. Вы приехали не с протянутой рукой. Вы приехали рассказать о том, как живет и борется с фашизмом многонациональный советский народ. Мы ничего не просим. Но мы и не отвергаем никакой помощи, предложенной нам от чистого сердца. Митинги наверняка будут сопровождаться сбором пожертвований. Это у американцев в традиции. Механизм сбора пожертвований хорошо отработан в политических партиях и особенно в еврейских общественных организациях. Мы поблагодарим за каждый доллар, который американский гражданин отдаст на борьбу с фашизмом. Но просить мы ничего не будем.
- Могу я сказать спасибо американцам за помощь, которую они оказывают нам по ленд-лизу? Я недавно попробовал американскую тушенку. Мне понравилось.
- Да, можно сказать за это спасибо. Но подчеркните, что техника, та же тушенка и яичный порошок, которые мы получаем по ленд-лизу, - это заем правительства США, а не безвозмездная помощь.
- В наших газетах публикуются сообщения о том, что люди отдают свои личные сбережения на постройку самолетов и танков. Думаю, стоит об этом рассказать американцам.
- Это хорошая мысль, - согласился Молотов. - Я вижу, Соломон Михайлович, мои советы не очень-то вам и нужны. Вы сами прекрасно все понимаете. Во всяком случае, с этой частью вашей программы все ясно. Проблемы могут возникнуть в другом. При ваших приватных беседах с политиками и общественными деятелями. И особенно - с журналистами. Бесцеремонный, должен я вам сказать, народ. Даже мне бывало непросто с ними разговаривать, хотя я лицо официальное. А с вами они церемониться не будут. И вы должны быть готовы к самым каверзным и провокационным вопросам.
- Например, к каким?
- Пожалуйста. "Правда ли, что в Советском Союзе миллионы политических заключенных?" Как вы ответите?
Михоэлс задумался и растерянно пожал плечами:
- Не знаю.
- Вот это и есть самый точный ответ. Вы же действительно не знаете, правда это или неправда.
- А это правда?
Молотов укоризненно покачал головой:
- Соломон Михайлович! Я - не Михоэлс. А вы - не американский корреспондент.
- Извините.
- Второй типичный вопрос, - невозмутимо продолжал Молотов. - "Правда ли, что в Советском Союзе существует антисемитизм?" Вам обязательно зададут этот вопрос. И не раз. Его даже мне задавали.
- И как вы ответили?
- Вы не ошиблись в выборе профессии? Может быть, вам следовало стать журналистом?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107