Подумав, лорд простодушно сказал: <Ваше высочество, вы
вполне могли бы отомстить за себя: для этого нужны только
деньги и доброе имя.
О Король прусский, умевший отлично распоряжаться сво-
им временем, тем не менее говорил, что вряд ли существовал
на свете человек, который сделал в жизни хоть половину того,
что мог бы сделать.
О Братья Монгольфье"", уже будучи авторами столь ве-
ликого изобретения, как аэростат, стали хлопотать в Париже
о предоставлении одному из своих родственников .лицензии
на табачную лавку. Их прошение наткнулось на множество
- 304 -
затруднений, чинимых разными лицами, в частности г-ном
де Колониа, от которого, в общем, зависел успех дела. Граф
дАнтрег"", друг братьев Монгольфье, сказал г-ну де Колониа:
- Сударь, если их просьба не будет уважена, я выступлю в
печати и расскажу, как с ними обошлись в Англии и как, по
вашей милости, обращаются сейчас во Франции.
- А что было в Англии?
- Хотите знать? Слушайте. В прошлом году господин Этьен
Монгольфье посетил Англию. Он был представлен королю,
который принял его необычайно ласково и сказал, что хотел
бы что-нибудь для него сделать. Монгольфье передал через
лорда Сидни, что, поскольку он иностранец, у него не может
быть никаких просьб. Лорд продолжал настаивать, и тогда
Монгольфье вспомнил, что в Квебеке у него живет" очень
бедный брат, священник. Вот он и попросил для того неболь-
шого бенефиция, гиней на пятьдесят, но лорд ответил, что та-
кая просьба недостойна ни братьев Монгольфье, ни короля,
ни министра. Прошло немного времени, и в Квебеке освобо-
дилось место архиепископа. Лорд Сидни доложил королю, что
думает назначить на это место родственника Монгольфье, и
король дал согласие, отказав претенденту, за которого хлопо-
тал лорд Глостер". Братья Монгольфье не без труда доби-
лись, чтобы король ограничил свою доброту более скромным
благодеянием.
Между подобной щедростью и отказом французских влас-
тей в табачной лавке разница немалая.
О Как-то в обществе зашла речь о споре между теми, кто
считал, что эпитафии следует писать по-латыни, и сторонника-
ми эпитафий на французском языке.
- Не понимаю, о чем тут спорить, - сказал г-н Б.
- Да, я тоже не понимаю, - подхватил г-н Т.
- Это же очевидно, - продолжал Б. - Их надо писать
только по-латыни, не так ли?
- Вот уж нет, - запротестовал Т. - Только по-фран-
цузски.
О - Какого вы мнения о г-не?
- Очень любезный человек: я очень его не люблю.
Сказано это было так, чтобы особенно подчеркнуть разницу
между людьми любезными и людьми, действительно достой-
ными любви.
О <Я поставил крест на любви, - сказал однажды М, -
как только женщины начали говорить: "Ах, этот М, я очень
люблю его, люблю от всей души!". Прежде, когда я был мо-
лод, - добавил он, - они говорили: "Ах, я бесконечно ценю
М: он такой воспитанный молодой человек!">.
О <Я так ненавижу всякий деспотизм, - сказал как-то
М, - что слово "предписание" противно мне даже в устах
врача>.
О Некий больной был так плох, что от него уже отказа-
лись врачи. У г-на Троншена спросили, не пора ли. послать
за святыми дарами. <Сейчас они ему очень пристанут>.
О Когда аббат де Сен-Пьер" хотел что-нибудь одобрить,
он всегда говорил: <Что касается меня, то сегодня мне это
очень по душе>. Можно ли лучше дать понять, что мнения
людские разнообразны, а взгляды каждого человека измен-
чивы?
О Пока мадмуазель Клерон" не ввела во Французской
комедии театральные костюмы, для трагедии существовал толь-
ко один вид костюма, который именовался <римским>. Актеры
играли в нем пьесы, где действующими лицами были греки,
американцы, испанцы и т. д. Первым подчинился нововведе-
нию актер Лекен: он заказал себе для роли Ореста в <Анд-
ромахе>" греческое одеяние. В тот момент, когда театраль-
ный портной принес его в уборную Лекена, туда вошел Добер-
валь". Пораженный невиданной одеждой, он спросил, что это
такое. <Греческий костюм>, - ответил Лекен. <Он изуми-
тельно красив! - воскликнул Доберваль. - Первый же свой
римский костюм я велю сшить на греческий лад>.
О М утверждал, что иные правила хороши для натур твер-
дых и несокрушимых, но не годятся для более податливых
характеров. Доспехи Ахилла по плечу лишь ему одному":
Патрокл - и тот сгибается под их тяжестью.
О Сразу после умышленных преступлений и дурных дел
следует поставить зло, совершенное с благими намерениями, и
поступки, сами по себе хорошие, но вредные для общества: по-
мощь негодяям, глупое попустительство, доведение до абсурда
- ЗОв -
философских принципов, неловкие услуги друзьям, неумест-
ное применение полезных и благородных жизненных правил...
О Природа, обрушив на человека столько напастей и при
этом вселив в него неистребимую любовь к жизни, обошлась с
ним словно злоумышленник, который поджег бы наш дом, а у
дверей выставил бы часовых. Очень уж страшна должна быть
опасность, чтобы побудить нас выброситься из окна.
О Министры, если случайно они не вовсе лишены ума, лю-
бят говорить о том времени, когда они будут уже не у дел.
Люди обычно идут на эту удочку и верят их чистосердечию,
хотя министры просто стараются выказать здравый ум. Они
подобны тем больным, которые постоянно говорят о своей смер-
ти, но, судя по случайно оброненным ими замечаниям, увере-
ны, что не умрут.
О Кто-то попенял Делону", врачу-месмеристу: <Вот вы обе-
щали исцелить г-на Б, а он умер>. - <Вы куда-то уезжа-
ли, - ответил врач, - и не были свидетелем того, как удач-
но шло лечение: г-н Б умер, совершенно исцеленный>.
О О М, который вечно был во власти мрачных предчув-
ствий и все видел в черном свете, говорили: <Он любит стро-
ить воздушные темницы>.
О Когда аббат Данжо, член Французской академии и ве-
ликий ревнитель чистоты французского языка, работал над
составлением грамматики, ни о чем другом говорить он не
мог. Однажды в его присутствии кто-то стал сетовать на воен-
ные поражения, постигшие Францию (это было в конце цар-
ствования Людовика XIV). <Ну и что ж1 - воскликнул аб-
бат. - Зато у меня в шкатулке уже лежат две тысячи глаго-
лов с полным их спряжением!>.
О Некий писака тиснул в своем листке: <Одни говорят,
что кардинал Мазарини" умер, другие - что жив, а я не верю
ни тому, ни другому!>.
О Старик дАрнонкур заключил с девицей легкого поведе-
ния контракт, по которому обязывался выплачивать ей ренту
в тысячу двести ливров, пока она будет его любить. Она легко-
мысленно бросила его и связалась с молодым человеком. Тот
знал о контракте и решил во что бы то ни стало восстановить
его. Подстрекаемая любовником, девица потребовала у дАр-
нонкура денег, не выплаченных ей после разрыва, предъявив
ему составленное на гербовой бумаге свидетельство о том, что
она по-прежнему его любит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
вполне могли бы отомстить за себя: для этого нужны только
деньги и доброе имя.
О Король прусский, умевший отлично распоряжаться сво-
им временем, тем не менее говорил, что вряд ли существовал
на свете человек, который сделал в жизни хоть половину того,
что мог бы сделать.
О Братья Монгольфье"", уже будучи авторами столь ве-
ликого изобретения, как аэростат, стали хлопотать в Париже
о предоставлении одному из своих родственников .лицензии
на табачную лавку. Их прошение наткнулось на множество
- 304 -
затруднений, чинимых разными лицами, в частности г-ном
де Колониа, от которого, в общем, зависел успех дела. Граф
дАнтрег"", друг братьев Монгольфье, сказал г-ну де Колониа:
- Сударь, если их просьба не будет уважена, я выступлю в
печати и расскажу, как с ними обошлись в Англии и как, по
вашей милости, обращаются сейчас во Франции.
- А что было в Англии?
- Хотите знать? Слушайте. В прошлом году господин Этьен
Монгольфье посетил Англию. Он был представлен королю,
который принял его необычайно ласково и сказал, что хотел
бы что-нибудь для него сделать. Монгольфье передал через
лорда Сидни, что, поскольку он иностранец, у него не может
быть никаких просьб. Лорд продолжал настаивать, и тогда
Монгольфье вспомнил, что в Квебеке у него живет" очень
бедный брат, священник. Вот он и попросил для того неболь-
шого бенефиция, гиней на пятьдесят, но лорд ответил, что та-
кая просьба недостойна ни братьев Монгольфье, ни короля,
ни министра. Прошло немного времени, и в Квебеке освобо-
дилось место архиепископа. Лорд Сидни доложил королю, что
думает назначить на это место родственника Монгольфье, и
король дал согласие, отказав претенденту, за которого хлопо-
тал лорд Глостер". Братья Монгольфье не без труда доби-
лись, чтобы король ограничил свою доброту более скромным
благодеянием.
Между подобной щедростью и отказом французских влас-
тей в табачной лавке разница немалая.
О Как-то в обществе зашла речь о споре между теми, кто
считал, что эпитафии следует писать по-латыни, и сторонника-
ми эпитафий на французском языке.
- Не понимаю, о чем тут спорить, - сказал г-н Б.
- Да, я тоже не понимаю, - подхватил г-н Т.
- Это же очевидно, - продолжал Б. - Их надо писать
только по-латыни, не так ли?
- Вот уж нет, - запротестовал Т. - Только по-фран-
цузски.
О - Какого вы мнения о г-не?
- Очень любезный человек: я очень его не люблю.
Сказано это было так, чтобы особенно подчеркнуть разницу
между людьми любезными и людьми, действительно достой-
ными любви.
О <Я поставил крест на любви, - сказал однажды М, -
как только женщины начали говорить: "Ах, этот М, я очень
люблю его, люблю от всей души!". Прежде, когда я был мо-
лод, - добавил он, - они говорили: "Ах, я бесконечно ценю
М: он такой воспитанный молодой человек!">.
О <Я так ненавижу всякий деспотизм, - сказал как-то
М, - что слово "предписание" противно мне даже в устах
врача>.
О Некий больной был так плох, что от него уже отказа-
лись врачи. У г-на Троншена спросили, не пора ли. послать
за святыми дарами. <Сейчас они ему очень пристанут>.
О Когда аббат де Сен-Пьер" хотел что-нибудь одобрить,
он всегда говорил: <Что касается меня, то сегодня мне это
очень по душе>. Можно ли лучше дать понять, что мнения
людские разнообразны, а взгляды каждого человека измен-
чивы?
О Пока мадмуазель Клерон" не ввела во Французской
комедии театральные костюмы, для трагедии существовал толь-
ко один вид костюма, который именовался <римским>. Актеры
играли в нем пьесы, где действующими лицами были греки,
американцы, испанцы и т. д. Первым подчинился нововведе-
нию актер Лекен: он заказал себе для роли Ореста в <Анд-
ромахе>" греческое одеяние. В тот момент, когда театраль-
ный портной принес его в уборную Лекена, туда вошел Добер-
валь". Пораженный невиданной одеждой, он спросил, что это
такое. <Греческий костюм>, - ответил Лекен. <Он изуми-
тельно красив! - воскликнул Доберваль. - Первый же свой
римский костюм я велю сшить на греческий лад>.
О М утверждал, что иные правила хороши для натур твер-
дых и несокрушимых, но не годятся для более податливых
характеров. Доспехи Ахилла по плечу лишь ему одному":
Патрокл - и тот сгибается под их тяжестью.
О Сразу после умышленных преступлений и дурных дел
следует поставить зло, совершенное с благими намерениями, и
поступки, сами по себе хорошие, но вредные для общества: по-
мощь негодяям, глупое попустительство, доведение до абсурда
- ЗОв -
философских принципов, неловкие услуги друзьям, неумест-
ное применение полезных и благородных жизненных правил...
О Природа, обрушив на человека столько напастей и при
этом вселив в него неистребимую любовь к жизни, обошлась с
ним словно злоумышленник, который поджег бы наш дом, а у
дверей выставил бы часовых. Очень уж страшна должна быть
опасность, чтобы побудить нас выброситься из окна.
О Министры, если случайно они не вовсе лишены ума, лю-
бят говорить о том времени, когда они будут уже не у дел.
Люди обычно идут на эту удочку и верят их чистосердечию,
хотя министры просто стараются выказать здравый ум. Они
подобны тем больным, которые постоянно говорят о своей смер-
ти, но, судя по случайно оброненным ими замечаниям, увере-
ны, что не умрут.
О Кто-то попенял Делону", врачу-месмеристу: <Вот вы обе-
щали исцелить г-на Б, а он умер>. - <Вы куда-то уезжа-
ли, - ответил врач, - и не были свидетелем того, как удач-
но шло лечение: г-н Б умер, совершенно исцеленный>.
О О М, который вечно был во власти мрачных предчув-
ствий и все видел в черном свете, говорили: <Он любит стро-
ить воздушные темницы>.
О Когда аббат Данжо, член Французской академии и ве-
ликий ревнитель чистоты французского языка, работал над
составлением грамматики, ни о чем другом говорить он не
мог. Однажды в его присутствии кто-то стал сетовать на воен-
ные поражения, постигшие Францию (это было в конце цар-
ствования Людовика XIV). <Ну и что ж1 - воскликнул аб-
бат. - Зато у меня в шкатулке уже лежат две тысячи глаго-
лов с полным их спряжением!>.
О Некий писака тиснул в своем листке: <Одни говорят,
что кардинал Мазарини" умер, другие - что жив, а я не верю
ни тому, ни другому!>.
О Старик дАрнонкур заключил с девицей легкого поведе-
ния контракт, по которому обязывался выплачивать ей ренту
в тысячу двести ливров, пока она будет его любить. Она легко-
мысленно бросила его и связалась с молодым человеком. Тот
знал о контракте и решил во что бы то ни стало восстановить
его. Подстрекаемая любовником, девица потребовала у дАр-
нонкура денег, не выплаченных ей после разрыва, предъявив
ему составленное на гербовой бумаге свидетельство о том, что
она по-прежнему его любит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110