Так, к моему удовлетворению, но, вместе с тем, и к моему удивлению, он согласился с тем, что так долго и так упорно отрицал. То, однако, что я в этой части сновидения замещаю Мейнерта своим отцом, объясняется не аналогией, проводимой мною между ними, а тем лаконическим, но вполне достаточным изображением условного предложения в мыслях, скрывающихся за сновидением, которое в более пространной форме гласит: «Да, если бы я был сыном профессора или гофрата, я бы, наверное, скорее пошел вперед».
В своем сновидении я и делаю отца профессором и гофратом. Наиболее яркая и странная абсурдность сновидения заключается здесь опять-таки в том, что мне 1856 год представляется равнозначащим с 1851 годом, как будто разница в пять лет не имеет никакого значения. Но именно эта-то часть мыслей, скрывающихся за сновидением, и должна найти себе выражение. Четыре, пять лет – это как раз промежуток времени, в течение которого я пользовался поддержкой вышеупомянутого коллеги; в течение этого же времени я был женихом своей невесты и, наконец, в течение этого же времени я заставлял своего пациента ожидать полного исцеления; последнее совпадение носит случайный характер, но тем охотнее используется сновидением. «Что такое пять лет?» – задаются вопросом мысли, скрывающиеся за ним. «Это для меня не время. Передо мной времени еще много, и, подобно тому как осуществилось то, во что вы тоже не верили, осуществляю я и это». Помимо этого, число 51, отделенное от цифры столетия, обусловливается еще и в другом, противоположном смысле; поэтому-то оно и встречается в сновидении несколько раз. 51 год – возраст, наиболее опасный для мужчины: в этом возрасте умерло скоропостижно несколько моих коллег, среди них один, за несколько дней до того назначенный после долгого ожидания профессором.
V. Еще одно абсурдное сновидение, играющее числами. Юдин мой знакомый господин М. подвергся нападкам со стороны ни более ни менее, как самого Гете; нападки эти носили, по нашему общему мнению, незаслуженно обидный характер. Господина М. эти нападки, естественно, совершенно убили. Он горько жалуется на них нашим общим знакомым; его поклонение Гете не поколебалось, однако, от этой личной обиды. Я стараюсь выяснить соотношение времени, которое представляется мне невероятным. Гете умер в 1832 году; так как его нападки на М. относятся, понятно, к более раннему периоду, то М. был в то время совсем молодым человеком. Мне думается, что ему было 15 лет. Я не знаю, однако, какой сейчас год и потому все мои расчеты теряются во мраке. Нападки на господина М. содержатся в известном произведении Гете «Природа».
Разъяснить абсурдность этого сновидения не представляет никакого труда. Господин М., с которым мы встречаемся, у одних общих знакомых, попросил меня недавно обследовать его брата, который обнаруживает признаки паралитического умственного расстройства. Его опасения оказались правильными. Во время консультации больной без всякого повода стал упрекать брата в его грехах молодости. Я спросил у больного год его рождения и заставил проделать несколько арифметических вычислений, чтобы констатировать степень ослабления памяти; испытание это он выдержал с грехом пополам. Я понимаю уже, что становлюсь в сновидении на место этого паралитика («я, не знаю, какой сейчас год»). Остальной материал сновидения относится к другому источнику. Один лично мне знакомый редактор медицинского журнала поместил в последнем в высшей степени резкую, «убийственную» рецензию о последней книжке моего коллеги Ф. в Берлине; рецензия эта принадлежала перу одного молодого и малосведущего врача. Я счел своим долгом вмешаться и обратился к редактору; тот ответил, что крайне сожалеет о происшедшем, но не считает возможным выразить это на страницах журнала. В ответ на это я порвал свои отношения с журналом, но в письме к редактору высказал уверенность, что наши личные отношения от этого нисколько не пострадают. Третьим источником этого сновидения является рассказ одной пациентки о психической болезни ее брата, припадки которого сопровождаются несмолкаемыми криками: «Природа, природа!» Врачи полагают, что эти восклицания объясняются чтением этого прекрасного произведения Гете и свидетельствуют о переутомлении больного его занятиями по натурфилософии. Я предпочел, однако, установить здесь наличие сексуального элемента; мое мнение подтвердилось вскоре тем, что несчастный в припадке бешенства изуродовал себе половые органы. Во время первого припадка больному было 18 лет.
Если я добавлю, что столь резко раскритикованная книга моего приятеля («Невольно спрашиваешь себя, не лишился ли рассудка автор или ты сам», – выразился про нее другой критик) трактует о значении в жизни соотношений времени, а сводит, между прочим, и продолжительность жизни Гете к одному чрезвычайно важному в биологии числу, то отсюда нетрудно будет вывести заключение, что в сновидении я становлюсь на место своего коллеги. (Я стараюсь выяснить соотношение времени…) Однако я веду себя как паралитик, и сновидение принимает абсурдный характер. Это означает, таким образом, что мысли, лежащие в основе сновидения, говорят иронически: «Разумеется (по-нем. „naturlich“ одного корня с „Nature – „природа“), он глупец, сумасшедший, а вы гениальные люди, вы понимаете лучше. Быть может, однако, дело обстоит как раз наоборот?“ И вот это „наоборот“ и выражено в сновидении в чрезвычайно пластичной форме. Гете нападает на молодого человека – это абсурдно, между тем как молодой человек мог бы напасть сейчас с легкостью на бессмертного Гете, и далее – я произвожу вычисление с года смерти Гете, между тем, как в действительности я осведомился у пациента о годе его рождения.
Я обещал, однако, указывать и на то, что ни одно сновидение не руководствуется иными мотивами, кроме эгоистических. В данном случае мне приходится выяснить, почему я приписываю себе неприятную историю с моим приятелем и становлюсь на его место. Мое мнение в бодрствующем состоянии настроено далеко не так уж определенно. Тут, однако, играет роль следующее: история 18-летнего больного содержит в себе указание на то, что я расхожусь с большинством врачей, утверждая наличие сексуальной этиологии психоневрозов. Я могу сказать себе самому: критика отнесется к тебе так же, как к твоему приятелю, вернее, относится так уже давно. Теперь я по праву могу заменить элемент «он» в мыслях элементом «мы»: «Да, вы правы, мы оба глупцы».
На то, что «mea res agitur», указывает мне категорически упоминание об этом небольшом, несравненно прекрасном произведении Гете, так как цитирование этого произведения в одной популярной лекции окончателно толкнуло меня, юного и колеблющегося студента, на изучение естественных наук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164
В своем сновидении я и делаю отца профессором и гофратом. Наиболее яркая и странная абсурдность сновидения заключается здесь опять-таки в том, что мне 1856 год представляется равнозначащим с 1851 годом, как будто разница в пять лет не имеет никакого значения. Но именно эта-то часть мыслей, скрывающихся за сновидением, и должна найти себе выражение. Четыре, пять лет – это как раз промежуток времени, в течение которого я пользовался поддержкой вышеупомянутого коллеги; в течение этого же времени я был женихом своей невесты и, наконец, в течение этого же времени я заставлял своего пациента ожидать полного исцеления; последнее совпадение носит случайный характер, но тем охотнее используется сновидением. «Что такое пять лет?» – задаются вопросом мысли, скрывающиеся за ним. «Это для меня не время. Передо мной времени еще много, и, подобно тому как осуществилось то, во что вы тоже не верили, осуществляю я и это». Помимо этого, число 51, отделенное от цифры столетия, обусловливается еще и в другом, противоположном смысле; поэтому-то оно и встречается в сновидении несколько раз. 51 год – возраст, наиболее опасный для мужчины: в этом возрасте умерло скоропостижно несколько моих коллег, среди них один, за несколько дней до того назначенный после долгого ожидания профессором.
V. Еще одно абсурдное сновидение, играющее числами. Юдин мой знакомый господин М. подвергся нападкам со стороны ни более ни менее, как самого Гете; нападки эти носили, по нашему общему мнению, незаслуженно обидный характер. Господина М. эти нападки, естественно, совершенно убили. Он горько жалуется на них нашим общим знакомым; его поклонение Гете не поколебалось, однако, от этой личной обиды. Я стараюсь выяснить соотношение времени, которое представляется мне невероятным. Гете умер в 1832 году; так как его нападки на М. относятся, понятно, к более раннему периоду, то М. был в то время совсем молодым человеком. Мне думается, что ему было 15 лет. Я не знаю, однако, какой сейчас год и потому все мои расчеты теряются во мраке. Нападки на господина М. содержатся в известном произведении Гете «Природа».
Разъяснить абсурдность этого сновидения не представляет никакого труда. Господин М., с которым мы встречаемся, у одних общих знакомых, попросил меня недавно обследовать его брата, который обнаруживает признаки паралитического умственного расстройства. Его опасения оказались правильными. Во время консультации больной без всякого повода стал упрекать брата в его грехах молодости. Я спросил у больного год его рождения и заставил проделать несколько арифметических вычислений, чтобы констатировать степень ослабления памяти; испытание это он выдержал с грехом пополам. Я понимаю уже, что становлюсь в сновидении на место этого паралитика («я, не знаю, какой сейчас год»). Остальной материал сновидения относится к другому источнику. Один лично мне знакомый редактор медицинского журнала поместил в последнем в высшей степени резкую, «убийственную» рецензию о последней книжке моего коллеги Ф. в Берлине; рецензия эта принадлежала перу одного молодого и малосведущего врача. Я счел своим долгом вмешаться и обратился к редактору; тот ответил, что крайне сожалеет о происшедшем, но не считает возможным выразить это на страницах журнала. В ответ на это я порвал свои отношения с журналом, но в письме к редактору высказал уверенность, что наши личные отношения от этого нисколько не пострадают. Третьим источником этого сновидения является рассказ одной пациентки о психической болезни ее брата, припадки которого сопровождаются несмолкаемыми криками: «Природа, природа!» Врачи полагают, что эти восклицания объясняются чтением этого прекрасного произведения Гете и свидетельствуют о переутомлении больного его занятиями по натурфилософии. Я предпочел, однако, установить здесь наличие сексуального элемента; мое мнение подтвердилось вскоре тем, что несчастный в припадке бешенства изуродовал себе половые органы. Во время первого припадка больному было 18 лет.
Если я добавлю, что столь резко раскритикованная книга моего приятеля («Невольно спрашиваешь себя, не лишился ли рассудка автор или ты сам», – выразился про нее другой критик) трактует о значении в жизни соотношений времени, а сводит, между прочим, и продолжительность жизни Гете к одному чрезвычайно важному в биологии числу, то отсюда нетрудно будет вывести заключение, что в сновидении я становлюсь на место своего коллеги. (Я стараюсь выяснить соотношение времени…) Однако я веду себя как паралитик, и сновидение принимает абсурдный характер. Это означает, таким образом, что мысли, лежащие в основе сновидения, говорят иронически: «Разумеется (по-нем. „naturlich“ одного корня с „Nature – „природа“), он глупец, сумасшедший, а вы гениальные люди, вы понимаете лучше. Быть может, однако, дело обстоит как раз наоборот?“ И вот это „наоборот“ и выражено в сновидении в чрезвычайно пластичной форме. Гете нападает на молодого человека – это абсурдно, между тем как молодой человек мог бы напасть сейчас с легкостью на бессмертного Гете, и далее – я произвожу вычисление с года смерти Гете, между тем, как в действительности я осведомился у пациента о годе его рождения.
Я обещал, однако, указывать и на то, что ни одно сновидение не руководствуется иными мотивами, кроме эгоистических. В данном случае мне приходится выяснить, почему я приписываю себе неприятную историю с моим приятелем и становлюсь на его место. Мое мнение в бодрствующем состоянии настроено далеко не так уж определенно. Тут, однако, играет роль следующее: история 18-летнего больного содержит в себе указание на то, что я расхожусь с большинством врачей, утверждая наличие сексуальной этиологии психоневрозов. Я могу сказать себе самому: критика отнесется к тебе так же, как к твоему приятелю, вернее, относится так уже давно. Теперь я по праву могу заменить элемент «он» в мыслях элементом «мы»: «Да, вы правы, мы оба глупцы».
На то, что «mea res agitur», указывает мне категорически упоминание об этом небольшом, несравненно прекрасном произведении Гете, так как цитирование этого произведения в одной популярной лекции окончателно толкнуло меня, юного и колеблющегося студента, на изучение естественных наук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164