– Вас трудно привлечь к уголовной ответственности, товарищ Сухов! – негромко сказал Прохоров. – В кодексе, к сожалению, нет такой статьи, которая карала бы за социальную пассивность, но снять с работы вас необходимо… Хотите изобретать трактор в одиночестве, станьте сторожем!
Инженеру Сухову было бы легче, если бы капитан произносил эти слова обличительным голосом, если бы Прохоров не смотрел на него так, словно не знал, что делать. Однако капитан уголовного розыска казался по-прежнему раздавленным сложностью мира, удивленным необычными стечениями обстоятельств и был совершенно непрофессионален – ничего милицейского, специфического не было в этом небольшом худощавом человеке. И глаза у Прохорова были незащищенными.
– Сторож – это, пожалуй, идея! – криво усмехнувшись, сказал Сухов. – Сторож при тракторном гараже… Вы правы, Александр Матвеевич, как начальник лесопункта я – ничто.
Он сказал это искренне. Хорошим было его тонкое, интеллигентное лицо, в появлении на свет которого принимало участие не одно поколение российских интеллигентов; хороши были глаза, в которых читались усталость и печаль. И мир Сухова теперь уже не был таким элементарным, что вмещался в один-единственный трелевочный трактор. С этим человеком уже можно было обращаться как с живым.
– Вы меня озадачили, Александр Матвеевич, – нормальным голосом сказал Сухов. – Каким образом Гасилову удается сдерживать производительность труда? При каких условиях?
Ну как не впасть в печаль и тоску, если на этой удивительной планете Земля существует начальник лесопункта, который спрашивает заезжего капитана уголовного розыска, почему на вверенном ему лесопункте сдерживается рост производительности труда? Как не будешь чувствовать себя травмированным, если инженер с академическим образованием, заперев себя в башне из слоновой кости, чтобы дать миллионам трактористов совершенную машину, никогда не допускал мысли о том, что возможен человек, заинтересованный в сдерживании производительности труда, и вот заезжему капитану приходится доказывать, что практически такой человек не только возможен, но существует и называется Петром Петровичем Гасиловым.
– Вы что, в самом деле пьете, Сухов? – официальным тоном спросил Прохоров.
– Чепуха! Не пью. Но коньяк держу.
– Каким образом сдерживается производительность труда – это вторая сторона дела! – устало сказал Прохоров. – Самое важное: для чего она сдерживается!
Сухов поднял на Прохорова умные глаза.
– Производительность труда занижается для того, чтобы всегда можно было получить предельно высокую премиальную оплату, не затрачивая на это силы! – прежним тоном произнес Прохоров. – Неужели за полтора года работы на лесопункте вы не заметили, что мастер Гасилов проводит в лесосеке не более двух часов в сутки? Он только встречает и провожает смену, треть рабочего времени проводит в райцентре, где в конторе леспромхоза и других районных организациях завязывает полезные знакомства, все остальное время Гасилов отдает своему особняку, телескопу, жеребцу Рогдаю и так далее.
Разозлившись, Прохоров поднялся с удобного, но допотопного кресла, пересев на табуретку, резко произнес:
– И в этом вы повинны, товарищ Сухов, так как помогли Гасилову создать себе синекуру.
– Каким образом?
– А вот таким…
Прохоров достал из кармана толстую записную книжку, открыл страницу алфавита на букве «п», посмотрел на цифры, бросил книжку на стол, чтобы Сухов мог заглянуть в нее.
– А вот таким образом, уважаемый Павел Игоревич! – повторил Прохоров. – Когда вы изволили прибыть на лесопункт, вы заметили, что на лесосеке применяется устаревшая технология… Так это?
– Да, – ответил Сухов. – Я приказал прекратить вывозку леса с кронами, перенес обрубку сучьев на нижний склад, разрешил грузить на сцепы больше нормы на кубометр… А в чем дело?
Женщины в коридоре перестали смеяться, ушли, видимо, и Прохоров подумал, что среди них могла быть та, которая ему сегодня была нужна, – Мария Федоровна Суворова. Уж не начался ли обеденный перерыв, уж не пропустил ли он возможность проводить Марию Федоровну до дому?
– Суть дела в том, товарищ Сухов, – сказал Прохоров, – что результаты улучшения технологии дали мизерное сокращение числа работающих на лесосеке. Взгляните в блокнот. На нижний склад переведено только шесть человек… Вы в книжку мою, в книжку смотрите…
Пока инженер Сухов разбирал мелкие, ровные, занудные буквы прохоровского почерка, капитан сидел с закрытыми глазами – весь расслабился, дышал через нос.
– Прочли? – спросил он. – Все прочли?
– Прочел!
– Вот, – печально сказал Прохоров, – в таких условиях план всегда перевыполняется, а мастер Гасилов, не затрачивая сил и времени на организацию труда и руководство бригадами, ежемесячно получает предельно высокую премиальную оплату. Легкая жизнь и деньги – вот гасиловский движитель! – Он захлопнул блокнот. – Думаю, что вы сами разберетесь в тех способах и методах, какими Гасилов сохранял предельно заниженное плановое задание. Не мне вам читать лекции, товарищ Сухов… – Прохоров сдержанно улыбнулся. – Скажу одно: Гасилова подвели декабрьские морозы.
Отдохнувший за несколько секунд Прохоров теперь весело относился к тому, что в чине капитана уголовного розыска поучал академически образованного начальника Сосновского лесопункта, умеющего чертить такие чертежи, которые казались напечатанными в образцовой типографии, но не слыхавшего о том, что происходило в лесосеке в декабре прошлого года.
– Именно в морозные дни, – сказал Прохоров, – Евгений Столетов понял, как резко занижено плановое задание бригады…
Положение было определенно комическим.
– Бог с ними, с декабрьскими морозами! – сказал он. – Меня больше интересует такой факт… Почему девятнадцатого, двадцатого и двадцать первого мая выработка на лесосеке выросла до двухсот пятидесяти процентов? Есть же связь между происшествием двадцать второго мая и тем, что в эти дни выработка возросла почти в три раза? Что вам известно об этом?
– Ничего! – после длинной паузы ответил Сухов. – О такой высокой производительности труда мне ничего не известно…
Кажется, инженер Сухов начинал понимать, как серьезно дело, почувствовал, какой прочной и тревожной связью соединяется его кабинет с полотном узкоколейной дороги, на обочине которой белеет похожий на череп камень. Он был умен, этот инженер Сухов, и ему хватило характера для того, чтобы подняться с места, подойти к капитану уголовного розыска и спросить:
– Чем я могу теперь помочь вам, товарищ Прохоров?
– Выяснить, что произошло на лесосеке в эти три дня, – подумав, ответил Прохоров, хотя не верил в то, что Сухов поможет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129