– Оба джентльмена покачали головами, и мисс Квиллиам продолжила: – Обладатели большого богатства несут существенные обязательства перед теми, кто от них зависит. Момпессонам следовало бы жить в своих имениях, чтобы возвращать богатства тем, кто помог их создать, но они живут в столице и здесь же расточают доходы, полученные от арендаторов.
Мне вспомнились запущенные земли и полуразвалившиеся домишки вокруг Мелторпа и соседних деревень. Несомненно, мисс Квиллиам была права. Я перевел взгляд на матушку – она кивала, на гостей – они смущенно смотрели в сторону.
Заметив это, мисс Квиллиам заговорила чуть громче:
– Страна – это та же семья, и, как во всякой семье, одни ее члены слабей, другие – сильней; каждый, соответственно своим силам, должен служить или управлять, от этого будет лучше каждому.
– О да! – вскричал я, и мисс Квиллиам мне улыбнулась. Матушка протянула руку, чтобы меня утихомирить, но при этом пробормотала:
– Да-да, конечно.
Мистер Пентекост, однако, фыркнул, а мистер Силверлайт мягко покачал головой.
– Дорогая юная леди, – начал мистер Пентекост, – ваше мнение говорит скорее о величии вашей души, чем о богатстве опыта. Момпессоны – это всего лишь одни из многих им подобных, поскольку как классы, так и отдельные личности руководствуются исключительно собственными интересами.
Мистер Силверлайт при этом посмотрел на нас многозначительно и качнул головой, как бы посылая шутливое предупреждение.
– Эгоистические интересы – вот то, что нами движет, – продолжал мистер Пентекост. – Но мы с неистощимой изобретательностью выдумываем уловки, чтобы скрыть от себя и других эту печальную правду, – на этой почве и процветают лицемерие и самообман. Поэтому следует обращать внимание не на слова, а на дела.
Тут мистер Силверлайт, все время выказывавший признаки нетерпения, взволнованно вскричал:
– Не могу больше молчать! Чем человек руководствуется – вот что важно. Покажите мне человека, в чьем сердце пылает огонь благородного альтруизма, и я оценю его выше всего на свете.
– Ты дитя, Силверлайт, – сказал Пентекост, качая головой. – О человеке говорят одни дела, и говорят они только одно: служи своим интересам. И так оно и должно быть, потому что сложное переплетение бесчисленных личных интересов на свободном рынке и образует в совокупности то, что мы зовем обществом, ему мы обязаны свободой выбора, которая у нас есть.
– Вы ошибаетесь, – проговорила мисс Квиллиам. – В таком случае на земле не существовало бы милосердия.
Это было неудачное замечание; в ответ мистер Пентекост злобно огрызнулся:
– Милосердие всегда основано на эгоизме и потому лицемерно.
Я заметил, как матушка открыла рот от изумления и отвернулась.
Мисс Квиллиам тем не менее отвечала спокойно:
– Милосердие может проистекать из желания выглядеть милосердным, но, разумеется, никто не станет отрицать, что лицемерие в обществе имеет добрые последствия?
– Я это отрицаю! – вскричал Силверлайт. – Я заклятый враг лицемерия и лжи, какие бы формы она ни принимала. И буду это повторять, несмотря ни на что.
– Благородная душа, – покачал головой мистер Пентекост. – Но в этих материях ты дитя.
Мисс Квиллиам улыбнулась, прежде чем продолжить.
– Желание выглядеть милосердным нельзя объяснить одними лишь эгоистическими интересами, мистер Пентекост. И потому вы должны согласиться, что в подобных случаях нас направляет некая смесь совести, руководства свыше инстинкта и обычаев – в чем мы не до конца отдаем себе отчет. Истинное счастье – если оно вообще достижимо – каждый из нас обретает в гармонии с обществом, отсюда и проистекают наши порывы к милосердию.
– Моя дорогая юная леди, – начал мистер Пентекост, судя по всему, сильно взволнованный этими словами. – Сам не знаю, с чего начать свою попытку наставить вас на путь истинный. Вся общественная и экономическая жизнь представляет собой войну между индивидуумами и между классами – это неизбежно. Нет смысла говорить о том, как должно быть: таков Закон Необходимости.
Мистер Силверлайт молчал, но его высокое чело сияло нам из полутьмы; он улыбался, словно призывая нас в свидетели глупости его друга, а мистер Пентекост принялся рассуждать о том, как все люди охотятся друг на друга или, в лучшем случае, паразитируют друг на друге, как блохи на собаке. Именно это, настаивал он, мы и зовем обществом.
Матушка закрыла руками лицо, но он, не замечая этого, продолжал:
– И такое положение вещей правильно, или, по крайней мере, желательно, поскольку эта система паразитирования и утилизации отходов работает по принципу саморегулирования. Ничто не пропадает зря, и общество извлекает максимум полезного из вещей и людей.
Мисс Квиллиам настаивала на том, что общество представляет собой не паразитическую, а органическую систему. Индивидуумы и классы не воюют друг с другом, а зависят Друг от друга. Конечная цель общества – удовлетворенность каждого своим местом в жизни; так было в счастливом прошлом Англии, к тому же мы придем и в будущем.
Мистер Пентекост с этим не согласился, утверждая, что страдания большинства необходимы, поскольку в основе общества лежит принцип соревнования, а он предполагает победителей и побежденных. По этой причине все, чего можно достигнуть, это счастье как можно большего количества народа, известна и формула, по которой можно сделать соответствующий расчет. Чтобы добиться, согласно этой системе, наилучшего результата, общество должно, о чем бы ни шла речь, всегда задавать вопрос, какая от этого польза, а самый лучший – а вернее, единственный – способ оценки чего бы то ни было предлагает свободный рынок. Необходимо соревнование, все и вся должно покупаться и продаваться по его истинной цене, а это всегда самая низшая цена, при которой существование и производство этого продукта еще оправдано. Причина нынешних несчастий Англии состоит в том, что этому тонкому механизму не дают функционировать без помех.
В продолжение вечера два джентльмена совершенно противоположным образом откликались на гостеприимный прием: мистер Пентекост от избытка чувств всплескивал руками, напоминая утку, которая пытается взлететь, и все время осыпал себя табаком; мистер Силверлайт взирал меланхолически на дам и печально улыбался в ответ на страстное красноречие своего друга. Когда мистера Пентекоста что-то забавляло (а это могли быть самые неожиданные вещи), он откидывал голову назад и издавал короткие, похожие на лай смешки, которые стихали так же внезапно, как начинались.
Я не мог улыбаться, и моя матушка тоже – я видел, что слова мистера Пентекоста глубоко ее угнетают. Мысли, которые он высказывал, казались мне настолько гадкими, что они никак не сообразовывались с его добросердечным поведением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
Мне вспомнились запущенные земли и полуразвалившиеся домишки вокруг Мелторпа и соседних деревень. Несомненно, мисс Квиллиам была права. Я перевел взгляд на матушку – она кивала, на гостей – они смущенно смотрели в сторону.
Заметив это, мисс Квиллиам заговорила чуть громче:
– Страна – это та же семья, и, как во всякой семье, одни ее члены слабей, другие – сильней; каждый, соответственно своим силам, должен служить или управлять, от этого будет лучше каждому.
– О да! – вскричал я, и мисс Квиллиам мне улыбнулась. Матушка протянула руку, чтобы меня утихомирить, но при этом пробормотала:
– Да-да, конечно.
Мистер Пентекост, однако, фыркнул, а мистер Силверлайт мягко покачал головой.
– Дорогая юная леди, – начал мистер Пентекост, – ваше мнение говорит скорее о величии вашей души, чем о богатстве опыта. Момпессоны – это всего лишь одни из многих им подобных, поскольку как классы, так и отдельные личности руководствуются исключительно собственными интересами.
Мистер Силверлайт при этом посмотрел на нас многозначительно и качнул головой, как бы посылая шутливое предупреждение.
– Эгоистические интересы – вот то, что нами движет, – продолжал мистер Пентекост. – Но мы с неистощимой изобретательностью выдумываем уловки, чтобы скрыть от себя и других эту печальную правду, – на этой почве и процветают лицемерие и самообман. Поэтому следует обращать внимание не на слова, а на дела.
Тут мистер Силверлайт, все время выказывавший признаки нетерпения, взволнованно вскричал:
– Не могу больше молчать! Чем человек руководствуется – вот что важно. Покажите мне человека, в чьем сердце пылает огонь благородного альтруизма, и я оценю его выше всего на свете.
– Ты дитя, Силверлайт, – сказал Пентекост, качая головой. – О человеке говорят одни дела, и говорят они только одно: служи своим интересам. И так оно и должно быть, потому что сложное переплетение бесчисленных личных интересов на свободном рынке и образует в совокупности то, что мы зовем обществом, ему мы обязаны свободой выбора, которая у нас есть.
– Вы ошибаетесь, – проговорила мисс Квиллиам. – В таком случае на земле не существовало бы милосердия.
Это было неудачное замечание; в ответ мистер Пентекост злобно огрызнулся:
– Милосердие всегда основано на эгоизме и потому лицемерно.
Я заметил, как матушка открыла рот от изумления и отвернулась.
Мисс Квиллиам тем не менее отвечала спокойно:
– Милосердие может проистекать из желания выглядеть милосердным, но, разумеется, никто не станет отрицать, что лицемерие в обществе имеет добрые последствия?
– Я это отрицаю! – вскричал Силверлайт. – Я заклятый враг лицемерия и лжи, какие бы формы она ни принимала. И буду это повторять, несмотря ни на что.
– Благородная душа, – покачал головой мистер Пентекост. – Но в этих материях ты дитя.
Мисс Квиллиам улыбнулась, прежде чем продолжить.
– Желание выглядеть милосердным нельзя объяснить одними лишь эгоистическими интересами, мистер Пентекост. И потому вы должны согласиться, что в подобных случаях нас направляет некая смесь совести, руководства свыше инстинкта и обычаев – в чем мы не до конца отдаем себе отчет. Истинное счастье – если оно вообще достижимо – каждый из нас обретает в гармонии с обществом, отсюда и проистекают наши порывы к милосердию.
– Моя дорогая юная леди, – начал мистер Пентекост, судя по всему, сильно взволнованный этими словами. – Сам не знаю, с чего начать свою попытку наставить вас на путь истинный. Вся общественная и экономическая жизнь представляет собой войну между индивидуумами и между классами – это неизбежно. Нет смысла говорить о том, как должно быть: таков Закон Необходимости.
Мистер Силверлайт молчал, но его высокое чело сияло нам из полутьмы; он улыбался, словно призывая нас в свидетели глупости его друга, а мистер Пентекост принялся рассуждать о том, как все люди охотятся друг на друга или, в лучшем случае, паразитируют друг на друге, как блохи на собаке. Именно это, настаивал он, мы и зовем обществом.
Матушка закрыла руками лицо, но он, не замечая этого, продолжал:
– И такое положение вещей правильно, или, по крайней мере, желательно, поскольку эта система паразитирования и утилизации отходов работает по принципу саморегулирования. Ничто не пропадает зря, и общество извлекает максимум полезного из вещей и людей.
Мисс Квиллиам настаивала на том, что общество представляет собой не паразитическую, а органическую систему. Индивидуумы и классы не воюют друг с другом, а зависят Друг от друга. Конечная цель общества – удовлетворенность каждого своим местом в жизни; так было в счастливом прошлом Англии, к тому же мы придем и в будущем.
Мистер Пентекост с этим не согласился, утверждая, что страдания большинства необходимы, поскольку в основе общества лежит принцип соревнования, а он предполагает победителей и побежденных. По этой причине все, чего можно достигнуть, это счастье как можно большего количества народа, известна и формула, по которой можно сделать соответствующий расчет. Чтобы добиться, согласно этой системе, наилучшего результата, общество должно, о чем бы ни шла речь, всегда задавать вопрос, какая от этого польза, а самый лучший – а вернее, единственный – способ оценки чего бы то ни было предлагает свободный рынок. Необходимо соревнование, все и вся должно покупаться и продаваться по его истинной цене, а это всегда самая низшая цена, при которой существование и производство этого продукта еще оправдано. Причина нынешних несчастий Англии состоит в том, что этому тонкому механизму не дают функционировать без помех.
В продолжение вечера два джентльмена совершенно противоположным образом откликались на гостеприимный прием: мистер Пентекост от избытка чувств всплескивал руками, напоминая утку, которая пытается взлететь, и все время осыпал себя табаком; мистер Силверлайт взирал меланхолически на дам и печально улыбался в ответ на страстное красноречие своего друга. Когда мистера Пентекоста что-то забавляло (а это могли быть самые неожиданные вещи), он откидывал голову назад и издавал короткие, похожие на лай смешки, которые стихали так же внезапно, как начинались.
Я не мог улыбаться, и моя матушка тоже – я видел, что слова мистера Пентекоста глубоко ее угнетают. Мысли, которые он высказывал, казались мне настолько гадкими, что они никак не сообразовывались с его добросердечным поведением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172