– Это не ты сделал, а Болдуин.
– Да, Хью, ты ни при чем, – поддержали его из толпы. – Ты не виноват. Это дело рук Болдуина.
– Мы платим положенное, и вот как этот ублюдок благодарит нас, – крикнула какая-то женщина.
– Хью должен уйти, – возразила другая. – Он убил Норкросса. Из-за него у нас одни несчастья.
– Да, он убил Норкросса. И правильно сделал! Кому еще из нас выпало такое горе?
Голоса звучали все громче. Одни защищали меня, другие проклинали. Несколько человек начали бросать в меня камни.
Одо и отец Лео пытались вразумить недовольных.
– Пожалей нас, Хью, – услышал я. – Пожалуйста, уходи, пока рыцари не вернулись.
Шум перекрыл громкий женский голос. Все повернулись и замолчали.
Это была Мари, жена мельника. Я помнил ее. Она была лучшей подругой моей Софи, и в тот день, когда Норкросс утопил ее сына, они вместе ходили к колодцу.
– Мы потеряли больше, чем вы. – Выступив вперед, она обвела толпу горящим взглядом. – Двух сыновей. Одного забрал Болдуин, другого – война. Да еще и мельница... Но Хью пострадал сильнее всех. Вы вините его, потому что боитесь указать на истинных виновников. Не Хью сжигал наши дома, а Болдуин.
– Мари права, – поддержал ее муж, Жорж. – Убив Норкросса, Хью отомстил и за нашего сына. – Он протянул мне руку и помог подняться. – Я рад, что ты вернулся.
– И я, – прогремел Одо. – Надоело пригибаться каждый раз, когда к городу приближается всадник.
– Верно, – закивал портной Мартин. – Не Хью виноват в наших бедах, а Болдуин. Но что мы можем сделать? Мы же все связаны с ним клятвой.
И вот тогда, в тот самый миг, когда я, глядя в глаза соседей и друзей, видел страх и беспомощность, меня вдруг осенило:
– Тогда откажемся от клятвы.
Все как будто онемели.
– Откажемся от клятвы? – ахнул портной.
Люди переглядывались и качали головами, как будто я предложил что-то безумное.
– Если откажемся от клятвы, Болдуин вернется. И тогда запылают уже не только наши дома.
– Когда он вернется, мы будем готовы к встрече, – громко сказал я.
Настороженная тишина повисла над площадью. На меня смотрели как на еретика, навлекшего своими словами кару на головы всех.
Я же знал одно: только это, эти слова и эта идея, принесет нам свободу.
Я вскинул руку и крикнул:
– Долой клятву!
Глава 81
Пробежав мимо опешившей стражи, Эмили постучала в дверь спальни Анны.
– Пожалуйста, госпожа, мне нужно...
Один из стражников попытался остановить девушку:
– Госпожа отдыхает.
– Мне нужно!
В ней все кипело. Герцог вернулся только поздним вечером, но сейчас Эмили даже не думала о нем – ее мысли занимала Анна. Анна, ее госпожа. Анна, которой она служила. Анна, преступившая черту, отделяющую добро от зла.
С самого утра она думала, ломала голову и молилась, но так и не нашла ответа на вопрос: что делать? Эмили понимала, что и сама преступила черту, когда помогла Хью. Помогла человеку, убившему одного из людей герцога. Уже за одно это ей грозила тюрьма. Снова и снова девушка спрашивала себя: «Если ты пересекла черту, готова ли идти дальше и потерять все? Лишиться семейного благословения, положения при дворе. Имени...» И каждый раз сама же себе отвечала: «А разве ты могла поступить иначе?»
Она толкнула дверь.
Девятилетний сын герцогини, Уильям, уже одетый для прогулки, собирался уходить, и Анна, увидев Эмили, поспешила выпроводить его.
– Иди, иди. Отец ждет тебя, сынок. Добудь для меня приз.
– Хорошо, мама, – крикнул мальчик, выбегая.
Анна, несмотря на поздний час, еще не встала.
– Вы больны, моя госпожа? – спросила Эмили.
– Судя по тому, как вы ворвались в мою спальню, вас вряд ли заботит мое здоровье, – сердито сказала герцогиня.
– Вы ошибаетесь, госпожа. Я и пришла только для того, чтобы обсудить с вами кое-что, касающееся непосредственно вас.
– Обсудить... – Анна вздохнула. – Могу предположить, что предметом обсуждения будет ваш протеже, этот шут, этот глупец...
– Да, он шут. Да, глупец. Но вся его глупость в том, что он поверил вам, госпожа. Как и я.
– Вот как. Значит, речь пойдет не о нем. Понятно. Но мы с вами...
– Вы поступили с ним не по справедливости, госпожа. Вы обошлись с ним жестоко и бесчестно. И тем самым оскорбили меня.
– Я оскорбила вас? – Анна презрительно рассмеялась. – Вашего Хью разыскивают за убийство. Он преступник. Его ищут в двух герцогствах и скоро найдут. А когда найдут, повесят на площади.
Эмили побледнела.
– Я слышу ваш голос, госпожа, но эти слова не могут принадлежать вам. Вы были мне все равно что мать. Что же стало с вами? Что стало с женщиной, не боявшейся выступать против мужа? С той, которая в его отсутствие сумела проявить и твердость, и благородство духа?
– Уходите, дитя мое. Пожалуйста, уходите. Не пытайтесь наставлять меня в том, чего сами не понимаете.
– Мне достаточно того, что я знаю. Ваши люди разграбили его деревню. Они убили его сына, похитили и бросили в тюрьму его жену. Она умерла. Здесь, в вашей темнице. И вы знали об этом.
– Знала? Откуда? Откуда мне было знать, что какая-то грязная шлюха, которую держат здесь за решеткой, на самом деле жена вашего шута? Тафуры не подчиняются мне. Только мой муж имеет над ними какую-то власть. Я понятия не имею, откуда они взялись и какие безумства творят здесь.
Их взгляды встретились.
– Их безумства отныне на вашей совести, госпожа, – твердо произнесла Эмили.
– Уходите! – воскликнула герцогиня. – Неужели вы думаете, что если бы я знала, кто такой на самом деле этот шут, он был бы сейчас на свободе? Неужели вы думаете, что я упустила бы того, кого мы все давно и тщетно ищем? Да он уже давно висел бы на площади или гнил в тюрьме со своей женой.
– Вы ищете Хью? – Эмили непонимающе уставилась на герцогиню. – Но зачем?
– Потому что ваш шут владеет величайшим сокровищем всего христианского мира и сам не догадывается об этом.
– Каким сокровищем? У него ничего нет. Вы лишили его всего.
– Уходите! – Анна откинулась на подушки. – И уносите с собой ваше понятие о справедливости, добре и зле и прочую чушь. Все то, из-за чего вы сбежали как от своего отца, так и от предназначенной вам судьбы. Ступайте, Эмили!
В порыве злости герцогиня вскочила с постели и...
– О Боже, что это? – вырвалось у девушки.
Правую сторону лица Анны украшал багровый синяк. Другие покрывали шею и плечи.
– Не подходите.
Герцогиня упала на подушки.
– Пожалуйста, госпожа, не отворачивайтесь от меня. Откуда эти синяки?
Анна тяжело вздохнула.
– У каждого своя тюрьма, дитя мое. Хотите увидеть – смотрите!
Эмили охнула и, подбежав к лежащей на кровати женщине, села рядом с ней и обняла за плечи.
– Это сделал Стефен?
– Да, дитя мое. И это та самая правда, сторонницей которой вы так отважно себя провозглашаете. Правда женщины.
Глава 82
Первым делом я поднялся на холм, где покоился в могиле мой сын, Филипп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Да, Хью, ты ни при чем, – поддержали его из толпы. – Ты не виноват. Это дело рук Болдуина.
– Мы платим положенное, и вот как этот ублюдок благодарит нас, – крикнула какая-то женщина.
– Хью должен уйти, – возразила другая. – Он убил Норкросса. Из-за него у нас одни несчастья.
– Да, он убил Норкросса. И правильно сделал! Кому еще из нас выпало такое горе?
Голоса звучали все громче. Одни защищали меня, другие проклинали. Несколько человек начали бросать в меня камни.
Одо и отец Лео пытались вразумить недовольных.
– Пожалей нас, Хью, – услышал я. – Пожалуйста, уходи, пока рыцари не вернулись.
Шум перекрыл громкий женский голос. Все повернулись и замолчали.
Это была Мари, жена мельника. Я помнил ее. Она была лучшей подругой моей Софи, и в тот день, когда Норкросс утопил ее сына, они вместе ходили к колодцу.
– Мы потеряли больше, чем вы. – Выступив вперед, она обвела толпу горящим взглядом. – Двух сыновей. Одного забрал Болдуин, другого – война. Да еще и мельница... Но Хью пострадал сильнее всех. Вы вините его, потому что боитесь указать на истинных виновников. Не Хью сжигал наши дома, а Болдуин.
– Мари права, – поддержал ее муж, Жорж. – Убив Норкросса, Хью отомстил и за нашего сына. – Он протянул мне руку и помог подняться. – Я рад, что ты вернулся.
– И я, – прогремел Одо. – Надоело пригибаться каждый раз, когда к городу приближается всадник.
– Верно, – закивал портной Мартин. – Не Хью виноват в наших бедах, а Болдуин. Но что мы можем сделать? Мы же все связаны с ним клятвой.
И вот тогда, в тот самый миг, когда я, глядя в глаза соседей и друзей, видел страх и беспомощность, меня вдруг осенило:
– Тогда откажемся от клятвы.
Все как будто онемели.
– Откажемся от клятвы? – ахнул портной.
Люди переглядывались и качали головами, как будто я предложил что-то безумное.
– Если откажемся от клятвы, Болдуин вернется. И тогда запылают уже не только наши дома.
– Когда он вернется, мы будем готовы к встрече, – громко сказал я.
Настороженная тишина повисла над площадью. На меня смотрели как на еретика, навлекшего своими словами кару на головы всех.
Я же знал одно: только это, эти слова и эта идея, принесет нам свободу.
Я вскинул руку и крикнул:
– Долой клятву!
Глава 81
Пробежав мимо опешившей стражи, Эмили постучала в дверь спальни Анны.
– Пожалуйста, госпожа, мне нужно...
Один из стражников попытался остановить девушку:
– Госпожа отдыхает.
– Мне нужно!
В ней все кипело. Герцог вернулся только поздним вечером, но сейчас Эмили даже не думала о нем – ее мысли занимала Анна. Анна, ее госпожа. Анна, которой она служила. Анна, преступившая черту, отделяющую добро от зла.
С самого утра она думала, ломала голову и молилась, но так и не нашла ответа на вопрос: что делать? Эмили понимала, что и сама преступила черту, когда помогла Хью. Помогла человеку, убившему одного из людей герцога. Уже за одно это ей грозила тюрьма. Снова и снова девушка спрашивала себя: «Если ты пересекла черту, готова ли идти дальше и потерять все? Лишиться семейного благословения, положения при дворе. Имени...» И каждый раз сама же себе отвечала: «А разве ты могла поступить иначе?»
Она толкнула дверь.
Девятилетний сын герцогини, Уильям, уже одетый для прогулки, собирался уходить, и Анна, увидев Эмили, поспешила выпроводить его.
– Иди, иди. Отец ждет тебя, сынок. Добудь для меня приз.
– Хорошо, мама, – крикнул мальчик, выбегая.
Анна, несмотря на поздний час, еще не встала.
– Вы больны, моя госпожа? – спросила Эмили.
– Судя по тому, как вы ворвались в мою спальню, вас вряд ли заботит мое здоровье, – сердито сказала герцогиня.
– Вы ошибаетесь, госпожа. Я и пришла только для того, чтобы обсудить с вами кое-что, касающееся непосредственно вас.
– Обсудить... – Анна вздохнула. – Могу предположить, что предметом обсуждения будет ваш протеже, этот шут, этот глупец...
– Да, он шут. Да, глупец. Но вся его глупость в том, что он поверил вам, госпожа. Как и я.
– Вот как. Значит, речь пойдет не о нем. Понятно. Но мы с вами...
– Вы поступили с ним не по справедливости, госпожа. Вы обошлись с ним жестоко и бесчестно. И тем самым оскорбили меня.
– Я оскорбила вас? – Анна презрительно рассмеялась. – Вашего Хью разыскивают за убийство. Он преступник. Его ищут в двух герцогствах и скоро найдут. А когда найдут, повесят на площади.
Эмили побледнела.
– Я слышу ваш голос, госпожа, но эти слова не могут принадлежать вам. Вы были мне все равно что мать. Что же стало с вами? Что стало с женщиной, не боявшейся выступать против мужа? С той, которая в его отсутствие сумела проявить и твердость, и благородство духа?
– Уходите, дитя мое. Пожалуйста, уходите. Не пытайтесь наставлять меня в том, чего сами не понимаете.
– Мне достаточно того, что я знаю. Ваши люди разграбили его деревню. Они убили его сына, похитили и бросили в тюрьму его жену. Она умерла. Здесь, в вашей темнице. И вы знали об этом.
– Знала? Откуда? Откуда мне было знать, что какая-то грязная шлюха, которую держат здесь за решеткой, на самом деле жена вашего шута? Тафуры не подчиняются мне. Только мой муж имеет над ними какую-то власть. Я понятия не имею, откуда они взялись и какие безумства творят здесь.
Их взгляды встретились.
– Их безумства отныне на вашей совести, госпожа, – твердо произнесла Эмили.
– Уходите! – воскликнула герцогиня. – Неужели вы думаете, что если бы я знала, кто такой на самом деле этот шут, он был бы сейчас на свободе? Неужели вы думаете, что я упустила бы того, кого мы все давно и тщетно ищем? Да он уже давно висел бы на площади или гнил в тюрьме со своей женой.
– Вы ищете Хью? – Эмили непонимающе уставилась на герцогиню. – Но зачем?
– Потому что ваш шут владеет величайшим сокровищем всего христианского мира и сам не догадывается об этом.
– Каким сокровищем? У него ничего нет. Вы лишили его всего.
– Уходите! – Анна откинулась на подушки. – И уносите с собой ваше понятие о справедливости, добре и зле и прочую чушь. Все то, из-за чего вы сбежали как от своего отца, так и от предназначенной вам судьбы. Ступайте, Эмили!
В порыве злости герцогиня вскочила с постели и...
– О Боже, что это? – вырвалось у девушки.
Правую сторону лица Анны украшал багровый синяк. Другие покрывали шею и плечи.
– Не подходите.
Герцогиня упала на подушки.
– Пожалуйста, госпожа, не отворачивайтесь от меня. Откуда эти синяки?
Анна тяжело вздохнула.
– У каждого своя тюрьма, дитя мое. Хотите увидеть – смотрите!
Эмили охнула и, подбежав к лежащей на кровати женщине, села рядом с ней и обняла за плечи.
– Это сделал Стефен?
– Да, дитя мое. И это та самая правда, сторонницей которой вы так отважно себя провозглашаете. Правда женщины.
Глава 82
Первым делом я поднялся на холм, где покоился в могиле мой сын, Филипп.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86