– Мне сегодня грустно, – прошептала она, прижимая его лицо к ложбинке между своими грудями. Он вдохнул запах ее кожи – ее духи, ее мускус. – Сделай так, чтобы мне стало лучше… Сделай так, чтобы мне стало лучше, Стивен.
Каким-то образом она выбралась из юбки и нижнего белья, не отрывая его лица от ароматного, соблазнительного мира своей кожи, не мешая ему исследовать языком упругость, электрическую напряженность ее сосков. Каким-то образом она без помех содрала с него одежду, и он буквально нырнул в самую ее сердцевину, и лишь сладкая отстраненность, данная ему алкоголем, не позволила ему извергнуться слишком быстро. Он потерялся в ней, и это было ключом, открывавшим двери в комнаты внутри тайных комнат внутри других тайных комнат. Они занимались любовью по меньшей мере час, а потом он соскользнул в темные воды сна, погрузившись без малейшего плеска.
Стивен услышал женский голос. Он принадлежал не Жонкиль.
– Теперь они готовы для вас, мистер Исскэррот.
Стивен резко сел в кровати – и пожалел об этом. Похмелье тут же отомстило ему за внезапность движения.
– Ох-х… черт. – Его рот был сух как наждак; кожа лица на ощупь казалась отвратительно маслянистой. У него не было опыта в питье.
Он оглядел комнату. Жонкиль не было.
Шкаф был открыт; ее сумка исчезла. Ее одежды не было. Ноутбука не было. На столешнице губной помадой была написана записка: «Ранняя встреча. Скоро увидимся. Ж.»
Он посмотрел на часы. Семь утра. Надо выпить аспирина, прежде чем выходить на свет.
Он натянул брюки; голова пульсировала. Ему отчаянно хотелось воды. Неужели она привыкла столько пить? Очевидно, да.
Рассеянно натягивая на себя грязную одежду, он недоумевал, что могла значить предыдущая ночь. Он занимался любовью с Жонкиль, и это было нечто весьма мощное, по крайней мере для него. Имело ли это такое же значение и для нее? [Была ли она настолько же привычна к подобной близости, как и к питью?
– Теперь они готовы для вас, мистер Исскэррот.
Кто-то что-то сказал? Он был уверен, что слышал, как кто-то… ему показалось, что это похоже на голос Латиллы. Возможно, это осталось от сна. Ему очень хотелось, чтобы Латилла оставалась где-то там, далеко, чтобы она не вмешивалась в его сны.
Но, возможно, кто-то был здесь; возможно, кто-нибудь что-нибудь произнес рядом с дверью. Знал ли кто-нибудь, что он провел эту ночь с Жонкиль?
Он подошел к двери, открыл ее, выглянул наружу и посмотрел в обе стороны.
– Эй! Здесь есть кто-нибудь?
Он услышал мужской смех из маленького уголка в конце ряда спален, где стояли кофейные столики. Крокер. Если он пойдет пить кофе, он столкнется с Крокером. Он определенно не хотел сейчас разговаривать с Крокером. Тот был из людей, которые высмеивают тебя каждым своим словом, но никогда не переступают границу настолько, чтобы ты мог призвать их к ответу.
Он медленно побрел к кафетерию, надеясь раздобыть воды. Может быть, у кого-нибудь найдется аспирин.
Жонкиль. Она наполнила все его чувства этой ночью. Он начинал ощущать сквозь недомогание от похмелья другое недомогание, эмоциональное. Проснуться вот так, одному, было ужасно. Записка выглядела совсем безличной.
Что она чувствует по отношению к нему? Они знают друг друга так недавно – однако занятия с ней любовью, уж наверное, сломали лед, черт побери!
Свет в кафетерии был слишком ярким. Он с радостью заплатил бы сотню долларов за пару темных очков.
Почти четырнадцатью часами позже, с приходом темноты, Стивен надел пальто и шляпу и вышел в коридор, ища ближайший выход. Он провел весь день и часть вечера, набрасывая идеи для маркетинга «Д-17». Он никак не мог отделаться от впечатления, что это была просто черновая работа, не имевшая никакого отношения к тому, чего хотел от него Уиндерсон. Из-за этого он не получил удовлетворения от работы.
Больше того, Жонкиль так и не позвонила ему, не показалась. Начать с того, что она так и не объяснила, зачем вообще приехала на Лысый Пик. Может быть, она приезжала, чтобы повидаться с ним?
Найдя наконец дверь, он вышел в ветреную ночную мглу.
Он глубоко вдохнул и поймал себя на том, что думает, можно ли ощутить вкус тьмы, вдыхая ночной воздух – странная мысль, в которой не было никакого смысла.
Он пересек поле между старой обсерваторией и тем местом, где стоял, глядя на долину у себя под ногами, когда прибыл сюда. Трава обтирала о брюки влагу недавнего дождя, пока они не начали прилипать к телу и царапать его икры.
Он подумал, не позвонить ли ей, но что-то в ее краткой записке подсказывало, что она предпочла бы сама связаться с ним. Так почему же она не сделала этого? Может быть, он не понравился ей в постели? В тот момент на это было не похоже. Ее швыряло по постели так, словно она каталась на русских горках, стеная от многочисленных оргазмов.
Но может быть, она не хотела продолжать этого. Ее что-то угнетало. Он оказался под рукой, чтобы помочь ей забыть об этом, что бы это ни было. Но это еще не значило, что он был подходящим человеком для серьезных отношений.
«Посмотри правде в глаза, – сказал он себе. – Ты не так уж хорош собой и к тому же занимаешь низкую позицию на тотемном столбе корпорации. У тебя даже нет акций компании. Ты был просто подходящим кусочком, чтобы пожевать ночью».
Он яростно пнул высокий стебель. Она была талантливым руководителем, ей платили в черт знает сколько раз больше, чем ему; вряд ли она в ближайшее время даст ему возможность произвести на нее впечатление. А если он всерьез начнет игру с племянницей босса и у него ничего не выйдет – это будет также и концом его карьеры.
А вдруг при встрече она поведет себя так, словно ничего не случилось? Как ему реагировать на это?
Он подошел к краю обрыва. Но на этот раз он смотрел вверх, на звезды и луну. Ветер уже разорвал облачный покров и теперь раздвигал занавес для небесного представления. В рваной раме черных туч звезды мерцали бело-голубым светом. Он попытался вспомнить, как называются созвездия, на которые он смотрит, но они все казались ему незнакомыми. Луна висела низко, в ее холодном свете лохматые тучи казались плотными и черными.
В конце концов, почти с неохотой, он опустил взгляд на Пепельную Долину.
Огни были собраны в гроздья и протягивались пунктирными линиями вдоль улиц, намечая жилые кварталы. Он подумал, что некоторые части города кажутся более темными, чем должны быть в это время суток. Однако в другой стороне, в северной части города, кипела подсвеченная прожекторами деятельность. До него издалека доносился рев бульдозеров; насколько он мог разглядеть, там строили дорогу. Они работали ночи напролет, прорезая новую, прямую как палка артерию, выходящую из города – и еще одну, наклонно подходящую к первой, так что они сходились, образуя острый угол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101