Вернее, болтала она. Джинни говорила о себе, о нем, приукрашивая его печальную историю собственными фантазиями: любящие погибшие родители, отсутствие семьи. И ей действительно нравились его глаза.
После этого они встречались несколько раз, и она всегда настаивала, что заплатит за себя сама. Джинни считала, что будет нечестно, если ему придется платить за нее. Ноэлю приходилось тратить деньги, предназначенные на более важные вещи, книги. И занимался он не так много, как следовало бы, даже когда ее не было рядом, он думал о ней.
Они много целовались в кафе, или за кафетерием, или в Коридоре. В темном зале кинотеатра она взяла его руку и Положила себе на грудь. Он чувствовал ее дыхание, через тонкую ткань блузки ощущал, как твердели ее соски под его рукой. Движимый какой-то неистовой силой, он наклонился и поцеловал ее грудь. Джинни тихонько застонала и оттолкнула его.
Они стали встречаться каждый вечер, даже когда он занимался в библиотеке, она приходила со своими книгами, садилась рядом, и их глаза сливались в едином желании. Ее друзья были поражены ее поведением.
– Это шутка, Джинни, – восклицали они, – Ноэль Мэддокс – всего лишь шутка!
– Вы не знаете его, – отвечала она, и ее глаза лихорадочно блестели, когда она вспоминала его губы. – Вы не знаете, какой она на самом деле.
Они с сомнением смотрели на нее. Ноэль Мэддокс был грубым чужаком, Джинни не следовало проводить с ним время, она даже не представляет, в какой ситуации может оказаться. Никогда ни в чем нельзя быть уверенным с таким парнем, как он, о нем никто ничего не знал, и ее отец сошел бы с ума, если бы узнал!
Они встречались уже полтора месяца, когда однажды Джинни сказала, что ее друзья, у которых была квартира за территорией университета, уезжают на выходные дни – на большую футбольную игру в Гарвард.
– Приходи, – бросила она небрежно, – я куплю вина, и мы поужинаем.
На ней была цветастая юбка и белая шелковая блузка, под которой ничего не было, и Ноэль не мог оторвать глаз от тяжелых округлостей под тонкой материей. Они пили красное вино и нервно разговаривали. Джинни предложила ему сыр, красиво разложенный на деревянном блюде, и он вспомнил, что это тот самый сорт, который он видел в холодильнике Скотта. Но на этот раз он не убегал, хотя по-своему Джинни была опасна, как и Скотт, оттого что он хотел ее, отчаянно хотел.
Смеркалось, и яркий свет вытеснили серо-голубые сумерки, Джинни зажгла свечу в облитой воском бутылке кьянти и опустила шторы. Казалось, он видит все в каком-то замедленном действии: она встала перед ним на колени, расстегнув блузку и спустив ее с плеч, ожидая. Жемчужные бусы оттеняли теплый тон ее кожи, свет свечи позолотил грудь. Руки Ноэля нашли ее, и Джинни отклонилась назад, задохнувшись, когда его губы стали целовать ее маленькие твердые соски. Он хотел бы никогда не отрываться от них, прижиматься к ним, гладить их языком, ласкать. Джинни оттолкнула его, их глаза встретились. Не отрывая от него взгляда, она встала и медленно сняла юбку. Джинни постояла минутку, высокая и стройная, в одних белых трусиках, потом расстегнула его рубашку. Быстро провела руками по груди, наклонилась и слегка прикусила его сосок. Ноэль почувствовал, что его пронзает дрожь. Ее руки легко прикоснулись к ремню, потом к пуговицам. Глаза мгновенно выхватили то огромное желание и напряжение, которое все еще скрывала одежда. Потом она очутилась в его объятиях, и они лежали на ковре, и свеча освещала их обнаженные тела. Он зарылся лицом в ее душистые волосы, а руки нежно блуждали по ее телу. Оно было мягким, гладким, влажным. Его охватило желание попробовать вкус ее кожи, и она дрожала и изгибалась под его настойчивым языком. Это было слишком, слишком… он должен овладеть ею. Он крепко обнял ее, пытаясь проникнуть в ее лоно.
– Нет, – выдохнула она, – нет…
Его пальцы нашли ее нежную плоть, раздвинули ее…
– Нет, – вскрикнула она, – Ноэль, не делай этого… Я не могу…
Ноэль поднял глаза, в смущении посмотрел на нее.
– Вот так, – сказала она, помогая ему, – вот так.
Их глаза вспыхнули и слились в единое пламя, когда слился с ней.
Джинни не могла без него. Ее друзья старались поговорить с ней наедине, серьезно предупреждая о том, что родители будут недовольны и Ноэль ей совершенно не подходит, но Джинни было все равно. Она ничего не могла с собой поделать. Джинни должна была его видеть. Она тратила много времени, отыскивая людей, чья квартира была бы свободна на ночь или на выходные дни, покупала сыр и вино, зажигала свечи и ждала его с работы, во сколько бы он ни возвращался. Та перемена, которая происходила в Ноэле, когда он скидывал дешевую одежду и она видела его обнаженным, была поразительной.
– Перед Богом все мужчины равны, – сказала она ему однажды, – но без одежды ты – король, Ноэль Мэддокс.
Его гладкое сильное тело влекло Джинни, а прикосновение рук и губ становилось все более опасным. Он так желал ее, так страстно желал. Джинни отдавалась ему, и когда их юные тела сливались, она стонала от наслаждения.
Потом они лежали рядом, не прикасаясь друг к другу, все еще слыша свое учащенное дыхание. Джинни протягивала руку и дотрагивалась до шелковистой пленки влаги на его груди. Ноэль склонялся над ней, пристально вглядываясь, но ничего не говорил.
– Наконец-то ты сделал это – посмотрел на меня, – сказала она, дотрагиваясь до его век.
Он нежно целовал ее.
– Я люблю тебя, Ноэль, – шептала она, а он снова и снова целовал ее.
Всего несколько человек знали об их романе. Друзья, которые беспокоились за ее репутацию, скрывали это. Но Джинни была очень хорошенькая, пользовалась неизменным успехом, и поэтому ее отсутствие на вечеринках и футбольных матчах не могло оставаться незамеченным.
– Ты пропускаешь самые веселые мероприятия, – протестовали друзья.
– В самом деле? – мечтательно отвечала она. В конце семестра у Ноэля были очень низкие результаты. Раньше у него никогда не было оценок ниже «А». А сейчас он глядел в табель, усыпанный «В» и «С». Он так же продолжал работать в университетском городке, но встречи с Джинни отвлекали его от занятий. Впервые за четыре года он был далек от своей цели. Джинни хотела встречаться с ним во время каникул, но он честно сказал ей, что должен работать. Он возвращался на конвейер, где будет работать днем, потому что ночью была его смена в баре. Наступило самое подходящее время, чтобы расстаться.
Когда они вернулись в колледж после каникул, она позвонила ему.
– Привет! Давай встретимся.
Он шел рядом с ней, пиная ногой кусочки льда, попадавшиеся по дороге, стараясь избегать ее взгляда.
– Ты не звонил, – проговорила она, беря его за руку. – Я скучала по тебе.
– Да, – сказал он, отводя глаза, – я тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
После этого они встречались несколько раз, и она всегда настаивала, что заплатит за себя сама. Джинни считала, что будет нечестно, если ему придется платить за нее. Ноэлю приходилось тратить деньги, предназначенные на более важные вещи, книги. И занимался он не так много, как следовало бы, даже когда ее не было рядом, он думал о ней.
Они много целовались в кафе, или за кафетерием, или в Коридоре. В темном зале кинотеатра она взяла его руку и Положила себе на грудь. Он чувствовал ее дыхание, через тонкую ткань блузки ощущал, как твердели ее соски под его рукой. Движимый какой-то неистовой силой, он наклонился и поцеловал ее грудь. Джинни тихонько застонала и оттолкнула его.
Они стали встречаться каждый вечер, даже когда он занимался в библиотеке, она приходила со своими книгами, садилась рядом, и их глаза сливались в едином желании. Ее друзья были поражены ее поведением.
– Это шутка, Джинни, – восклицали они, – Ноэль Мэддокс – всего лишь шутка!
– Вы не знаете его, – отвечала она, и ее глаза лихорадочно блестели, когда она вспоминала его губы. – Вы не знаете, какой она на самом деле.
Они с сомнением смотрели на нее. Ноэль Мэддокс был грубым чужаком, Джинни не следовало проводить с ним время, она даже не представляет, в какой ситуации может оказаться. Никогда ни в чем нельзя быть уверенным с таким парнем, как он, о нем никто ничего не знал, и ее отец сошел бы с ума, если бы узнал!
Они встречались уже полтора месяца, когда однажды Джинни сказала, что ее друзья, у которых была квартира за территорией университета, уезжают на выходные дни – на большую футбольную игру в Гарвард.
– Приходи, – бросила она небрежно, – я куплю вина, и мы поужинаем.
На ней была цветастая юбка и белая шелковая блузка, под которой ничего не было, и Ноэль не мог оторвать глаз от тяжелых округлостей под тонкой материей. Они пили красное вино и нервно разговаривали. Джинни предложила ему сыр, красиво разложенный на деревянном блюде, и он вспомнил, что это тот самый сорт, который он видел в холодильнике Скотта. Но на этот раз он не убегал, хотя по-своему Джинни была опасна, как и Скотт, оттого что он хотел ее, отчаянно хотел.
Смеркалось, и яркий свет вытеснили серо-голубые сумерки, Джинни зажгла свечу в облитой воском бутылке кьянти и опустила шторы. Казалось, он видит все в каком-то замедленном действии: она встала перед ним на колени, расстегнув блузку и спустив ее с плеч, ожидая. Жемчужные бусы оттеняли теплый тон ее кожи, свет свечи позолотил грудь. Руки Ноэля нашли ее, и Джинни отклонилась назад, задохнувшись, когда его губы стали целовать ее маленькие твердые соски. Он хотел бы никогда не отрываться от них, прижиматься к ним, гладить их языком, ласкать. Джинни оттолкнула его, их глаза встретились. Не отрывая от него взгляда, она встала и медленно сняла юбку. Джинни постояла минутку, высокая и стройная, в одних белых трусиках, потом расстегнула его рубашку. Быстро провела руками по груди, наклонилась и слегка прикусила его сосок. Ноэль почувствовал, что его пронзает дрожь. Ее руки легко прикоснулись к ремню, потом к пуговицам. Глаза мгновенно выхватили то огромное желание и напряжение, которое все еще скрывала одежда. Потом она очутилась в его объятиях, и они лежали на ковре, и свеча освещала их обнаженные тела. Он зарылся лицом в ее душистые волосы, а руки нежно блуждали по ее телу. Оно было мягким, гладким, влажным. Его охватило желание попробовать вкус ее кожи, и она дрожала и изгибалась под его настойчивым языком. Это было слишком, слишком… он должен овладеть ею. Он крепко обнял ее, пытаясь проникнуть в ее лоно.
– Нет, – выдохнула она, – нет…
Его пальцы нашли ее нежную плоть, раздвинули ее…
– Нет, – вскрикнула она, – Ноэль, не делай этого… Я не могу…
Ноэль поднял глаза, в смущении посмотрел на нее.
– Вот так, – сказала она, помогая ему, – вот так.
Их глаза вспыхнули и слились в единое пламя, когда слился с ней.
Джинни не могла без него. Ее друзья старались поговорить с ней наедине, серьезно предупреждая о том, что родители будут недовольны и Ноэль ей совершенно не подходит, но Джинни было все равно. Она ничего не могла с собой поделать. Джинни должна была его видеть. Она тратила много времени, отыскивая людей, чья квартира была бы свободна на ночь или на выходные дни, покупала сыр и вино, зажигала свечи и ждала его с работы, во сколько бы он ни возвращался. Та перемена, которая происходила в Ноэле, когда он скидывал дешевую одежду и она видела его обнаженным, была поразительной.
– Перед Богом все мужчины равны, – сказала она ему однажды, – но без одежды ты – король, Ноэль Мэддокс.
Его гладкое сильное тело влекло Джинни, а прикосновение рук и губ становилось все более опасным. Он так желал ее, так страстно желал. Джинни отдавалась ему, и когда их юные тела сливались, она стонала от наслаждения.
Потом они лежали рядом, не прикасаясь друг к другу, все еще слыша свое учащенное дыхание. Джинни протягивала руку и дотрагивалась до шелковистой пленки влаги на его груди. Ноэль склонялся над ней, пристально вглядываясь, но ничего не говорил.
– Наконец-то ты сделал это – посмотрел на меня, – сказала она, дотрагиваясь до его век.
Он нежно целовал ее.
– Я люблю тебя, Ноэль, – шептала она, а он снова и снова целовал ее.
Всего несколько человек знали об их романе. Друзья, которые беспокоились за ее репутацию, скрывали это. Но Джинни была очень хорошенькая, пользовалась неизменным успехом, и поэтому ее отсутствие на вечеринках и футбольных матчах не могло оставаться незамеченным.
– Ты пропускаешь самые веселые мероприятия, – протестовали друзья.
– В самом деле? – мечтательно отвечала она. В конце семестра у Ноэля были очень низкие результаты. Раньше у него никогда не было оценок ниже «А». А сейчас он глядел в табель, усыпанный «В» и «С». Он так же продолжал работать в университетском городке, но встречи с Джинни отвлекали его от занятий. Впервые за четыре года он был далек от своей цели. Джинни хотела встречаться с ним во время каникул, но он честно сказал ей, что должен работать. Он возвращался на конвейер, где будет работать днем, потому что ночью была его смена в баре. Наступило самое подходящее время, чтобы расстаться.
Когда они вернулись в колледж после каникул, она позвонила ему.
– Привет! Давай встретимся.
Он шел рядом с ней, пиная ногой кусочки льда, попадавшиеся по дороге, стараясь избегать ее взгляда.
– Ты не звонил, – проговорила она, беря его за руку. – Я скучала по тебе.
– Да, – сказал он, отводя глаза, – я тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128