А разве ее жизнь в Новом Орлеане с папой была прекрасной? Нет. Ей всегда жилось непросто, так зачем оглядываться назад? Она будет смотреть только вперед. Она напомнила себе, что молода, здорова и очень, очень богата. Нет никого, кто стал бы указывать ей, что она должна или не должна делать. И такого никогда не будет. Она стояла на платформе поезда, мчащего ее в прекрасный город Сан-Антонио, где она купит множество дорогих нарядов, будет ходить в роскошные рестораны, в оперу, устраивать веселые вечеринки и начнет вести праздную беззаботную жизнь молодой богачки. У нее так мало в жизни было счастья, и уж теперь она возместит упущенное.
Будучи еще охраняемой узницей в скромном доме отца в Новом Орлеане, она часто мечтала о прекрасных платьях, танцах и поездках по красивому парку. Теперь у нее все это будет. Она будет развлекаться так, что скоро забудет о прежних унижениях, которые сделали ее гораздо старше и мудрее своих лет.
Анжи улыбнулась холодной печальной улыбкой. Никто не узнает об этом. Ни сейчас, ни позже. Ах, она намеревается флиртовать, танцевать и наслаждаться обществом очаровательных красивых молодых джентльменов. Она может даже вознаграждать наиболее настойчивых из ее ухажеров несколькими ничего не значащими поцелуями при свете луны, но никогда не зайдет дальше этого. Она никогда больше не поддастся страсти, даже если ей предстоит прожить еще очень долго. Унижение, которое она испытала в руках обоих МакКлэйнов, казалось, разбило ее сердце. И она искренне радовалась новой Анжи, которая пусть и не переживет больше любовь, но зато не испытает боль и обиду, которые захлестнули ее после объятий Пекоса.
Упругие мускулы напряглись под скользкой от пота кожей рук и спины Пекоса. Его усталое тело болело, словно кто-то сильно ударил его. Он опять высоко поднял кирку над головой и ударил ею по твердой неподдающейся скале глубоко в шахте Лост Мадр.
Он провел в Мексике уже больше месяца, и все долгие жаркие дни проводил глубоко в шахте, работая без устали. Он собирался отыскать золотоносную жилу, даже если ему придется провести под землей годы, рассчитать всех людей, потому что ему нечем будет заплатить им; даже если у него не будет денег на инструменты и придется рыть землю столовой ложкой. Он собирался найти золото! И когда ему это удастся… Тогда он за всю жизнь больше не пошевелит и пальцем.
Пекос улыбнулся. Он снова поднял кайло, его мускулы болезненно напряглись. Он твердил себе, что ненавидит работу по управлению ранчо. Это тяжелый монотонный неблагодарный способ зарабатывать на жизнь. Ему не хочется больше заботиться о скотине, молить у Бога дождя, беспокоиться год за годом об огромном хозяйстве. Да, сэр, все это уже осталось в прошлом.
Пекос опустил кирку и устало поднял смуглую руку, чтобы смахнуть капли пота с лица. Он посмотрел на молодого парня, работающего рядом с ним.
— Ну как, Джоз? Вот это жизнь, не правда ли?
Джоз, стройное тело которого сильно изменилось и по-мужски окрепло за эти полгода, проведенные в шахте, опустил кирку и повернулся к Пекосу с улыбкой. Обнаженный торс Джоза покрывала испарина, а его густые темные волосы прилипли к симпатичной физиономии.
— Пекос, — сверкнул он улыбкой, — это намного лучше монотонной работы по уходу за скотом, si? — Он знал, как сильно Пекос тоскует по Дель Соль, но притворялся вместе с ним. — Это гораздо, гораздо лучше.
— Si, — кивнул Пекос. — А теперь давай-ка выбираться на поверхность, пока наверху не стало так же темно, как и в этой дьявольской дыре.
Белые зубы Джоза сверкнули на смуглом молодом лице.
— Хорошо, хорошо. Я обещал Розалинде, что навещу ее сегодня.
Пекос положил свою кирку у изрытой стены и потянулся за рубашкой.
— Ты везучий парень. Розалинда очень хорошенькая молодая леди.
— Я знаю, — гордо согласился Джоз. — Почему бы тебе тоже не поехать со мной в город, Пекос? Мы могли бы найти там девушку и для тебя. — Он приподнял черные брови.
— Спасибо, амиго, я устал. Все, чего я хочу, так это смыть чертову грязь с моего старого больного тела.
МакКлэйн отклонил множество предложений друзей прийти к ним на ужин, насладиться домашним уютом. Пожелав доброй ночи десяти шахтерам, работающим на него, Пекос и одиночестве направился к маленькой хибаре, которую называл своим домом. Расположенная в миле от шахты, она была далека от роскоши, к которой он привык на Дель Соль. Но он не обращал внимания на неудобства своего нового жилища.
Пекос зажег лампу на маленьком столике и нагрел воды, чтобы умыться. Он с жадностью съел хлеб, холодную говядину и последний кусок пирога, который ему принесла жена одного мексиканского шахтера. Проглотив еду, погрузился в воду, наполнявшую неудобную маленькую деревянную лохань на кухне. Его согнутые колени почти касались подбородка. После этого, устало дотащившись до широкой кровати, он лег и почувствовал, как один за другим его ноющие от работы мускулы начинают медленно расслабляться и успокаиваться. Он даже застонал от удовольствия.
На широких стенах мелькали тени, отбрасываемые единственной лампой. Наступала ночь, и воздух становился прохладным, сменив долгую мучительную жару октябрьского дня. Все было тихо, за исключением редких окриков жены какого-то шахтера, которая звала детей домой ужинать.
Пекос лежал в полудреме, слишком усталый, чтобы встать и задуть лампу. Странные мысли и образы наполнили его утомленный мозг. Он думал о десяти тысячах долларов, на которые он должен прожить как можно дольше, чтобы найти золото в Лост Мадр. Интересно, когда он, наконец, найдет богатую жилу, тетя Эмили приедет, чтобы жить с ним в его новом особняке где-нибудь в Мексике? Вернувшись на Дель Соль, будет ли Рено помнить о том, чтобы заниматься с Диаболо и наказывать всех, кто осмелится взгромоздиться на его черную спину? Глаза Пекоса закрылись; он был в полудреме. Все больше он погружался в водоворот бессознательного, и там, в кружащемся приятном путешествии в ничто, его ждала Ангел. Ее полуоткрытые губы были влажными и манящими, изумрудные глаза сияли, золотистые волосы каскадом ниспадали на обнаженные белые плечи.
— Ангел, — пробормотал он и скользнул в свой сон, чтобы лучше рассмотреть ее.
… Глаза Анжи открылись. Улыбающаяся Делорес откидывала тяжелые занавески с окон. Яркий солнечный свет залил роскошные покои на третьем этаже отеля «Конкистадор». Анжи потянулась, сбрасывая с себя остатки сна.
— Нет, Делорес, не сейчас, — сказала она, натягивая на голову большую пуховую подушку.
Делорес оставалась непоколебимой. Глухая к мольбам молодой женщины, она продолжала раздвигать гардины, и свет залил большую угловую комнату.
— Анжи, уже одиннадцать часов, и вы знаете, что портной будет здесь к полудню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109