— Мой сын думает, что он уличный клоун, Анжи. — Баррет движением собственника положил руку ей на плечо. — Пекос, это Анжи Уэбстер. Анжи, это мой единственный сын, Пекос.
Обращаясь к сыну, он сказал:
— Пекос, я уверен, ты помнишь, о чем мы говорили перед приездом Анжи.
Пекос остановился прямо напротив Анжи. Сейчас он стоял так близко, что она невольно сделала шаг назад. Пекос невозмутимо посмотрел на нее и мягко сказал:
— Да, отец. Но ты не упомянул тогда, что она выглядит, как небесный ангел. — Когда он произносил слово «ангел», его лицо приобрело сардоническое выражение, и Анжи инстинктивно почувствовала, что оно было адресовано ей. Гибкая смуглая рука протянулась к ней, и он сказал:
— Не хотите пожать мне руку? Или это будет мне чего-то стоить?
Совершенно смущенная его странным поведением, Анжи вложила свою руку в его ладонь и была удивлена, почувствовав, каким теплым и крепким было его пожатие. Пекос встряхнул ее руку, и когда она попыталась высвободить ее, он усмехнулся и отказался отпустить.
— Да, сэр, без сомнения, вы нашли очаровательнейшую малышку. — Его серые глаза подсмеивались над ней. — Она выглядит, как настоящий ангел, и вознесет вас прямиком на небеса. Не так ли, папочка?
Опаленное солнцем лицо Баррета МакКлэйна вспыхнуло, и он холодно сказал:
— Анжи, дорогая, не обращайте внимания на моего грубияна-сына. — А Пекосу отрезал: — Немедленно отпусти ее руку.
— Гмм, — протянул Пекос и медленно выпустил маленькую дрожащую ручку. — Спорю, что она — ангел.
Не говоря больше ни слова, он повернулся на каблуках и невозмутимо двинулся по направлению к двери, в которой и появился вначале. Анжи смотрела, как он идет, и спрашивала себя, всегда ли высокий красивый сын ее будущего мужа ведет себя так причудливо. Глядя, как перекатываются под тончайшим белым шелком рубашки мускулы на его плечах, Анжи, не отрываясь, смотрела ему вслед. Внезапно Пекос обернулся у дверного проема.
— Я буду считать минуты до обеда, — сказал он с довольной улыбкой на смуглом лице. — Я собирался поехать в город сегодня вечером, но теперь передумал.
Три человека, следившие в этот миг за ним, испытывали разные чувства. Эмили Йорк с широкой улыбкой любви и одобрения смотрела на своего единственного племянника. Она была счастлива, что он останется дома пообедать с ними. Баррет МакКлэйн смотрел на сына с нескрываемой ненавистью, взбешенный его невежливым поведением и расстроенный тем, что его дикий необузданный отпрыск решил остаться вечером дома. Анжи Уэбстер взирала на Пекоса с благоговейным трепетом и озадаченностью. Она почувствовала смутную опасность для себя, которая исходила от этого потрясающе красивого мужчины. Она была достаточно умна, чтобы почувствовать это, и достаточно женщина, чтобы быть заинтригованной.
Пекос посмотрел на всех троих, словно с легкостью читал их мысли. Затем громко рассмеялся, повернулся и вышел, заставив их смотреть ему вслед. Он оставил в душе каждого именно то впечатление, какое и хотел, и сделал это без особых усилий. Пекос засунул руки в карманы узких коричневых брюк и зашагал по коридору в свою спальню.
Там он лениво развалился на кровати, положил руки под голову и сказал вслух:
— Так значит, сладенькая девочка, на которой хочет жениться мой дорогой старик, не кто иная, как моя прекрасная Ангел из приграничного городка. Ах, Ангел, Ангел. Ты сейчас в своей комнате гадаешь, разоблачу ли я тебя, прежде чем кончится этот вечер? — Пекос по-волчьи оскалился, высунув руку из-под головы и бросив ее на свой упругий живот. — Я ведь могу никогда и не сказать ему, Ангел. Да я и не скажу ему пока. По крайней мере, до тех пор, пока ты и я не начнем с того, на чем мы остановились в прошлый раз.
Пекос лежал на своей огромной кровати, громко смеясь. А за прочными стенами Тьерра дель Соль все бушевал пустынный ураган.
Глава 7
Множество чувств переполняли юную грудь Анжи, когда она сидела, погрузившись по подбородок в пенистую воду, в высокой ванне из желто-голубого мексиканского мрамора. Казалось, эта роскошная ванна вполне могла вместить двоих и была такой длинной, что Анжи была вынуждена вести себя очень осторожно, чтобы не соскользнуть под слой сладко пахнущей пены, ласкающей ее лицо и волосы. Ухватившись за скользкий борт, Анжи разогнула колени, распрямляя ноги на дне ванны, чтобы было удобнее сидеть.
Ее глаза скользили по высокому потолку ванной комнаты, и Анжи ощущала благоговейный трепет перед всей этой роскошью, царившей в этом далеком техасском особняке. Она чувствовала себя не в своей тарелке в этом огромном доме, и ей трудно было скрыть свое изумление по поводу того, что можно жить так по-королевски в этом диком, удаленном от цивилизации крае. Когда Джереми Уэбстер сказал ей, что его добрый друг Баррет МакКлэйн богат, она представила себе большой удобный бревенчатый дом с деревянными полами и тяжелой грубой мебелью, подходящей привыкшему к физическому труду обладателю ранчо. Песчаная буря помешала ей рассмотреть, как следует размеры гасиенды. Но того, что она увидела, было достаточно, чтобы понять, что она огромна, а ее массивные стены сложены из крупного необожженного кирпича. Внутри были кирпичные полы, покрытые полированным красным деревом, и элегантная мебель радовала глаз. Больше девушка ничего не смогла рассмотреть, так как ее вниманием полностью завладел высокий смуглый мужчина со жгучим взглядом и странными, озадачивающими словами.
Анжи почувствовала облегчение, когда Пекос, наконец, ушел, и добрый заботливый Баррет МакКлэйн сказал:
— Дитя мое, я велю Делорес проводить вас в вашу комнату. Она приготовит вам ванну и распакует вещи. Почему бы вам не отдохнуть до обеда?
Излучающая добро мексиканка появилась в дверях и поклонилась Анжи, готовая выполнить все ее желания. Благодарно кивнув мистеру МакКлэйну и мисс Эмили, Анжи в сопровождении Делорес вышла из комнаты и пошла по прохладному коридору. Длинное крыло дома тянулось за главными комнатами, и Делорес остановилась у второй двери.
— Aqui, senorita, — сказала она и отворила дверь.
Анжи приоткрыла от удивления рот. Она вошла в комнату — такую же большую, как весь ее дом в Новом Орлеане. Никогда прежде не видела она такой красоты. Пол был покрыт желто-голубым плетеным ковром, таким толстым, что ее шаги были совершенно не слышны. Красивую кровать венчал балдахин, и Анжи страстно захотелось сейчас же перебежать через комнату и броситься на мягкое ложе. Мебель палисандрового дерева была отполирована до блеска и пахла лимонным маслом. Свежий приятный аромат множества желтых роз в тончайших фарфоровых вазах разносился по комнате.
Лишившись дара речи, Анжи стояла, робко озираясь вокруг и спрашивая себя, не сон ли это и не проснется ли она снова в своей тесной спаленке дома под звуки отцовского храпа, доносящегося сквозь тонкие стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109