Над ней сверкали молнии, грохотал гром, а струи дождя были похожи на тонкие иголочки. Она думала о Лу. У нее было такое чувство, будто он ее целовал: так же трепетало сердце, так же перехватывало дыхание от мучительной страсти.
Молли тихо вздыхала, запрокинув голову на колонну и закрыв глаза. Она сама не до конца сознавала, что же с ней происходит, только чувствовала, как твердеют ее мягкие теплые соски. Она инстинктивно раздвигала ноги, подстраиваясь под ритм дождя.
– Лу, – шептала она, представляя его спящим в ее постели. Его темная голова лежит на подушке, из-под простыни виднеются смуглые плечи, грудь, а под простыней…
Молли вздрогнула, шумно отряхнулась и поспешила в дом.
Лу проснулся с первым раскатом грома, но не побежал под дождь. Он осторожно приподнялся на локте и ощупал ребра. Почти от самой подмышки до талии простирался огромный синяк. Боль была несильной, но постоянной.
Лу потянулся за сигарой, закурил и опять лег на спину, подложив руку под голову. Спавшие вокруг ковбои громко храпели, не обращая внимания на надвигавшуюся грозу. Лу задумчиво курил в освещенной молнией комнате, то и дело возвращаясь мыслями к симпатичной девушке, называвшей себя Фонтейн Гейер.
Совсем рядом вспыхнула молния, вслед за этим раздался оглушительный удар грома. Но Лу не замечал буйства стихии. В голове его звучали слова: «Подними ему голову, Лу! Подними же!» Так кричала испуганная Фонтейн. Он язвительно усмехнулся. Откуда чопорная барышня с востока могла знать, как объезжают диких лошадей? Это могла знать только Молли Роджерс.
Проклятие! Ну почему, о Боже, закоренелая преступница оказалась такой хорошенькой? И почему он видел в ней не преступницу, а очаровательную и желанную женщину?
Лу застонал.
Молли целовала его так же, как когда-то красавица Тереза. Это были сладкие, невинные поцелуи наивной, но страстной девушки, еще не познавшей мужчин. Мягкие медовые уста дрожали, переживая новые ощущения.
Вспомнив вчерашние торопливые объятия, Лу стиснул зубы, чуть не перекусив сигару. Девушка была в его объятиях всего лишь мгновение, но, вспоминая об этом, Лу снова чувствовал желание.
Молния сверкнула ближе. В небе опять громыхнуло. Лу Хаттону стало неуютно в душном и темном бараке. На лице и груди проступили капельки пота. Он встал с койки, натянул джинсы и вышел во двор.
Пройдя босыми ногами по залитому дождем крыльцу, бросил сигару в бурлящий поток воды, прислонился мускулистым плечом к шесту и глубоко вздохнул, подставив лицо хлещущим струям дождя. В считанные секунды его волосы слиплись, а джинсы намокли.
Ливень на время остудил жар в его крови.
Два часа спустя Лу сидел в бараке и чистил сапоги. Гроза утихла, и в открытые окна светило яркое солнце. Вернувшиеся с завтрака ковбои готовились к празднику.
За столом, где сидел Лу, верхом на стуле восседал молодой ковбой и хвастал, что будет танцевать со всеми девушками Мейи, а самую красивую проводит до дома. Усатый старик отвлекся от игры в солитер и улыбнулся, показывая редкие зубы.
– Наверное, это будет Мэри Бет Маккалистер. Думаешь, тебе хватит твоих мужских способностей, чтобы удовлетворить эту дамочку?
Парень побагровел.
– Хватит, можешь не сомневаться!
Старый ковбой фыркнул, а Лу улыбнулся.
Нахмурясь, парень встал и ушел из барака, что-то бормоча себе под нос.
Старик продолжал смеяться, вытирая глаза носовым платком. Тут до Лу долетел голос Пумы, который стоял на крыльце и о чем-то оживленно разглагольствовал. Услышав имя Фонтейн Гейер, Лу резко повернул голову.
– Она очень симпатичная девушка, – сказал Пума, – только вряд ли один Лу пользуется ее благосклонностью.
– Что ты имеешь в виду? – спросил кто-то из ковбоев.
Старый ковбой с щербатыми зубами посмотрел на молодого человека. Мускулы на плечах Лу вздулись, челюсть угрожающе напряглась.
– Она гуляет с высоким мальчишкой-индейцем, – продолжал Пума. – И наверняка прохлаждается с ним где-нибудь на задворках кузницы.
Побелев от ярости, Лу вскочил и, не обращая внимания на увещевания старика, выбежал из барака словно безумный. Он со всей силы двинул кулаком в уродливое лицо Пумы, разбив его в кровь, а потом с такой же силой дал по носу его собеседнику. Ошеломленный Пума поднял руку, чтобы вытереть глаза, но Лу, не дав ему опомниться, со всего размаху ударил его в живот.
Пума громко застонал, судорожно втягивая ртом воздух, и занес свой большой кулак, но промахнулся, и Лу ошеломил его ударом слева. Тогда Пума заехал Лу кулаком в глаз. У того голова едва не раскололась. Однако Лу не почувствовал боли, до того был зол. Сверкая глазами, он дрался со вторым ковбоем, причем так, что Пума опасался за его жизнь.
Остальные ковбои какое-то время наслаждались этим зрелищем, крича и подзадоривая дерущихся. Но по мере того как схватка становилась все более ожесточенной, они начали опасаться, что кого-нибудь покалечат или убьют. Они разняли истекающих кровью мужчин.
– Бес, что ли, в тебя вселился, Тейлор? – закричал Пума, когда двое мужчин заломили ему за спину руки.
Сопротивлявшегося Лу оттащили трое ковбоев. Он не сводил полных ненависти глаз с Пумы.
– Если я еще раз услышу от тебя нечто подобное, убью! – прорычал он.
– Проклятие, откуда мне было знать, что ты сохнешь по этой девчонке?
Лу выплюнул кровь.
– Девчонка здесь ни при чем.
– Ни при чем? Тогда что на тебя нашло? – спросил Пума.
– Джон Далекая Звезда – хороший парень. И я не позволю его оскорблять!
Лу уверял себя, что его гнев вызван неуважительным отношением Пумы к хорошему индейскому мальчику. Джон Далекая Звезда напоминал ему юного Дэна Найтхорса. Лу не раз защищал честь Дэна в сражениях. А сейчас защитил индейского мальчика. Вот и все.
Ему наплевать, что говорят про Молли Роджерс.
Глава 21
День снова выдался жарким. Как и накануне.
В три часа ртутный столбик достиг отметки в сто градусов по Фаренгейту. С безоблачного неба светило белое раскаленное солнце, воздух словно застыл в неподвижности.
Молодые дамы города Мейя сидели на стеганых одеялах, обмахиваясь картонными веерами, и смотрели, как трудятся мужчины. Жены и возлюбленные гордились своими мужьями и женихами, те пилили, строгали, стучали – началось строительство первой методистской церкви Мейи.
Мужчины работали без устали. Они смеялись, пели и кричали, прекрасно зная, что на них смотрят дамы. Голые груди, сильные спины и мускулистые руки блестели от пота. Рабочие чувствовали себя как актеры под многочисленными взглядами восхищенных зрителей.
На жаре остались только самые крепкие и молодые. Остальные не выдержали и еще до полудня ушли в тень подремать или сыграть в домино в ожидании ужина и танцев.
Матери и бабушки с внуками разошлись по домам на сиесту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Молли тихо вздыхала, запрокинув голову на колонну и закрыв глаза. Она сама не до конца сознавала, что же с ней происходит, только чувствовала, как твердеют ее мягкие теплые соски. Она инстинктивно раздвигала ноги, подстраиваясь под ритм дождя.
– Лу, – шептала она, представляя его спящим в ее постели. Его темная голова лежит на подушке, из-под простыни виднеются смуглые плечи, грудь, а под простыней…
Молли вздрогнула, шумно отряхнулась и поспешила в дом.
Лу проснулся с первым раскатом грома, но не побежал под дождь. Он осторожно приподнялся на локте и ощупал ребра. Почти от самой подмышки до талии простирался огромный синяк. Боль была несильной, но постоянной.
Лу потянулся за сигарой, закурил и опять лег на спину, подложив руку под голову. Спавшие вокруг ковбои громко храпели, не обращая внимания на надвигавшуюся грозу. Лу задумчиво курил в освещенной молнией комнате, то и дело возвращаясь мыслями к симпатичной девушке, называвшей себя Фонтейн Гейер.
Совсем рядом вспыхнула молния, вслед за этим раздался оглушительный удар грома. Но Лу не замечал буйства стихии. В голове его звучали слова: «Подними ему голову, Лу! Подними же!» Так кричала испуганная Фонтейн. Он язвительно усмехнулся. Откуда чопорная барышня с востока могла знать, как объезжают диких лошадей? Это могла знать только Молли Роджерс.
Проклятие! Ну почему, о Боже, закоренелая преступница оказалась такой хорошенькой? И почему он видел в ней не преступницу, а очаровательную и желанную женщину?
Лу застонал.
Молли целовала его так же, как когда-то красавица Тереза. Это были сладкие, невинные поцелуи наивной, но страстной девушки, еще не познавшей мужчин. Мягкие медовые уста дрожали, переживая новые ощущения.
Вспомнив вчерашние торопливые объятия, Лу стиснул зубы, чуть не перекусив сигару. Девушка была в его объятиях всего лишь мгновение, но, вспоминая об этом, Лу снова чувствовал желание.
Молния сверкнула ближе. В небе опять громыхнуло. Лу Хаттону стало неуютно в душном и темном бараке. На лице и груди проступили капельки пота. Он встал с койки, натянул джинсы и вышел во двор.
Пройдя босыми ногами по залитому дождем крыльцу, бросил сигару в бурлящий поток воды, прислонился мускулистым плечом к шесту и глубоко вздохнул, подставив лицо хлещущим струям дождя. В считанные секунды его волосы слиплись, а джинсы намокли.
Ливень на время остудил жар в его крови.
Два часа спустя Лу сидел в бараке и чистил сапоги. Гроза утихла, и в открытые окна светило яркое солнце. Вернувшиеся с завтрака ковбои готовились к празднику.
За столом, где сидел Лу, верхом на стуле восседал молодой ковбой и хвастал, что будет танцевать со всеми девушками Мейи, а самую красивую проводит до дома. Усатый старик отвлекся от игры в солитер и улыбнулся, показывая редкие зубы.
– Наверное, это будет Мэри Бет Маккалистер. Думаешь, тебе хватит твоих мужских способностей, чтобы удовлетворить эту дамочку?
Парень побагровел.
– Хватит, можешь не сомневаться!
Старый ковбой фыркнул, а Лу улыбнулся.
Нахмурясь, парень встал и ушел из барака, что-то бормоча себе под нос.
Старик продолжал смеяться, вытирая глаза носовым платком. Тут до Лу долетел голос Пумы, который стоял на крыльце и о чем-то оживленно разглагольствовал. Услышав имя Фонтейн Гейер, Лу резко повернул голову.
– Она очень симпатичная девушка, – сказал Пума, – только вряд ли один Лу пользуется ее благосклонностью.
– Что ты имеешь в виду? – спросил кто-то из ковбоев.
Старый ковбой с щербатыми зубами посмотрел на молодого человека. Мускулы на плечах Лу вздулись, челюсть угрожающе напряглась.
– Она гуляет с высоким мальчишкой-индейцем, – продолжал Пума. – И наверняка прохлаждается с ним где-нибудь на задворках кузницы.
Побелев от ярости, Лу вскочил и, не обращая внимания на увещевания старика, выбежал из барака словно безумный. Он со всей силы двинул кулаком в уродливое лицо Пумы, разбив его в кровь, а потом с такой же силой дал по носу его собеседнику. Ошеломленный Пума поднял руку, чтобы вытереть глаза, но Лу, не дав ему опомниться, со всего размаху ударил его в живот.
Пума громко застонал, судорожно втягивая ртом воздух, и занес свой большой кулак, но промахнулся, и Лу ошеломил его ударом слева. Тогда Пума заехал Лу кулаком в глаз. У того голова едва не раскололась. Однако Лу не почувствовал боли, до того был зол. Сверкая глазами, он дрался со вторым ковбоем, причем так, что Пума опасался за его жизнь.
Остальные ковбои какое-то время наслаждались этим зрелищем, крича и подзадоривая дерущихся. Но по мере того как схватка становилась все более ожесточенной, они начали опасаться, что кого-нибудь покалечат или убьют. Они разняли истекающих кровью мужчин.
– Бес, что ли, в тебя вселился, Тейлор? – закричал Пума, когда двое мужчин заломили ему за спину руки.
Сопротивлявшегося Лу оттащили трое ковбоев. Он не сводил полных ненависти глаз с Пумы.
– Если я еще раз услышу от тебя нечто подобное, убью! – прорычал он.
– Проклятие, откуда мне было знать, что ты сохнешь по этой девчонке?
Лу выплюнул кровь.
– Девчонка здесь ни при чем.
– Ни при чем? Тогда что на тебя нашло? – спросил Пума.
– Джон Далекая Звезда – хороший парень. И я не позволю его оскорблять!
Лу уверял себя, что его гнев вызван неуважительным отношением Пумы к хорошему индейскому мальчику. Джон Далекая Звезда напоминал ему юного Дэна Найтхорса. Лу не раз защищал честь Дэна в сражениях. А сейчас защитил индейского мальчика. Вот и все.
Ему наплевать, что говорят про Молли Роджерс.
Глава 21
День снова выдался жарким. Как и накануне.
В три часа ртутный столбик достиг отметки в сто градусов по Фаренгейту. С безоблачного неба светило белое раскаленное солнце, воздух словно застыл в неподвижности.
Молодые дамы города Мейя сидели на стеганых одеялах, обмахиваясь картонными веерами, и смотрели, как трудятся мужчины. Жены и возлюбленные гордились своими мужьями и женихами, те пилили, строгали, стучали – началось строительство первой методистской церкви Мейи.
Мужчины работали без устали. Они смеялись, пели и кричали, прекрасно зная, что на них смотрят дамы. Голые груди, сильные спины и мускулистые руки блестели от пота. Рабочие чувствовали себя как актеры под многочисленными взглядами восхищенных зрителей.
На жаре остались только самые крепкие и молодые. Остальные не выдержали и еще до полудня ушли в тень подремать или сыграть в домино в ожидании ужина и танцев.
Матери и бабушки с внуками разошлись по домам на сиесту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67