Письмо выпало из рук девушки. Какое-то время она сидела неподвижно в кромешной тьме.
– Нет, он не сумасшедший, – пробормотала она. – Но разве человек в здравом уме может повторять одно и то же, одно и то же, одно и то же в десяти письмах?
Внезапно по телу ее пробежала дрожь.
– Как же долго нет Жюлиана! – воскликнула она. – Я чувствую, вот-вот что-то случится. Кто-то подбирается к нашему дому, мне страшно. Я должна его предупредить об опасности, со мной-то ничего не будет, а вот с ним...
Внизу несколько человек говорили об окне со спущенными жалюзи. Это же его окно!..
Тут Ирен радостно встрепенулась, ибо в коридоре раздался звук приближающихся шагов. Девушка вскочила, ее лицо сияло.
– Вот и он! – вскричала она. – Ах, я глупая девчонка! Начитаюсь папиных писем, и невесть что чудится!
Теперь она готова была расхохотаться – такими смешными показались ей ее недавние страхи. В дверь постучали.
– Войдите! – Голос девушки дрожал, но дрожал от счастья.
Она бросилась к двери, думая, что сейчас войдет ее долгожданный гость – красавец шевалье Мора. Но вот дверь распахнулась, и девушка в недоумении отпрянула. На пороге стояла едва видимая в сумерках изящная дама, та самая красавица, что недавно преклоняла колени перед могилой полковника Боццо-Короны.
– Госпожа графиня де Клар! Вы ко мне? Какая честь для меня! – пролепетала в растерянности Ирен.
– Я думала, что не найду вас, – проговорила дама, входя и закрывая за собой дверь. – Здравствуйте, милое мое дитя. Я знала, где вы живете, но ваш дом, оказывается, столь далеко отстоит от улицы Отходящих, что я боялась заблудиться.
X
ГРАФИНЯ МАРГАРИТА
В 1843 году графиня Маргарита де Клар была на вершине славы. Ее благосклонно принимали в высшем свете и при дворе, и никто не обращал внимания на те невероятные и, разумеется, заведомо ложные слухи, которые зависть распространяла о ее прошлом. Она была королевой модных салонов, ей удавалось влиять на решение многих политических, а то и религиозных вопросов. Истинные легитимисты побаивались ее – ведь она окружила такой заботой сына несчастного Людовика XVI, а тот потихоньку собирал вокруг себя своих многочисленных тайных приверженцев. Сторонники же старшей ветви династии относились к ней с уважением и были благодарны за то, что графиня столь мудро и осмотрительно старается уберечь их партию от раскола. Двор Луи-Филиппа пытался было переманить ее на свою сторожу, но она, хотя и вполне дипломатично, дала понять, что это бесполезно.
Ее муж, граф Кретьен Жулу дю Бреу де Клар жил очень уединенно и никого у себя не принимал. Говорили, что он болен анемией, умирает, и графиню, призванную всегда и во всем служить для всех эталоном, газетчики прославляли как лучшую из жен, ухаживающую за мужем с трогательным вниманием и нежностью. В наше время газеты тоже кормятся тем, что подглядывают в замочную скважину за личной жизнью знаменитостей. Светские хроники рассказывали о том, что в молодости граф вел разгульную жизнь, был страшным пьяницей и волокитой, но Господь наставил его на путь истинный, послав ему чудесную жену – сущего ангела. Небесное создание, носящее дивное имя Маргарита, помогло супругу сделаться человеком праведным, благонравным и благонадежным. Преображение поистине удивительное. Граф обожает Маргариту, что, впрочем, вполне естественно.
Вот что писали репортеры. Но те из наших читателей, кто знаком с другими романами из эпопеи «Черные Мантии», наверняка помнят, как все обстояло на самом деле чего в действительности можно было ждать от красавиц графини. Прочим же еще предстоит оценить ум и отвагу этой жестокосердой авантюристки. Итак, она крепко держала бразды правления: властвовала над умами во всех самых изысканных гостиных и в то же время принадлежала к тем, кто стоит во главе тайного сообщества знающих ответ на, казалось бы, безобидный вопрос: «Будет л и з автра день?». Ей доверяли безгранично, ее даже сделали главной опекуншей юной принцессы Эпстейн, единственной наследницы обширных владений старшей ветви древнего роди де Клар, вступившей в свои права после смерти старого герцога. Удача улыбалась Маргарите, и кто бы мог подумать, что эта блистательная жизнь в скором времени оборвется столь стремительно и нелепо. Да пророка, который бы осмелился предсказать такое, попросту закидали бы камнями.
...Графиня пересекла комнату вышивальщицы и остановилась у окна.
– Если бы вы, ваша светлость, заранее предупредили меня о том, что вам угодно меня видеть, я бы не преминула... – произнесла, заикаясь от волнения, Ирен.
– Прежде всего мое внимание привлекла изысканность ваших манер, милая деточка, – остановила ее Mapгарита, – и, конечно же, учтивость выражений. Вы, наверное заметили, что я сейчас молилась у могилы моего достопочтенного друга?
Ирен сказала:
– Да, ваша светлость.
– Я должна была бы приезжать сюда как можно чаще, – продолжала графиня, отходя от окна. – Ведь тот, кто покоится здесь, был при жизни величайшим праведником. Но мы, увы, неисправимы! Мы погрязли в суете и редко имеем возможность отдать последнюю дань умершим. Давно ли вы, деточка, получали известия о своем отце?
– О моем отце? – повторила Ирен в замешательстве. – Но разве вашей светлости неизвестно, что мой отец, к несчастью, умер?
– Да, деточка, – сказала графиня, понизив голос, и взяла руку Ирен в свою, – конечно же, я не имела права вмешиваться в вашу жизнь и теперь должна была бы удовольствоваться тем, что вы изволили мне сообщить. Но поверьте, вы возбуждаете во мне самое горячее участие, и это до некоторой степени служит оправданием моим словам и поступкам.
Девушка не нашлась, что ей ответить, и молчала. Она, сама не зная почему, похолодела от ужаса. Графиня не внушала ей доверия.
– Позвольте я присяду, – проговорила графиня и прибавила в ответ на невнятные извинения, которые стала бормотать крайне смущенная Ирен: – Я вижу, мой визит привел вас в замешательство. Признайтесь, это так? Еще бы, ведь светские дамы не каждый день навещают своих вышивальщиц. Другое дело, модные портнихи, к ним часто заезжают обсудить новый туалет к предстоящему балу, для них не жалеют времени... Ах, милое дитя, вы совсем меня не знаете.
Прозвучало это удивительно просто и по-доброму.
– Милое дитя, – продолжала графиня с безмятежной улыбкой, но серьезным тоном, – когда-то и я не была светской дамой; мало того, я так до конца и не стала ею. Что если я приехала к вам вовсе не из-за нарядов и прочих пустяков, а для откровенного разговора, который важен и для вас, и для меня?
Ирен наконец-то очнулась от оцепенения и принесла гостье стул.
– И вы, милочка, садитесь рядом, поскольку, предупреждаю, беседа у нас с вами будет долгой. Но сначала, прошу вас, задерните шторы и зажгите свечу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138