На что Эшалот, мой супруг, мне ответил: «Мы с тобой – будто жители океанских островов: бросаемся в воду всякий раз, когда кто-то тонет!»
Ну, стало быть, договорились. Одним словом, стемнело, мы уложили спать нашего сиротку Саладена, вон он посапывает там в корыте, и, хотя известно нам было немногое, мы чувствовали: этой ночью запахнет порохом! Так подсказывало нам сердце. Я уж совсем было собралась пойти к мадемуазель Ирен и спросить ее напрямик, откуда ждать напасти, но господин Канада меня отговорил. Девушка, мол, знает не больше твоего. И вот мы слышим, что в дверь комнаты мадемуазель Ирен стучат. «Это шевалье Мора, – шепчет мне Эшалот. – Он заходит к ней каждый вечер». Я чуть заглянула в щелочку – рассмотреть, что за птица. И кого же вижу? Графиню де Клар! Особу очень даже хорошо мне известную! Ну, стало быть, нечего и думать ложиться спать. Я и говорю господину Канаде: «Помнишь господина Гонрекена-Вояку, как он всегда говорил: „Оружие наготове! Припасы на дневной переход!“ Это наш случай. Приготовим оружие, мешок за плечи и в поход!» Вы меня слушаете, соседушка?
Ирен усадила отца на стул и смотрела на него с большим беспокойством.
– Я слушаю вас, сударыня, – ответила она.
– А я тем более, – подхватил Ренье, который был очень увлечен рассказом.
– Ну, так слушайте! Вы сейчас поймете, что говорю я не зря. Во-первых, я поручила Эшалоту, у которого слух очень тонкий, послушать, что там говорится у мадемуазель Ирен, чтобы быть хоть немного в курсе событий. А сама я отправилась посмотреть, что происходит вокруг дома. Почему? Да потому, что Маргарита сразу же заявила о желании позаимствовать комнату Ирен, и я тут же поняла, что готовится серьезное дело. Я вышла. Во дворе ни души, на улице тоже. Зато по соседству, в кабачке «Свидание», сидят два голубчика, которые стоят целой кучи новостей: господин Кокотт и господин Пиклюс. А чуть подальше – Симилор, непутевый папочка нашего сиротки Саладена, король негодяев, в обществе некоего Робло...
Винсент вздрогнул, услышав имя Робло, и беспокойно огляделся вокруг.
– Не волнуйтесь, сударь, – посоветовал ему Эшалот, садясь рядом с ним и беря, на всякий случай, обе его руки в свои. – Однако же умеет рассказывать моя жена, талант, да и только!
Бывшая укротительница продолжала:
– А дальше на Грушевой улице, вдоль всего кладбища, всякие личности снуют... Да, забыла вам сказать, что возле двери нашего дома стояла карета, и очень красивая, а на козлах я увидела бывшего кучера полковника... я его узнала...
– Джован-Баттиста! – прошептал Винсент. – Я тоже его узнал. Голова, значит, у меня в порядке.
– Тем лучше для вас, господин Карпантье, она может вам пригодится. Ваше самое большое несчастье в том, что вы слишком много знаете, поэтому лучше бы вам сидеть в вашей угольной норе. Не со вчерашнего дня известно, что Отец-Благодетель вроде Вечного Жида – умереть не может. Но вот он умер. Берегись! Спасайся кто может! Я таких покойников больше смерти боюсь! Он решил сжить вас со свету, чтобы никто не знал его тайны. Терпения ему не занимать. Он крутился рядом с вашей дочерью не месяцы, а годы... И она по своей наивности помогла ему расставить ловушку... Что до остальных «Охотников за Сокровищами», то нетрудно догадаться, что они задумали с вами сделать примерно то же, что сделали этой ночью с могилой – выпотрошить, чтобы увидеть, что вы там прячете внутри. Винсент серьезно кивнул и сказал:
– Вы все правильно говорите, голубушка. Я думаю точно так же.
– Благодарю вас. Однако вы могли бы обращаться ко мне «мадам Канада». Впрочем, продолжим. Я, конечно, не худышка, но когда нужно, хоть в игольное ушко пролезу...
– Ловчее моей жены не найти, – восхитился Эшалот.
– Каждый делает, что может. Пришлось послушать в одном углу, понюхать в другом. Я не мешала этим мужланам посмеиваться над собой, пусть думают, что бабенка клюкнула лишнего.
Ясное дело, я не совалась к Пиклюсу, Кокотту и тем, кто приходил в мой балаган на ярмарке.
В общем, я разобралась в их кладбищенских махинациях – они собирались вскрыть могилу. Сторожей уже подкупили, а собакам щедрой рукой подсыпали отраву, так что завтра утром собачьи трупы будут валяться по всему кладбищу.
Ну да ладно. Мне страсть как хотелось попасть на кладбище, и я бродила и бродила по Грушевой улице, где за все это время не встретила ни одной живой души.
– Не хотите ли подняться ко мне, матушка Лампион? – спросил меня вдруг какой-то бездельник, который сидел верхом на кладбищенской стене.
– Значит, на кладбище настал день? – очень кстати спросила я.
Хочу уточнить, что особа, которую называют Королева Лампион, работает барменшей в кабачке «Срезанный колос», куда ходит публика, имеющая отношение к Черным Мантиям.
И хоть не больно лестно, что тебя принимают за такую дрянь и ничтожество, я все же ответила:
– Не отказалась бы, если б ворота были открыты. Оказалось, что этот бездельник и работает в качестве ворот, поднимая и ставя лестницу то с одной стороны кладбищенской стены, то с другой, в зависимости от того, нужно ли кому-то войти или выйти.
Пока он подтягивал лестницу, что стояла по ту сторону стены, я занялась своим туалетом – разлохматила себе как следует волосы и сделала побольше декольте.
Хорошо, что щеки у меня румяные, как у этой Лампион из «Срезанного колоса».
Паренек спустил лестницу, и я стала на нее взбираться, немного постанывая, потому что Лампион страдает ревматизмом и, как мне кажется, залезать на лестницы ей нелегко.
– Мне бы хоть маленький стаканчик в награду за труды, – проговорил парень на стене.
– Ах, как же я не догадалась, – запричитала я. – Моя бутылка осталась в «Срезанном колосе»! Но я поднесу тебе два стаканчика, как только насмотрюсь вдоволь.
Луну как раз закрыла огромная туча, и стало вокруг темно, как в погребе.
– Утром меня угостите, когда маленько в себя придете, – сказал мне малый.
Я перелезла через стену, спустилась по другую сторону и пошла прямиком к деревьям, которые окружали могилу. Там рос большой кипарис, и я спряталась за него.
Рядом разговаривали. Я-то думала, что Маргарита сидит в комнате у мадемуазель Ирен, но она, как выяснилось, была на кладбище. И вся эта комедия с вами, дитя мое, преследовала одну-единственную цель – отправить вас в особняк Клар.
Господин Ренье уже находился в особняке – по крайней мере она так думала, – поэтому приняла все меры, чтобы и господина архитектора встретил ее доверенный человек и прямо из дилижанса привез в особняк.
Я выслушала все подробности этого плана, стоя за кипарисом.
Таким образом, вся семья Карпантье должна была разом попасться в ловушку, три рыбки в сети, и «Охотники за Сокровищами» не сомневались, что не мытьем, так катаньем заставят Винсента Карпантье открыть им тайну сокровищ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Ну, стало быть, договорились. Одним словом, стемнело, мы уложили спать нашего сиротку Саладена, вон он посапывает там в корыте, и, хотя известно нам было немногое, мы чувствовали: этой ночью запахнет порохом! Так подсказывало нам сердце. Я уж совсем было собралась пойти к мадемуазель Ирен и спросить ее напрямик, откуда ждать напасти, но господин Канада меня отговорил. Девушка, мол, знает не больше твоего. И вот мы слышим, что в дверь комнаты мадемуазель Ирен стучат. «Это шевалье Мора, – шепчет мне Эшалот. – Он заходит к ней каждый вечер». Я чуть заглянула в щелочку – рассмотреть, что за птица. И кого же вижу? Графиню де Клар! Особу очень даже хорошо мне известную! Ну, стало быть, нечего и думать ложиться спать. Я и говорю господину Канаде: «Помнишь господина Гонрекена-Вояку, как он всегда говорил: „Оружие наготове! Припасы на дневной переход!“ Это наш случай. Приготовим оружие, мешок за плечи и в поход!» Вы меня слушаете, соседушка?
Ирен усадила отца на стул и смотрела на него с большим беспокойством.
– Я слушаю вас, сударыня, – ответила она.
– А я тем более, – подхватил Ренье, который был очень увлечен рассказом.
– Ну, так слушайте! Вы сейчас поймете, что говорю я не зря. Во-первых, я поручила Эшалоту, у которого слух очень тонкий, послушать, что там говорится у мадемуазель Ирен, чтобы быть хоть немного в курсе событий. А сама я отправилась посмотреть, что происходит вокруг дома. Почему? Да потому, что Маргарита сразу же заявила о желании позаимствовать комнату Ирен, и я тут же поняла, что готовится серьезное дело. Я вышла. Во дворе ни души, на улице тоже. Зато по соседству, в кабачке «Свидание», сидят два голубчика, которые стоят целой кучи новостей: господин Кокотт и господин Пиклюс. А чуть подальше – Симилор, непутевый папочка нашего сиротки Саладена, король негодяев, в обществе некоего Робло...
Винсент вздрогнул, услышав имя Робло, и беспокойно огляделся вокруг.
– Не волнуйтесь, сударь, – посоветовал ему Эшалот, садясь рядом с ним и беря, на всякий случай, обе его руки в свои. – Однако же умеет рассказывать моя жена, талант, да и только!
Бывшая укротительница продолжала:
– А дальше на Грушевой улице, вдоль всего кладбища, всякие личности снуют... Да, забыла вам сказать, что возле двери нашего дома стояла карета, и очень красивая, а на козлах я увидела бывшего кучера полковника... я его узнала...
– Джован-Баттиста! – прошептал Винсент. – Я тоже его узнал. Голова, значит, у меня в порядке.
– Тем лучше для вас, господин Карпантье, она может вам пригодится. Ваше самое большое несчастье в том, что вы слишком много знаете, поэтому лучше бы вам сидеть в вашей угольной норе. Не со вчерашнего дня известно, что Отец-Благодетель вроде Вечного Жида – умереть не может. Но вот он умер. Берегись! Спасайся кто может! Я таких покойников больше смерти боюсь! Он решил сжить вас со свету, чтобы никто не знал его тайны. Терпения ему не занимать. Он крутился рядом с вашей дочерью не месяцы, а годы... И она по своей наивности помогла ему расставить ловушку... Что до остальных «Охотников за Сокровищами», то нетрудно догадаться, что они задумали с вами сделать примерно то же, что сделали этой ночью с могилой – выпотрошить, чтобы увидеть, что вы там прячете внутри. Винсент серьезно кивнул и сказал:
– Вы все правильно говорите, голубушка. Я думаю точно так же.
– Благодарю вас. Однако вы могли бы обращаться ко мне «мадам Канада». Впрочем, продолжим. Я, конечно, не худышка, но когда нужно, хоть в игольное ушко пролезу...
– Ловчее моей жены не найти, – восхитился Эшалот.
– Каждый делает, что может. Пришлось послушать в одном углу, понюхать в другом. Я не мешала этим мужланам посмеиваться над собой, пусть думают, что бабенка клюкнула лишнего.
Ясное дело, я не совалась к Пиклюсу, Кокотту и тем, кто приходил в мой балаган на ярмарке.
В общем, я разобралась в их кладбищенских махинациях – они собирались вскрыть могилу. Сторожей уже подкупили, а собакам щедрой рукой подсыпали отраву, так что завтра утром собачьи трупы будут валяться по всему кладбищу.
Ну да ладно. Мне страсть как хотелось попасть на кладбище, и я бродила и бродила по Грушевой улице, где за все это время не встретила ни одной живой души.
– Не хотите ли подняться ко мне, матушка Лампион? – спросил меня вдруг какой-то бездельник, который сидел верхом на кладбищенской стене.
– Значит, на кладбище настал день? – очень кстати спросила я.
Хочу уточнить, что особа, которую называют Королева Лампион, работает барменшей в кабачке «Срезанный колос», куда ходит публика, имеющая отношение к Черным Мантиям.
И хоть не больно лестно, что тебя принимают за такую дрянь и ничтожество, я все же ответила:
– Не отказалась бы, если б ворота были открыты. Оказалось, что этот бездельник и работает в качестве ворот, поднимая и ставя лестницу то с одной стороны кладбищенской стены, то с другой, в зависимости от того, нужно ли кому-то войти или выйти.
Пока он подтягивал лестницу, что стояла по ту сторону стены, я занялась своим туалетом – разлохматила себе как следует волосы и сделала побольше декольте.
Хорошо, что щеки у меня румяные, как у этой Лампион из «Срезанного колоса».
Паренек спустил лестницу, и я стала на нее взбираться, немного постанывая, потому что Лампион страдает ревматизмом и, как мне кажется, залезать на лестницы ей нелегко.
– Мне бы хоть маленький стаканчик в награду за труды, – проговорил парень на стене.
– Ах, как же я не догадалась, – запричитала я. – Моя бутылка осталась в «Срезанном колосе»! Но я поднесу тебе два стаканчика, как только насмотрюсь вдоволь.
Луну как раз закрыла огромная туча, и стало вокруг темно, как в погребе.
– Утром меня угостите, когда маленько в себя придете, – сказал мне малый.
Я перелезла через стену, спустилась по другую сторону и пошла прямиком к деревьям, которые окружали могилу. Там рос большой кипарис, и я спряталась за него.
Рядом разговаривали. Я-то думала, что Маргарита сидит в комнате у мадемуазель Ирен, но она, как выяснилось, была на кладбище. И вся эта комедия с вами, дитя мое, преследовала одну-единственную цель – отправить вас в особняк Клар.
Господин Ренье уже находился в особняке – по крайней мере она так думала, – поэтому приняла все меры, чтобы и господина архитектора встретил ее доверенный человек и прямо из дилижанса привез в особняк.
Я выслушала все подробности этого плана, стоя за кипарисом.
Таким образом, вся семья Карпантье должна была разом попасться в ловушку, три рыбки в сети, и «Охотники за Сокровищами» не сомневались, что не мытьем, так катаньем заставят Винсента Карпантье открыть им тайну сокровищ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138