Так что после субботнего вечера она, возможно, совсем не скоро увидит его, так как Рождество проведет со своей семьей в Топике, а затем отправится в Сан-Франциско, где в новогоднюю ночь у Кэт состоится профессиональный дебют в оперном театре.
Джеймс просил Кэтрин, и не раз, дать ему копию маршрута одиннадцатимесячного концертного турне по Северной Америке и Европе. И он не раз говорил, что будет ужинать с Кэт, где бы она ни находилась. Однако Кэтрин даже не смела поверить в такое счастье. Она лишь отважно готовила свое сердце к прощанию с Джеймсом за этим ужином в субботу. И вот теперь оказывалось, что даже их прощанию не суждено состояться, поскольку именно в эту субботу Джеймс понадобился Алексе.
— Ты уже говорила с ним?
— Еще нет. С утра мы никак не могли поймать друг друга по телефону, а после обеда я была занята. Думаю, что Джеймс позвонит мне сегодня вечером.
— Да, я в этом не сомневаюсь, Алекса.
Кэт хотела только попрощаться с ним. Попрощаться и поблагодарить. Торопливо продираясь сквозь толпу в час пик, Кэт вспомнила, что забыла шарф, связанный для Джеймса, так же как забыла копию расписания концертного турне, которую только сегодня наконец-то сделала. Но если она хотела застать Джеймса до его отъезда в аэропорт, то у нее не оставалось ни минуты, чтобы вернуться за всем этим. Плевать! Теперь Джеймсу даром не нужно ее расписание, так же как и шарф — сентиментальное напоминание об их полуночном плавании на яхте. Возможно, в каком-нибудь отдаленном будущем Кэт пошлет Джеймсу этот шарф с письмом, в котором поблагодарит его более красноречиво, чем сможет это сделать лично.
— Я Кэтрин Тейлор, — представилась она секретарше, собиравшейся уже уходить. — Могу ли я видеть мистера Стерлинга? Он еще не уехал?
— Минутку, пожалуйста. — Секретарша нажала кнопку телефона, соединявшего ее с кабинетом Джеймса. — Здесь мисс Тейлор. Да, хорошо. Я сейчас же провожу ее.
Джеймс предполагал, что посетительницей будет Алекса. Возможно, она хотела еще утром сообщить, что выдался свободный вечерок и она летит в Нью-Йорк выпить с ним за начало праздника. Джеймс приготовился спокойно отреагировать на ее раздражение, когда Алекса узнает, что он торопится в аэропорт.
Но прекрасная женщина, появившаяся в дверях кабинета, оказалась не той, что прошлой весной подарила Джеймсу незабываемое… Это была ее сестра, не столь самоуверенная, но в своей очаровательной робости еще более соблазнительная.
— Кэтрин?.. — удивился Джеймс.
— Привет. Спасибо, — Кэтрин ощутила тепло от улыбки Джеймса и, взяв себя в руки, как можно спокойнее спросила:
— Ты говорил с Алексой?
— Нет. Она звонила, но мы разминулись. А что?
— Ее роман закончился.
— О-о, — сочувственно протянул Джеймс; он знал, до чего горька будет для Алексы эта потеря. — Как она?
— Очень переживает. Ты ей нужен, Джеймс.
— Полагаю, мы оба ей нужны.
— Алекса хочет, чтобы ты сопровождал ее в субботу вечером на гала-представлении в Вашингтоне.
Джеймс знал, что Кэтрин никогда не рассказывала сестре ни об одном из их свиданий. Алекса не преминула бы как-нибудь упомянуть об этом, если бы знала. И это очень нравилось Джеймсу, более того — это было просто великолепно. Ему очень нравилась некая таинственность их отношений, и он был счастлив делить ее только с Кэтрин. Но теперь…
— Ты сказала Алексе, что я занят в субботу?
— Нет. Джеймс, если ты захочешь отменить наш ужин, то я все пойму.
— Что ты поймешь, Кэтрин?
— Все. О тебе и Алексе. Теперь, когда она снова свободна…
— Ты считаешь, что мы с Алексой можем начать с того, на чем остановились, словно с тех пор ничего не изменилось? — Сердце Джеймса екнуло, когда он увидел в прекрасных глазах вспыхнувшую после его вопроса трогательную надежду.
«Я считаю, что здесь потребуется время», — сказала Кэт в тот ненастный полдень, и Джеймс с ней согласился. «Но сейчас, милая Кэтрин, это время настало, не так ли?»
— Ты этого хочешь?
— Нет, — смело выдала Кэтрин чистейшую правду человеку, который так бережно старался не обидеть ее, так деликатно предоставлял ее сердцу полное право выбора. — Нет, Джеймс, я этого не хочу.
— Я тоже не хочу, Кэтрин. Понимаешь, я совершенно околдован младшей сестрой Алексы. — Взгляд Джеймса открыто говорил о его желании и о его любви.
— Правда?
— Ты знаешь, что правда.
Полные мягкие губы Кэтрин, никогда прежде не знавшие поцелуя, раскрылись навстречу губам мужчины, которого она полюбила. Сначала приветствие это было робким, несмелым, но постепенно становилось все более горячим и уверенным. И бледные изящные пальцы Кэтрин, ласково прикоснувшись к лицу Джеймса, скользнули в его угольно-черные волосы. Руки Кэтрин открыли для себя радость, которая была еще волшебнее, чем ее музыка.
Губы их сказали друг другу «здравствуй!». То же самое сделали их тела, начав с легкого прикосновения, становившегося все более жарким, пока сердце Кэт не почувствовало, что бьется о грудь Джеймса, пробуждая сладостное воспоминание о том единственном миге, когда Джеймс держал ее в объятиях.
В ту августовскую ночь трепещущее сердце Кэт посылало неистовые сигналы бедствия, вызванные неразумным голоданием, и потому теперь, несмотря на то что сейчас это, несомненно, были сильные, уверенные удары сердца, переполненного радостью и желанием, Джеймс отпрянул, совсем чуть-чуть, дабы убедиться, что с Кэтрин все в порядке. И заметил в ее взгляде только удивление и досаду на то, что он прервал поцелуй, но через мгновение эти чувства снова сменились желанием и счастьем.
Хотя на этот раз уже оба они испытывали голод, самый прекрасный голод — желание друг друга.
— Кэтрин, я хотел бы целовать тебя бесконечно.
— И я бы этого хотела.
— Правда?
— Да. Вечно. — Кэт взглянула на Джеймса и улыбнулась, не стесняясь более своего страстного желания. — Ты должен снова поцеловать меня, Джеймс. После твоего последнего поцелуя прошло так много времени, — прошептала она.
— Слишком много, — засмеявшись, согласился Джеймс, прильнул к губам Кэтрин и снова утонул в разгорающемся огне ее страсти, но…
— Ах, дорогая! — вздохнул Джеймс, крепче прижимая к себе Кэтрин и целуя ее шелковистые черные волосы. — Я опаздываю на самолет, меня ждут очень важные переговоры. Я позвоню тебе из Нового Орлеана, и буду звонить тысячу раз, и мы встретимся с тобой в субботу вечером. Договорились?
— Договорились о том, что ты покидаешь меня сейчас ради Нового Орлеана и что ты позвонишь мне тысячу раз, — с тихой радостью ответила Кэтрин, и в глазах ее снова появилась грусть. — Но в субботу вечером ты нужен Алексе. Ты сможешь поужинать со мной наедине в воскресенье, перед вылетом в Париж?
— Конечно, смогу, — нежно ответил Джеймс, не споря и понимая, что решение Кэт продиктовано огромной любовью к сестре, которая сейчас так несчастна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Джеймс просил Кэтрин, и не раз, дать ему копию маршрута одиннадцатимесячного концертного турне по Северной Америке и Европе. И он не раз говорил, что будет ужинать с Кэт, где бы она ни находилась. Однако Кэтрин даже не смела поверить в такое счастье. Она лишь отважно готовила свое сердце к прощанию с Джеймсом за этим ужином в субботу. И вот теперь оказывалось, что даже их прощанию не суждено состояться, поскольку именно в эту субботу Джеймс понадобился Алексе.
— Ты уже говорила с ним?
— Еще нет. С утра мы никак не могли поймать друг друга по телефону, а после обеда я была занята. Думаю, что Джеймс позвонит мне сегодня вечером.
— Да, я в этом не сомневаюсь, Алекса.
Кэт хотела только попрощаться с ним. Попрощаться и поблагодарить. Торопливо продираясь сквозь толпу в час пик, Кэт вспомнила, что забыла шарф, связанный для Джеймса, так же как забыла копию расписания концертного турне, которую только сегодня наконец-то сделала. Но если она хотела застать Джеймса до его отъезда в аэропорт, то у нее не оставалось ни минуты, чтобы вернуться за всем этим. Плевать! Теперь Джеймсу даром не нужно ее расписание, так же как и шарф — сентиментальное напоминание об их полуночном плавании на яхте. Возможно, в каком-нибудь отдаленном будущем Кэт пошлет Джеймсу этот шарф с письмом, в котором поблагодарит его более красноречиво, чем сможет это сделать лично.
— Я Кэтрин Тейлор, — представилась она секретарше, собиравшейся уже уходить. — Могу ли я видеть мистера Стерлинга? Он еще не уехал?
— Минутку, пожалуйста. — Секретарша нажала кнопку телефона, соединявшего ее с кабинетом Джеймса. — Здесь мисс Тейлор. Да, хорошо. Я сейчас же провожу ее.
Джеймс предполагал, что посетительницей будет Алекса. Возможно, она хотела еще утром сообщить, что выдался свободный вечерок и она летит в Нью-Йорк выпить с ним за начало праздника. Джеймс приготовился спокойно отреагировать на ее раздражение, когда Алекса узнает, что он торопится в аэропорт.
Но прекрасная женщина, появившаяся в дверях кабинета, оказалась не той, что прошлой весной подарила Джеймсу незабываемое… Это была ее сестра, не столь самоуверенная, но в своей очаровательной робости еще более соблазнительная.
— Кэтрин?.. — удивился Джеймс.
— Привет. Спасибо, — Кэтрин ощутила тепло от улыбки Джеймса и, взяв себя в руки, как можно спокойнее спросила:
— Ты говорил с Алексой?
— Нет. Она звонила, но мы разминулись. А что?
— Ее роман закончился.
— О-о, — сочувственно протянул Джеймс; он знал, до чего горька будет для Алексы эта потеря. — Как она?
— Очень переживает. Ты ей нужен, Джеймс.
— Полагаю, мы оба ей нужны.
— Алекса хочет, чтобы ты сопровождал ее в субботу вечером на гала-представлении в Вашингтоне.
Джеймс знал, что Кэтрин никогда не рассказывала сестре ни об одном из их свиданий. Алекса не преминула бы как-нибудь упомянуть об этом, если бы знала. И это очень нравилось Джеймсу, более того — это было просто великолепно. Ему очень нравилась некая таинственность их отношений, и он был счастлив делить ее только с Кэтрин. Но теперь…
— Ты сказала Алексе, что я занят в субботу?
— Нет. Джеймс, если ты захочешь отменить наш ужин, то я все пойму.
— Что ты поймешь, Кэтрин?
— Все. О тебе и Алексе. Теперь, когда она снова свободна…
— Ты считаешь, что мы с Алексой можем начать с того, на чем остановились, словно с тех пор ничего не изменилось? — Сердце Джеймса екнуло, когда он увидел в прекрасных глазах вспыхнувшую после его вопроса трогательную надежду.
«Я считаю, что здесь потребуется время», — сказала Кэт в тот ненастный полдень, и Джеймс с ней согласился. «Но сейчас, милая Кэтрин, это время настало, не так ли?»
— Ты этого хочешь?
— Нет, — смело выдала Кэтрин чистейшую правду человеку, который так бережно старался не обидеть ее, так деликатно предоставлял ее сердцу полное право выбора. — Нет, Джеймс, я этого не хочу.
— Я тоже не хочу, Кэтрин. Понимаешь, я совершенно околдован младшей сестрой Алексы. — Взгляд Джеймса открыто говорил о его желании и о его любви.
— Правда?
— Ты знаешь, что правда.
Полные мягкие губы Кэтрин, никогда прежде не знавшие поцелуя, раскрылись навстречу губам мужчины, которого она полюбила. Сначала приветствие это было робким, несмелым, но постепенно становилось все более горячим и уверенным. И бледные изящные пальцы Кэтрин, ласково прикоснувшись к лицу Джеймса, скользнули в его угольно-черные волосы. Руки Кэтрин открыли для себя радость, которая была еще волшебнее, чем ее музыка.
Губы их сказали друг другу «здравствуй!». То же самое сделали их тела, начав с легкого прикосновения, становившегося все более жарким, пока сердце Кэт не почувствовало, что бьется о грудь Джеймса, пробуждая сладостное воспоминание о том единственном миге, когда Джеймс держал ее в объятиях.
В ту августовскую ночь трепещущее сердце Кэт посылало неистовые сигналы бедствия, вызванные неразумным голоданием, и потому теперь, несмотря на то что сейчас это, несомненно, были сильные, уверенные удары сердца, переполненного радостью и желанием, Джеймс отпрянул, совсем чуть-чуть, дабы убедиться, что с Кэтрин все в порядке. И заметил в ее взгляде только удивление и досаду на то, что он прервал поцелуй, но через мгновение эти чувства снова сменились желанием и счастьем.
Хотя на этот раз уже оба они испытывали голод, самый прекрасный голод — желание друг друга.
— Кэтрин, я хотел бы целовать тебя бесконечно.
— И я бы этого хотела.
— Правда?
— Да. Вечно. — Кэт взглянула на Джеймса и улыбнулась, не стесняясь более своего страстного желания. — Ты должен снова поцеловать меня, Джеймс. После твоего последнего поцелуя прошло так много времени, — прошептала она.
— Слишком много, — засмеявшись, согласился Джеймс, прильнул к губам Кэтрин и снова утонул в разгорающемся огне ее страсти, но…
— Ах, дорогая! — вздохнул Джеймс, крепче прижимая к себе Кэтрин и целуя ее шелковистые черные волосы. — Я опаздываю на самолет, меня ждут очень важные переговоры. Я позвоню тебе из Нового Орлеана, и буду звонить тысячу раз, и мы встретимся с тобой в субботу вечером. Договорились?
— Договорились о том, что ты покидаешь меня сейчас ради Нового Орлеана и что ты позвонишь мне тысячу раз, — с тихой радостью ответила Кэтрин, и в глазах ее снова появилась грусть. — Но в субботу вечером ты нужен Алексе. Ты сможешь поужинать со мной наедине в воскресенье, перед вылетом в Париж?
— Конечно, смогу, — нежно ответил Джеймс, не споря и понимая, что решение Кэт продиктовано огромной любовью к сестре, которая сейчас так несчастна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111