— Итак, теперь это — лишь деликатное «дело», да? Уверен, что знаю, как с ним разобраться.
— Ты идешь во дворец прямо сейчас?
— Сам знаешь, что иду. — Джеймс холодно посмотрел на Элиота, потом, обернувшись, ласково улыбнулся Изабелле:
— Я собираюсь сказать Кэтрин, что вы здесь, Изабелла. Я хочу привести ее сюда.
— Ах, Джеймс. Спасибо вам.
— Джеймс, почему бы тебе не подождать еще немного? — предложил Элиот.
— Мне показалось, ты говорил, что Ален чист.
— Да, но есть еще кое-что, что я должен проверить. Мне потребуется на это час.
— С нетерпением буду ждать возможности обо всем услышать, когда приведу сюда живую и невредимую Кэтрин.
Элиот даже не улыбнулся. Последние подозрительные детали были самыми неестественными.
— Только будь осторожен, Джеймс.
— Ты же сказал, что нет никакой опасности…
Кэтрин закончила играть «Большую фантазию» Шопена и нежно улыбнулась Алену.
— Magnifique, Кэтрин.
— Merci. — Она опустила крышку рояля и подошла к Алену, стоявшему у окна. Кэтрин почувствовала его нервное напряжение и тихо позвала:
— Ален?
— Кэтрин, есть нечто, что ты должна обо мне знать.
— Хорошо, — ответила Кэтрин, слегка удивившись тому, что, несмотря на все их искренние признания, существовала еще какая-то тайна, и, вероятно, очень важная, если Ален до сих пор не открыл ее, что это, разумеется, не имеет никакого значения, но все же… — Расскажи мне.
— Мы можем прогуляться к пещере, — «в которой столетия назад преступники из династии Кастиль прятали свои награбленные сокровища и где ты узнаешь о величайшем в мире воре», — если хочешь, пойдем прямо сейчас.
— Прекрасно. Я только поменяю туфли и надену свитер, — улыбнулась Кэтрин и, прежде чем покинуть взволнованного Алена, нежно поцеловала его в губы. — Подожди меня здесь. Я скоро вернусь.
Глава 31
Войдя в свои апартаменты, располагавшиеся в левом крыле дворца, Кэтрин нахмурилась. Кто-то задвинул на окнах портьеры, и сейчас в светлой нарядной комнате царил полумрак. Кэтрин мгновенно почувствовала страх, и в сознании неожиданно всплыл темный гостиничный номер в Вене.
Кэтрин прогнала неприятное воспоминание и прошла в розовую спальню. Портрет мгновенно бросился ей в глаза: его изящная резная золотая рама была прислонена к кровати, но магическое обаяние портрета, как и его многозначительность, дошло до Кэтрин не сразу. Сначала Кэтрин увидела лишь очень красивую женщину, не сообразив даже, что это — зеркальное отражение ее, Кэтрин, лица, только обрамленного не черными, а золотистыми локонами. Понимание этого лишь забрезжило, когда она вдруг увидела ужас.
Красота и ужас так далеки друг от друга… как резня в раю… как насилие на свадьбе… как мина на катере под Рождество… как летящая со скалы машина…
Горло прекрасной женщины на портрете было распорото. Свежие сверкающие ярко-красные капли — краска? или кровь? — минуя нарисованные сапфиры, скатывались по холсту на настоящее ожерелье — ее ожерелье, лежавшее вместе с сапфировыми серьгами на мягком розовом ковре под портретом.
— Нет! — слетел с губ Кэтрин протест, и приглушенный мучительный стон вырвался еще до того, как она успела постичь смысл увиденного.
Кэтрин не постигла его, пока нет, но интуиция подсказывала, что именно в этом кошмаре кроется правда, которую она так хотела знать. Но здесь таилась и другая правда, та, которая оторвет Кэтрин от любимого.
— Мне показалось, ты кричала! — В комнату ворвалась Натали; проследив за полным ужаса взглядом Кэтрин, она увидела портрет и тихо взмолилась:
— О-о нет…
— Натали? Что все это значит? Ты знаешь?
— О да, Кэтрин. Я знаю. Это значит, что наш любимый Ален сошел с ума, — грустно прошептала Натали.
Она ласково обняла Кэтрин за плечи, отвела от искалеченного портрета и заставила сесть в обитое бархатом кресло.
— Присядь на минутку, у нас, кажется, есть немного времени, чтобы я тебе рассказала. Ты ведь ничего не знаешь о своей настоящей матери и о том, как ты связана с островом?
— Нет, — ответила потрясенная Кэтрин.
— Женщина на портрете — твоя мать.
— Моя мать? — тихо повторила Кэтрин и попыталась встать, чтобы броситься к портрету, но Натали осторожно, хотя и твердо удержала ее.
— Нет, Кэтрин, пожалуйста, не смотри больше на этот портрет. Обещаю тебе: когда все кончится, я найду тебе более удачные портреты твоей матери.
— Натали, кто она? Кто она? И кто я?
— Ее зовут Изабелла. Она была замужем за моим дядей Александром. Ты — их дочь Кэтрин, то есть наша двоюродная сестра. — Натали немного помолчала, прежде чем сказать самое важное:
— Что делает тебя, а не Алена, законной правительницей Иля.
«Нет!» — вскричало в ответ ее сердце, прежде чем Кэтрин поняла угрожающий смысл услышанного. Если Натали знает об этом, значит, и Ален… Нет, этого не может быть! Он бы сказал. Наконец, терзаясь страхом, она спросила:
— Ален знает?
— Да, разумеется, — с легким вздохом сочувствия ответила Натали. — Я понимаю, как тебе трудно, как ты потрясена, и мне очень жаль, Кэтрин, что я вынуждена тебе рассказать все сразу и в такой спешке. Но я должна. У нас так мало времени. Хорошо?
— Да, — заставила себя согласиться Кэтрин, хотя с каждой секундой она все больше и больше убеждалась в том, что не хочет знать этой правды. Но она должна. Кэтрин глубоко вздохнула и решительно добавила:
— Хорошо. Расскажи.
— Иль — это навязчивая идея Алена. Он любит свой остров больше всего на свете. Принц сделал так много, чтобы защитить этот рай. Наш отец изуродовал остров, превратив его в убежище для преступников и террористов, а не в дивный уголок для поэтов и влюбленных, каковым он должен быть. Сын возненавидел за это отца. Вот почему, когда у Алена не стало сил терпеть такое осквернение, он убил Жан-Люка.
— Нет! — воскликнула Кэтрин, пытаясь защитить любимого человека.
Но кого она любила? Где он? Существует ли вообще этот нежный, любящий мужчина? Минуту назад Кэтрин стало известно, что Ален предал их любовь, в которой так много значило взаимное доверие. Предал тем, что утаил от нее самую важную тайну из всех. А теперь Натали, серьезный взгляд которой был полон скорби, сообщает, что Ален — убийца. Ее Ален, человек, которому она поверила, не мог быть убийцей. Но теперь Кэтрин поняла, что существует другой Ален, которого она не знала.
— Убил отца?
— Да, — печально подтвердила Натали. — Ален убил отца… и хотя я уверена, что это было неумышленно, поскольку вторая жена редко сопровождала Жан-Люка в его поездках, Ален убил и мою мать. В отличие от нашего отца Ален не получает удовольствия от преступления. Все убийства он совершал по необходимости: только чтобы никто не мешал процветать Илю под его добрым правлением.
— Все убийства? — в ужасе спросила Кэтрин, начиная верить чудовищным фактам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111