– Виргиния… мы сражались в Виргинии… О Господи, что за кровавая бойня! И я просто поймал лошадь… там убили кавалериста, а лошадь осталась… и я поймал ее и поскакал прочь. – Он умолк, чтобы перевести дыхание. Кто-то поднес к трясущимся губам кружку виски, которое он проглотил мигом. Тревис приказал солдатам вернуться на свои места возле костра, а часовым – отправляться на пост. Судя по всему, то, что мог рассказать этот человек, не предназначалось для посторонних ушей и могло спровоцировать новые случаи дезертирства.
– Итак, я готов тебя выслушать. Мы давно не получали известий здесь, в глуши, пока искали зимние квартиры. Ты ранен?
– Нет, просто едва держусь на ногах от усталости. Я слишком долго скакал верхом, а потом бежал куда глаза глядят… Словом, старался оказаться как можно дальше от этой ужасной войны. О Боже… – И он заплакал, спрятав лицо в ладонях.
Тревис переглянулся с Сэмом поверх его поникшей головы. Энди, затаив дыхание, боялся пошевелиться – если его заметят, то наверняка тоже отошлют прочь.
Дождавшись, пока отчаянные рыдания стихнут и сменятся невнятными мольбами и всхлипами, Колтрейн все так же многозначительно напомнил:
– Солдат, я задал тебе вопрос и жду ответа.
Одного взгляда на грозное лицо Тревиса было достаточно, чтобы бедняга сжался от страха и вновь разразился рыданиями:
– Резня, вот что там было! Настоящая резня! Но я больше не в силах был вынести…
Грубо выругавшись, Тревис жестом руки подозвал Энди. Сэм уже раздобыл лишнее одеяло.
– Китти, накорми его чем-нибудь, а потом пусть отправляется спать. Хочешь не хочешь, но теперь этот трус стал членом нашего отряда. Одному Господу известно, почему они решили, что за одну несчастную зиму я смогу организовать настоящий эскадрон. Ведь приходится возиться с таким дерьмом… – Все еще недовольно ворча, он с помощью Энди подвинулся к фургону.
– Если хотите, я раздобуду для вас еще кое-что, – предложила Китти, вручив дезертиру скудный паек.
– Ох, мисс, – благодарно взглянул тот, – я уже и не помню, когда ел в последний раз… Поверите, последнее, что я проглотил, была сырая ящерица, которую сам же и поймал! Так боялся встречаться с другими людьми. Ведь в здешних местах не знаешь, друга ты встретил или врага!
– Пока не кончится эта война, нам, похоже, всем придется пробавляться ящерицами. – И она принесла еще яблоко и картофелину.
Дезертир с жадностью принялся за еду.
– Значит, Юг берет верх, верно? – Китти и не пыталась скрыть звеневшее в голосе ликование. – Генерал Ли марширует на Север и побеждает?
– Нет, мэм, – он с любопытством посмотрел на пленницу. – Просто целые армии гибнут и с той, и с другой стороны. И мне не кажется, что кто-то из них побеждает. Это бессмысленная резня, и я не хочу в ней участвовать. Жаль, что нельзя вернуться домой. Там меня наверняка схватят и вздернут в два счета за дезертирство. Я хотел отсидеться здесь, в горах, пока одна из сторон не победит или пока не перебьют всех солдат до единого.
– Возможно, это довольно здравое решение, – мрачно улыбнулась она.
– Вы уж простите, мэм, но, судя по вашей манере говорить – неспешно, мягко, – вы никак не леди с Севера.
– Меня держат здесь в плену. – Китти не видела причины скрывать. Все равно об этом знал весь отряд. – Меня похитил еще в Северной Каролине предатель-конфедерат, а капитан Колтрейн, вытащив меня из одного ада, поместил в другой. Я – медсестра.
– Северная Каролина… – задумчиво произнес незнакомец. – Пару месяцев назад, когда мы еще бились на равнинах, с нами воевал один человек из Северной Каролины. Я отлично это помню, потому как всем было невдомек, с какой стати южанину рисковать своей шкурой ради Севера. Ну, понимаете, ведь получается, что он бросил свой народ и пошел воевать против него и даже против своей семьи. По меньшей мере, это странно. И я так ничего и не понял.
– Мой отец ушел из дома, чтобы воевать за Север, – прошептала Китти, у которой вдруг захватило дух, а сердце болезненно сжалось. Нет, невозможно! Не может быть, чтобы этот несчастный был знаком с Джоном Райтом! Где-то в глубине души Китти уже успела смириться с тем, что, скорее всего отец давно погиб и она больше никогда его не увидит, – и вот теперь слезы хлынули из ее глаз неУДержимым потоком.
Дезертир бросил на нее изумленный взгляд.
– А этот человек… – заговорила она, до боли сжимая пальцы, – этот человек из Северной Каролины… он не носил повязку через правый глаз?
– Ну да, – удивленно отвечал солдат. – Точно, через правый. А еще с ним повсюду таскался старый гончий пес. – И он невольно засмеялся, вспоминая: – Этот гончак ни на минуту не расставался с ним. Я помню, как мы потешались над этим псом… Как бишь его звали? Киллер, да, точно так, Киллер…
У Китти все поплыло перед глазами… Она почувствовала, что вот-вот упадет. Так бы оно и случилось, не подхвати ее Тревис, незаметно подошедший к ним. Испуганный дезертир недоуменно посмотрел на Колтрейна:
– Капитан, честное слово, я не говорил ничего, что могло бы так напугать леди… она сама спросила про человека с повязкой через глаз…
– Ступай к остальным, – велел Тревис.
Дезертир, пожав плечами, повиновался.
– Китти… – ласково окликнул капитан. – Китти… тебе легче?
Она распахнула глаза и тут же вновь разрыдалась, вспомнив рассказ дезертира.
– Я тоже слышал, – сказал Колтрейн, прижимая ее к груди и осторожно гладя по волосам. – Это наверняка был твой отец.
– Прошла целая вечность, – сокрушенно прошептала она, – и вдруг такой удар. Наверное, я уже успела свыкнуться с мыслью о том, что отец погиб. Было столько сражений… столько пролилось крови… А может, под Шайло он был совсем рядом с нами? Может быть, его ранили и он истекал кровью? А может…
И снова бедняжка забилась в истерике, спрятав лицо на груди Тревиса.
Из теней нерешительно выступили Энди и Сэм, но Тревис взмахом руки отослал их обратно. Он все так же обнимал Китти, дожидаясь, пока слезы иссякнут сами по себе.
– Давай-ка поможем друг другу потихоньку добраться до фургона, – прошептал он. – Я все еще не могу как следует наступать на больную ногу. А кроме того, принцесса, нам не мешает поговорить. – Его негромкий голос звучал удивительно нежно, а в глазах светилось сочувствие.
Сырой, холодный ночной воздух живо напоминал о грядущей нелегкой зиме, кравшейся с вершин гор Теннесси. Под ногами шелестел ковер из мокрых листьев. Рана Тревиса хотя и заживала, но все еще мешала свободно двигаться. Китти поддерживала его за талию, а он опирался ей на плечи. Так они добрели до фургона, и пока Тревис неловко опускался на колени, Китти уже успела забраться под повозку и забиться в самый дальний угол, снова содрогаясь от плача.
Внезапно где-то поблизости необычно резко ухнула сова, словно и она удивилась, отчего юная особа так безутешно плачет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132