Правда, капитан отлично знал, что именно так и поступают его солдаты при любой возможности, а равным образом и солдаты мятежников, насилующие женщин-северянок. Но это было не в его правилах. Кроме того, Тревис Колтрейн несказанно гордился тем, что был равнодушен к дамским штучкам и никогда не поддавался на их уловки.
Он заставил себя думать об иных предметах, к примеру, о разраставшейся войне. Генерал Улисс С. Грант отправил капитана с отрядом в горные районы Западной Виргинии с поручением уничтожить банду мародеров, одинаково зверски грабившую обе стороны. Вся округа дрожала от страха перед их набегами, и генерал Грант отдал приказ расправиться с ними, прежде чем вышел из местечка Кейро, штат Иллинойс, с пятнадцатью тысячами солдат по направлению к шестисотмильной линии укреплений, возведенной конфедератами на всем протяжении от Аппалачских гор до долины Миссисипи. Генерал заявил, что для них вопрос чести – расквитаться с негодяями, посмевшими порочить честные синие мундиры федералов в глазах мирных жителей. И бандиты заслужили быть расстрелянными – именем Союза.
Однако Люку Тейту удалось бежать. Тревис понимал, что это большая неудача, хотя, с другой стороны, им удалось уничтожить всех остальных мерзавцев. Теперь Люку не так-то просто будет набрать новый отряд на территории, контролируемой войсками обеих сторон. Правда, в этих горах достаточно много затаившихся дезертиров, способных примкнуть к такому негодяю, как Люк Тейт.
На протяжении всей бесконечной ночи Тревис то и дело просыпался, ежась от жгучего холода, проникавшего сквозь щели в стенах убогой хижины. Но вот небо посерело. Скоро можно будет объявить подъем и отправиться назад, к войскам генерала Гранта. Колтрейну не терпелось снова оказаться в гуще боя, со своим конным отрядом, чтобы крушить ряды конфедератов, уничтожая все, что способно противостоять Союзу. Многие, кто знал капитана поближе, зачастую обвиняли его в излишней любви к такому кровопролитному занятию, как война, – и в их словах была доля правды. Колтрейн нес смерть и разрушение без сожалений и сомнений, готовый биться до победного конца.
Последние новости о генерале Гранте были связаны с победой у форта Генри. В газетном отчете подробно описывались два форта-близнеца, которые конфедераты возвели на самой границе Теннесси, вплотную к южному краю Кентукки для защиты берегов двух важнейших речных артерий: Теннесси и Камберленда. Форт Генри стоял на Теннесси, форт Донельсон – на Камберленде. Шестого февраля, как раз когда отряд Колтрейна рыскал среди сугробов в горах Виргинии и охотился на банду мародеров, крови которых жаждали обе враждующие стороны, Грант при поддержке речной флотилии занял форт Генри. И десятью днями позднее разнеслась весть, что победоносный генерал окружил и форт Донельсон, который защищало около двенадцати тысяч солдат. Тревис злорадно хохотал, читая про то, как командир конфедератов осведомился об условиях сдачи. На что генерал Грант отвечал: «Никаких условий, кроме безусловной капитуляции!» И теперь солдатская молва окрестила любимого героя Безусловной Капитуляцией.
Захват этих крепостей означал установление контроля северян над всем Теннесси и Кентукки и открывал путь для вторжения дальше на Юг, в районы рек Миссисипи и Алабама, и, конечно, больно ударял по самолюбию заносчивых южан. Пусть-ка теперь мятежники попробуют сказать, что у армии Севера нет ни сил, ни воли, чтобы воевать как следует!
А позднее пришли еще более радостные вести. Состоялось важное сражение на западе, решившее участь Арканзаса и Миссури. В течение первой недели марта возле местечка под названием Пи-Ридж, штат Арканзас, армия конфедератов численностью около шестнадцати тысяч атаковала силы федералов под командованием генерала Самуэля Р. Картиса численностью двенадцать тысяч. В описании этой битвы Тревиса больше всего позабавило то, что воины конфедератов оказались одеты кто во что горазд – ни на одном солдате не было военного мундира. И вооружены они были допотопными кремневками и охотничьими ружьями. А еще им хватило ума призвать на помощь индейцев – что-то около трех тысяч воинов из племени чероки, чихуахуа, семинолов, коста и крик. И всего через два дня сражения с этой так называемой армией решительная контратака федералов разметала южан. А с потерей Пи-Риджа они потеряли весь Миссури и большую часть Арканзаса.
Да, дела шли просто превосходно, и тем сильнее хотелось Тревису вернуться к военным действиям. Правда, капитану по душе были и дальние рейды, и опасности службы в разведке, но на сей раз многомесячное скитание по снежным горам слишком затянулось, и Колтрейну хотелось насладиться благами цивилизации.
Насколько им было известно, войска генерала Гранта подошли к самой границе Миссисипи, и Тревис собирался добраться туда как можно скорее. Недаром кавалерийский отряд капитана Колтрейна носил название «снайперского». В их распоряжении имелись самые резвые лошади и самое современное оружие. Скорострельные карабины Спенсера несли верную смерть, и это отлично знали мятежники, которые не смогли бы воспользоваться этими карабинами, даже если бы они и попали бы в руки, – к оружию полагалось иметь новые, необычные патроны, а в распоряжении южан не было оружейных заводов, способных обеспечить их армию хотя бы старыми винтовками и боеприпасами. Тревис знал, что его отряд числится у командования на высоком счету, и по праву гордился этим.
Погруженный в свои размышления, Колтрейи совсем было забыл о своей юной пленнице. Но вот она повернулась, застонав во сне. Неяркий свет очага озарил ее лицо. Она была удивительно хороша, и Тревису пришлось подавить невольное восклицание, готовое слететь с губ при виде прелестной нежной груди, выглянувшей из разреза рубашки. Он не мог отвести глаз от этого восхитительного зрелища. Даже сейчас, когда она спала, сосок казался приподнятым и твердым, словно сердился на его бесстыдный взгляд – этакое горящее алым пламенем осуждающее око. Тревис почувствовал непреодолимое желание взять в рот этот негодующий глазок и упиться жаром молодого, нежного тела. Нет, нельзя, одернул он себя. Он отлично сможет сдержаться, хотя прошло уже много времени с тех пор, как он в последний раз наслаждался близостью с женщиной.
Неожиданно ее веки дрогнули и глаза медленно раскрылись. На какой-то миг их взгляды встретились и загорелись странной смесью упрямства и страсти.
Тревис торопливо призвал на помощь все свое самообладание, и напряжение миновало. Исчез тот жадный взгляд, который разбудил Китти всего несколько секунд назад, теперь его глаза выражали, как всегда, надменное безразличие. Усмехнувшись, он проговорил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
Он заставил себя думать об иных предметах, к примеру, о разраставшейся войне. Генерал Улисс С. Грант отправил капитана с отрядом в горные районы Западной Виргинии с поручением уничтожить банду мародеров, одинаково зверски грабившую обе стороны. Вся округа дрожала от страха перед их набегами, и генерал Грант отдал приказ расправиться с ними, прежде чем вышел из местечка Кейро, штат Иллинойс, с пятнадцатью тысячами солдат по направлению к шестисотмильной линии укреплений, возведенной конфедератами на всем протяжении от Аппалачских гор до долины Миссисипи. Генерал заявил, что для них вопрос чести – расквитаться с негодяями, посмевшими порочить честные синие мундиры федералов в глазах мирных жителей. И бандиты заслужили быть расстрелянными – именем Союза.
Однако Люку Тейту удалось бежать. Тревис понимал, что это большая неудача, хотя, с другой стороны, им удалось уничтожить всех остальных мерзавцев. Теперь Люку не так-то просто будет набрать новый отряд на территории, контролируемой войсками обеих сторон. Правда, в этих горах достаточно много затаившихся дезертиров, способных примкнуть к такому негодяю, как Люк Тейт.
На протяжении всей бесконечной ночи Тревис то и дело просыпался, ежась от жгучего холода, проникавшего сквозь щели в стенах убогой хижины. Но вот небо посерело. Скоро можно будет объявить подъем и отправиться назад, к войскам генерала Гранта. Колтрейну не терпелось снова оказаться в гуще боя, со своим конным отрядом, чтобы крушить ряды конфедератов, уничтожая все, что способно противостоять Союзу. Многие, кто знал капитана поближе, зачастую обвиняли его в излишней любви к такому кровопролитному занятию, как война, – и в их словах была доля правды. Колтрейн нес смерть и разрушение без сожалений и сомнений, готовый биться до победного конца.
Последние новости о генерале Гранте были связаны с победой у форта Генри. В газетном отчете подробно описывались два форта-близнеца, которые конфедераты возвели на самой границе Теннесси, вплотную к южному краю Кентукки для защиты берегов двух важнейших речных артерий: Теннесси и Камберленда. Форт Генри стоял на Теннесси, форт Донельсон – на Камберленде. Шестого февраля, как раз когда отряд Колтрейна рыскал среди сугробов в горах Виргинии и охотился на банду мародеров, крови которых жаждали обе враждующие стороны, Грант при поддержке речной флотилии занял форт Генри. И десятью днями позднее разнеслась весть, что победоносный генерал окружил и форт Донельсон, который защищало около двенадцати тысяч солдат. Тревис злорадно хохотал, читая про то, как командир конфедератов осведомился об условиях сдачи. На что генерал Грант отвечал: «Никаких условий, кроме безусловной капитуляции!» И теперь солдатская молва окрестила любимого героя Безусловной Капитуляцией.
Захват этих крепостей означал установление контроля северян над всем Теннесси и Кентукки и открывал путь для вторжения дальше на Юг, в районы рек Миссисипи и Алабама, и, конечно, больно ударял по самолюбию заносчивых южан. Пусть-ка теперь мятежники попробуют сказать, что у армии Севера нет ни сил, ни воли, чтобы воевать как следует!
А позднее пришли еще более радостные вести. Состоялось важное сражение на западе, решившее участь Арканзаса и Миссури. В течение первой недели марта возле местечка под названием Пи-Ридж, штат Арканзас, армия конфедератов численностью около шестнадцати тысяч атаковала силы федералов под командованием генерала Самуэля Р. Картиса численностью двенадцать тысяч. В описании этой битвы Тревиса больше всего позабавило то, что воины конфедератов оказались одеты кто во что горазд – ни на одном солдате не было военного мундира. И вооружены они были допотопными кремневками и охотничьими ружьями. А еще им хватило ума призвать на помощь индейцев – что-то около трех тысяч воинов из племени чероки, чихуахуа, семинолов, коста и крик. И всего через два дня сражения с этой так называемой армией решительная контратака федералов разметала южан. А с потерей Пи-Риджа они потеряли весь Миссури и большую часть Арканзаса.
Да, дела шли просто превосходно, и тем сильнее хотелось Тревису вернуться к военным действиям. Правда, капитану по душе были и дальние рейды, и опасности службы в разведке, но на сей раз многомесячное скитание по снежным горам слишком затянулось, и Колтрейну хотелось насладиться благами цивилизации.
Насколько им было известно, войска генерала Гранта подошли к самой границе Миссисипи, и Тревис собирался добраться туда как можно скорее. Недаром кавалерийский отряд капитана Колтрейна носил название «снайперского». В их распоряжении имелись самые резвые лошади и самое современное оружие. Скорострельные карабины Спенсера несли верную смерть, и это отлично знали мятежники, которые не смогли бы воспользоваться этими карабинами, даже если бы они и попали бы в руки, – к оружию полагалось иметь новые, необычные патроны, а в распоряжении южан не было оружейных заводов, способных обеспечить их армию хотя бы старыми винтовками и боеприпасами. Тревис знал, что его отряд числится у командования на высоком счету, и по праву гордился этим.
Погруженный в свои размышления, Колтрейи совсем было забыл о своей юной пленнице. Но вот она повернулась, застонав во сне. Неяркий свет очага озарил ее лицо. Она была удивительно хороша, и Тревису пришлось подавить невольное восклицание, готовое слететь с губ при виде прелестной нежной груди, выглянувшей из разреза рубашки. Он не мог отвести глаз от этого восхитительного зрелища. Даже сейчас, когда она спала, сосок казался приподнятым и твердым, словно сердился на его бесстыдный взгляд – этакое горящее алым пламенем осуждающее око. Тревис почувствовал непреодолимое желание взять в рот этот негодующий глазок и упиться жаром молодого, нежного тела. Нет, нельзя, одернул он себя. Он отлично сможет сдержаться, хотя прошло уже много времени с тех пор, как он в последний раз наслаждался близостью с женщиной.
Неожиданно ее веки дрогнули и глаза медленно раскрылись. На какой-то миг их взгляды встретились и загорелись странной смесью упрямства и страсти.
Тревис торопливо призвал на помощь все свое самообладание, и напряжение миновало. Исчез тот жадный взгляд, который разбудил Китти всего несколько секунд назад, теперь его глаза выражали, как всегда, надменное безразличие. Усмехнувшись, он проговорил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132