Даже в те дни, когда он порвал с Габриэлой. Возможно, тогда отчаяние Насиба было более глубоким и безысходным, но он молчал и ходил угрюмый и мрачный, а теперь взывал к небесам, кричал, что разорен и что все пропало. Увидев Жоана Фулженсио, Насиб увлек его в зал для игры в покер:
– Я погиб, Жоан. Что делать? - После того как книготорговец помог ему расторгнуть брак с Габриэлой, Насиб проникся к нему необыкновенным доверием.
– Спокойно, Насиб, найдем какой-нибудь выход. - Какой? Где я добуду кухарку? Сестры Рейс не принимают заказов накануне. А если бы даже и приняли, то кто приготовит закуски для бара на понедельник?
– Я мог бы уступить вам Марокас на несколько дней. Но у нее получается что-то только тогда, когда моя жена стоит рядом и наблюдает за ней.
– Если на несколько дней, это для меня не выход.
Насиб отхлебнул коньяку, ему хотелось плакать.
– Никто не подскажет мне, что делать. Какие бы советы мне ни давали, все не то. Эта сумасшедшая дона Арминда предложила мне снова нанять Габриэлу. Представляете?!
Жоан Фулженсио вскочил и радостно воскликнул:
– Эврика, Насиб! Знаете, что сделала дона Арминда? Она, как Колумб, поставила яйцо и открыла Америку. Она разрешила проблему! Подумайте только: она дала нам прекрасное, справедливое, отличное решение, которого мы не видели. Вопрос решен, Насиб!
Насиб осторожно и недоверчиво спросил:
– Габриэла? А вы не шутите?
– Какие шутки! Разве она не была у вас кухаркой? Так почему она не может снова стать ею? Кем Же ей быть?
– Она была моей женой...
– Это была обычная связь, не так ли? Брак признан недействительным, вы же сами знаете... И если вы снова наймете ее кухаркой, вы окончательно подтвердите это даже еще убедительнее, чем официальным расторжением брака. Вы не согласны со мной?
"Это ей будет хорошим уроком... - подумал Насиб. - Она снова станет кухаркой, после того как была хозяйкой..."
– Ну так как же? Вы сделали одну-единственную ошибку - женились на ней. Это было плохо для вас и еще хуже для нее. Если хотите, я поговорю с ней.
– Думаете, она согласится?
– Уверен. Я сейчас же схожу к ней.
– Окажите, что я беру ее на время...
– Почему на время? Она кухарка, и вы будете ее держать, пока она будет хорошо работать. Я скоро вернусь с ответом.
Вот как получилось, что в тот же вечер, сама не своя от радости, Габриэла убрала комнатку в глубине двора и снова водворилась в ней, предварительно поблагодарив Сете Волтаса. Из окна дома Насиба она помахала платком пароходу "Канавиейрас", который в шесть часов вечера пересек бухту и взял курс на Баию.
На другой день на званом завтраке гости - их было более пятидесяти снова наслаждались ни с чем не сравнимыми блюдами Габриэлы, ее необыкновенными, божественными кушаньями.
Завтрак в честь открытия ресторана прошел отлично. К аперитивам были поданы прежние закуски и сладости. Чудесной вереницей блюда следовали одно за другим. Насиб, сидевший между Мундиньо и судьей, слушал взволнованные речи капитана и доктора.
"Выдающийся сын Ильеуса, преданный делу прогресса нашего края", сказал про него капитан. "Достойный гражданин Насиб Саад дал Ильеусу ресторан, который не уступит столичным", - превозносил его доктор. Жозуэ поблагодарил их от имени Насиба и тоже принялся хвалить его. Дифирамбы завершились выступлением Мундиньо, который, как он выразился, "тоже хотел бы присоединиться к рукоплесканиям". Он настаивал на том, чтобы выписать повара из Рио, а Насиб был против и оказался прав. Нет в мире кухни, которая могла бы сравниться с баиянской.
И тогда все пожелали увидеть творца этих кушаний, волшебные руки которого создали столь вкусные блюда. Жоан Фулженсио поднялся и пошел на кухню за Габриэлой. Она появилась с улыбкой, в домашних туфлях, в синем бумазейном платье и белом переднике, с красной розой в волосах. Судья закричал:
– Габриэла!
Насиб громко объявил:
– Я снова нанял ее в кухарки...
Жозуэ захлопал в ладоши. Ньо Гало тоже, некоторые встали и подошли поздороваться с ней. Она продолжала улыбаться, опустив глаза; ее волосы были схвачены лентой.
Мундиньо Фалкан прошептал сидевшему рядом с ним Аристотелесу:
– Умеет этот турок жить...
ПЛАНТАЦИЯ ГАБРИЭЛЫ
Несколько раз прерывавшиеся, работы в бухте были наконец завершены. Был прорыт новый канал, глубокий и прямой. По нему могли ходить, не подвергаясь опасности сесть на мель, пароходы компаний "Ллойд", "Ита", "Баияна", а главное - могли входить в порт и грузить какао большие торговые суда.
Как объяснил главный инженер, работы несколько затянулись из-за многочисленных трудностей и препятствий. Конечно, он не имел в виду беспорядки, связанные с прибытием буксиров и специалистов, или ту ночь, когда раздавались выстрелы и в кабаре дрались бутылками, или угрозы убить инженера, которые слышались вначале. Он имел в виду зыбкие пески бухты: под влиянием приливов и отливов, ветров и бурь они передвигались, изменяя глубину фарватера, заносили его и за несколько часов сводили на нет труд многих недель. Приходилось терпеливо начинать все сначала, менять по двадцать раз план канала, отыскивая более защищенные места. В конце концов инженеры на какой-то момент даже усомнились в успехе, их охватило уныние, а наиболее пессимистично настроенные горожане повторяли доводы консерваторов в.избирательной кампании: бухта Ильеуса - неразрешимая проблема.
Ушли буксиры и землечерпалки, уехали инженеры и техники. Впрочем, одна землечерпалка осталась в порту для постоянного дежурства, чтобы, если потребуется, быстро справляться с движущимися песками и поддерживать новый канал в состоянии, пригодном для прохождения пароходов с глубокой осадкой.
Подвиг инженеров, их упорство, их профессиональное мастерство были отмечены большим прощальным праздником с обильной выпивкой. Он начался в "Коммерческом ресторане" и закончился в "Эльдорадо".
Доктор произнес речь, еще раз подтвердившую его славу оратора. Он сравнил главного инженера с Наполеоном, но "Наполеоном, который ведет сражение за мир и прогресс, который победил, казалось бы, непобедимое море, предательскую реку, пески и злые ветры, враждебные цивилизации. Теперь инженер может с гордостью созерцать с вершины маяка на острове Пернамбуко порт Ильеус, бухту, освобожденную им от рабства, открытую для всех флагов и всех судов благодаря интеллекту и самоотверженности благородных инженеров и умелых техников".
Благородные инженеры и умелые техники с грустью покидали город и любовниц. В порту рыдали женщины, обнимая матросов, уплывавших из Ильеуса. Одной из них - беременной - матрос клялся, что вернется.
Главный инженер увозил с собой драгоценный груз превосходной кашасы "Кана де Ильеус" и обезьянку жупара, чтобы вспоминать в Рио этот край легких заработков, подвигов и тяжелого труда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
– Я погиб, Жоан. Что делать? - После того как книготорговец помог ему расторгнуть брак с Габриэлой, Насиб проникся к нему необыкновенным доверием.
– Спокойно, Насиб, найдем какой-нибудь выход. - Какой? Где я добуду кухарку? Сестры Рейс не принимают заказов накануне. А если бы даже и приняли, то кто приготовит закуски для бара на понедельник?
– Я мог бы уступить вам Марокас на несколько дней. Но у нее получается что-то только тогда, когда моя жена стоит рядом и наблюдает за ней.
– Если на несколько дней, это для меня не выход.
Насиб отхлебнул коньяку, ему хотелось плакать.
– Никто не подскажет мне, что делать. Какие бы советы мне ни давали, все не то. Эта сумасшедшая дона Арминда предложила мне снова нанять Габриэлу. Представляете?!
Жоан Фулженсио вскочил и радостно воскликнул:
– Эврика, Насиб! Знаете, что сделала дона Арминда? Она, как Колумб, поставила яйцо и открыла Америку. Она разрешила проблему! Подумайте только: она дала нам прекрасное, справедливое, отличное решение, которого мы не видели. Вопрос решен, Насиб!
Насиб осторожно и недоверчиво спросил:
– Габриэла? А вы не шутите?
– Какие шутки! Разве она не была у вас кухаркой? Так почему она не может снова стать ею? Кем Же ей быть?
– Она была моей женой...
– Это была обычная связь, не так ли? Брак признан недействительным, вы же сами знаете... И если вы снова наймете ее кухаркой, вы окончательно подтвердите это даже еще убедительнее, чем официальным расторжением брака. Вы не согласны со мной?
"Это ей будет хорошим уроком... - подумал Насиб. - Она снова станет кухаркой, после того как была хозяйкой..."
– Ну так как же? Вы сделали одну-единственную ошибку - женились на ней. Это было плохо для вас и еще хуже для нее. Если хотите, я поговорю с ней.
– Думаете, она согласится?
– Уверен. Я сейчас же схожу к ней.
– Окажите, что я беру ее на время...
– Почему на время? Она кухарка, и вы будете ее держать, пока она будет хорошо работать. Я скоро вернусь с ответом.
Вот как получилось, что в тот же вечер, сама не своя от радости, Габриэла убрала комнатку в глубине двора и снова водворилась в ней, предварительно поблагодарив Сете Волтаса. Из окна дома Насиба она помахала платком пароходу "Канавиейрас", который в шесть часов вечера пересек бухту и взял курс на Баию.
На другой день на званом завтраке гости - их было более пятидесяти снова наслаждались ни с чем не сравнимыми блюдами Габриэлы, ее необыкновенными, божественными кушаньями.
Завтрак в честь открытия ресторана прошел отлично. К аперитивам были поданы прежние закуски и сладости. Чудесной вереницей блюда следовали одно за другим. Насиб, сидевший между Мундиньо и судьей, слушал взволнованные речи капитана и доктора.
"Выдающийся сын Ильеуса, преданный делу прогресса нашего края", сказал про него капитан. "Достойный гражданин Насиб Саад дал Ильеусу ресторан, который не уступит столичным", - превозносил его доктор. Жозуэ поблагодарил их от имени Насиба и тоже принялся хвалить его. Дифирамбы завершились выступлением Мундиньо, который, как он выразился, "тоже хотел бы присоединиться к рукоплесканиям". Он настаивал на том, чтобы выписать повара из Рио, а Насиб был против и оказался прав. Нет в мире кухни, которая могла бы сравниться с баиянской.
И тогда все пожелали увидеть творца этих кушаний, волшебные руки которого создали столь вкусные блюда. Жоан Фулженсио поднялся и пошел на кухню за Габриэлой. Она появилась с улыбкой, в домашних туфлях, в синем бумазейном платье и белом переднике, с красной розой в волосах. Судья закричал:
– Габриэла!
Насиб громко объявил:
– Я снова нанял ее в кухарки...
Жозуэ захлопал в ладоши. Ньо Гало тоже, некоторые встали и подошли поздороваться с ней. Она продолжала улыбаться, опустив глаза; ее волосы были схвачены лентой.
Мундиньо Фалкан прошептал сидевшему рядом с ним Аристотелесу:
– Умеет этот турок жить...
ПЛАНТАЦИЯ ГАБРИЭЛЫ
Несколько раз прерывавшиеся, работы в бухте были наконец завершены. Был прорыт новый канал, глубокий и прямой. По нему могли ходить, не подвергаясь опасности сесть на мель, пароходы компаний "Ллойд", "Ита", "Баияна", а главное - могли входить в порт и грузить какао большие торговые суда.
Как объяснил главный инженер, работы несколько затянулись из-за многочисленных трудностей и препятствий. Конечно, он не имел в виду беспорядки, связанные с прибытием буксиров и специалистов, или ту ночь, когда раздавались выстрелы и в кабаре дрались бутылками, или угрозы убить инженера, которые слышались вначале. Он имел в виду зыбкие пески бухты: под влиянием приливов и отливов, ветров и бурь они передвигались, изменяя глубину фарватера, заносили его и за несколько часов сводили на нет труд многих недель. Приходилось терпеливо начинать все сначала, менять по двадцать раз план канала, отыскивая более защищенные места. В конце концов инженеры на какой-то момент даже усомнились в успехе, их охватило уныние, а наиболее пессимистично настроенные горожане повторяли доводы консерваторов в.избирательной кампании: бухта Ильеуса - неразрешимая проблема.
Ушли буксиры и землечерпалки, уехали инженеры и техники. Впрочем, одна землечерпалка осталась в порту для постоянного дежурства, чтобы, если потребуется, быстро справляться с движущимися песками и поддерживать новый канал в состоянии, пригодном для прохождения пароходов с глубокой осадкой.
Подвиг инженеров, их упорство, их профессиональное мастерство были отмечены большим прощальным праздником с обильной выпивкой. Он начался в "Коммерческом ресторане" и закончился в "Эльдорадо".
Доктор произнес речь, еще раз подтвердившую его славу оратора. Он сравнил главного инженера с Наполеоном, но "Наполеоном, который ведет сражение за мир и прогресс, который победил, казалось бы, непобедимое море, предательскую реку, пески и злые ветры, враждебные цивилизации. Теперь инженер может с гордостью созерцать с вершины маяка на острове Пернамбуко порт Ильеус, бухту, освобожденную им от рабства, открытую для всех флагов и всех судов благодаря интеллекту и самоотверженности благородных инженеров и умелых техников".
Благородные инженеры и умелые техники с грустью покидали город и любовниц. В порту рыдали женщины, обнимая матросов, уплывавших из Ильеуса. Одной из них - беременной - матрос клялся, что вернется.
Главный инженер увозил с собой драгоценный груз превосходной кашасы "Кана де Ильеус" и обезьянку жупара, чтобы вспоминать в Рио этот край легких заработков, подвигов и тяжелого труда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138