Да. Она будет его занимать, подумала Элизабет и крепче сжала бедра.
— Он совершенно невозможный человек, — тихо проговорила она.
Кого она предавала?
— Не давай своему отцу попасть в неприятности.
— Неприятности его ждут, только если он начнет говорить.
— Тогда не позволяй ему говорить, он может проронить неосторожное слово.
— Ты прав. Не позволю. — Она напрягла мышцы влагалища. О да! Почему он так медлит с отъездом?
— Тогда мы отправляемся. — Питер присоединился к Виктору, сидящему в экипаже. Кучер щелкнул кнутом, лошади тронулись с места, и до нее донесся голос Питера: — До завтра.
До завтра пройдет еще не один час…
Мягкой походкой она направилась к дому.
Ода.
И сегодня еще тоже осталось время.
Стерва. Полная стерва. Потребовала, чтобы он вставил жемчужину, и ушла. Позволила коснуться ее вульвы, а затем сбежала. Оставила его с готовым взорваться пенисом.
Дьявол.
Она ходит с жемчужиной внутри.
Черт. Гладкая круглая штучка вставлена в ее влагалище. Покрыта ее соками. Трется о ее тело, с каждым движением доставляя невыразимое наслаждение.
Он не поддастся. Ни мысли об этом, ни зову своих чресл, ни жемчужине.
У него было о чем подумать и что сделать.
Но… он сам дал ей жемчужину и сам установил правила.
Проклятие.
А ее соски…
И жемчужина — глубоко в ее лоне надавливает на центр удовольствия, доводя ее до изнеможения…
Черт, она могла достичь оргазма.
Если простое ношение жемчужины доведет ее до оргазма, вся мощь его пениса окажется ненужной. Одна мысль об этом могла привести его к семяизвержению.
Как она и приказала ему.
Проклятие. Он не должен терять себя при мысли о ней. Он не должен терять из виду конечную цель.
Еще несколько дней, и что-то сломается.
Он.
Если он немедленно не найдет ее, не овладеет ею…
Черт подери…
Он распахнул смежную дверь между их комнатами.
Она была обнажена. Сидела на кровати, полностью обнаженная посреди дня. Швырнув ему ожерелье, она сказала:
— Одень меня.
— Если тебе нужно, приди ко мне.
Она одарила его долгим взглядом, затем расслабленно поднялась и прошлась по комнате, понимая, что он помнит об источнике удовольствия между ее ног.
Там был не его пенис.
— Поставь одну ногу мне на бедро.
Она подняла ногу и потерлась ступней о его пенис. Кинув на него мерцающий взгляд, она поставила ступню на его бедро и схватилась руками за его плечи, когда он просунул руку между ее ног.
— А теперь…
Она почувствовала, как он нащупал пальцами ее отверстие. А затем всунул по крайней мере три из них.
— А теперь…
Непостижимым для нее образом ему удавалось вставлять в нее бусины ожерелья по одной. Он наполнял ее жемчугом, пока почти половина ожерелья не скрылась в ее влагалище.
— Достаточно. Пусть остальное висит между моих ног. — Она сняла ступню с его бедра и плавно прошлась по комнате, поворачиваясь из стороны в сторону.
Достигнув кровати, она забралась на нее и расположилась, опираясь на локти и колени, предоставляя ему великолепную возможность во всей красе рассмотреть, с какой жадностью ее тело приняло в себя бусины.
— Теперь ты можешь взять меня.
— Теперь я просто хочу получше разглядеть тебя в моем ожерелье.
Она повиляла бедрами.
— Твое ожерелье подходит ко всему, — дерзко сказала она, опустившись на локти и высоко подняв зад. — Но особенно хорошо оно подходит к обнаженной промежности, как считаешь?
Дьявол, черт, проклятие…
Как же ему устоять перед ней?
Но сегодня ему не нужно было сражаться со своим естеством.
Он сделал шаг по направлению к ней, подчиняя свои чувства воле.
Сначала он вынет из нее ожерелье, а затем будет обладать ею до тех пор, пока она не взмолится о пощаде.
Ни одна женщина до нее не дразнила мужской член таким образом.
Он ухватился за ожерелье и начал медленно, со вкусом вытягивать его из влагалища. Элизабет чувствовала каждую выходящую из нее бусину.
Он не спешил. Ее тело в экстазе расставалось с горячими и влажными жемчужинами.
Когда все ожерелье целиком оказалось в его руке, он вдохнул в себя запах ее тела, исходящий от бусин.
Затем он медленно снял с себя одежду, забрался на кровать и вошел в нее.
— Ты ведь знаешь, что жемчужина все еще во мне. — Она выгнула спину.
— Да. — Он с трудом сдерживал себя, прижимаясь к изгибу ее ягодиц. Он обхватил ее бедра, пытаясь войти еще глубже.
— Тебе нравится жемчужина?
— Да.
— Тебе нравится, как я ее использую? Она доводила его до исступления, что слишком легко удавалось: он был крайне податлив.
— Да.
— Мне понравилось, как ты вставил ее в меня.
— Да. — Ответ сам пришел откуда-то изнутри, пока он пытался справится со своим непокорным телом.
— Мне нравится ощущение тебя и ее во мне… — Она прижалась к нему ягодицами. — Она такая твердая, гладкая…
— Да. — Он даже не сознавал, что произнес, вдавливаясь внутрь ее тела.
— Она трется внутри меня, и…
Его тело взяло верх…
— …я теряю контроль…
…И он потерял контроль над своим телом, извергнувшим мощный поток семени.
Что-то изменилось. В суете приготовлений к вечеринке у него даже не было времени поразмыслить об этом. К тому же большую часть времени он проводил между ног у Элизабет.
Таковы были условия сделки. Вскоре на счету ее отца вновь появятся деньги, чтобы он мог их опять проматывать.
Они оба не заводили разговора о деньгах, так же как о вечеринке на которой он найдет себе не просто подругу, а спутницу жизни.
Он лежал на ней, купаясь в море горячего семени, полностью иссушенный, когда вдруг неожиданно встрепенулся:
— Элизабет…
— Да? — сонно пробормотала она. — Не шевелись.
Но ему нужно было пошевелиться. Нужно было войти в нее. Необходимо было ощутить власть над ее обнаженным телом. Сквозь туман желания до него дошла мысль, он уже не мог прожить и половины суток без желания — нет, потребности — овладеть ею.
У него ведь были и другие дела. Он не мог проводить все время внутри Элизабет.
Нет, мог. Более того, хотел.
Он обхватил ладонями ее груди и накрыл губами один из сосков.
Теперь она проснулась сама, и в ней проснулось желание.
— Ты ведь любишь, когда я целую твои соски. — Он обвел языком остроконечную вершину. Затем потянул за нее губами, и ее тело выгнулось. — Ты снова готова, моя обладательница твердых сосков?
Она хитро взглянула на него, отчего его кровь почти вскипела. Он почувствовал напряжение внизу живота, поток соков и, откинув голову назад, жестко и первобытно овладел ею.
— А где же Элизабет? — спросил у ее отца Питер, когда на следующий вечер они с Виктором вошли в дом.
— Я ее не видел, — ответил Фредерик. — В течение последних двадцати четырех часов мы с Минной играли в карты и обедали только вдвоем. Николас, похоже, занимается подготовкой вечеринки, а Элизабет ему помогает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81