Если тебе покажется, что он теряет к тебе интерес, положи руку ему между ног и поласкай член и мошонку. Ты сразу привлечешь его внимание к себе. Поступай таким образом так часто, насколько считаешь необходимым, но не возбуждай его без необходимости. Чем больше внимания ты будешь уделять его пенису, тем сильнее он будет тебя желать. Так что не игнорируй его член.
— Я даже и не думала о таких вещах, — пробормотала она. Для нее все было слишком необычно. После того как он оттрахал ее всем, кроме своего члена, он читал ей наставления, как обращаться с Питером и как позволять Питеру обращаться с ней.
Какое-то безумие. Она чувствовала, как жар и удовольствие медленно рассеиваются, подобно дыму.
Поежившись, она накинула на себя халат и плотно завернулась в него. Затем она взяла ожерелье, надела его на себя и молча посмотрела на Николаса.
— Я знал, что ты захочешь большего. Позволь девственнице вкусить плотского наслаждения, и она ляжет перед тобой в любом месте. Поверь, я с тобой еще не закончил. У тебя такое ненасытное тело и упругие чуткие соски. Так что возвращайся к себе в спальню, Элизабет. Поиграй со своим ожерельем. Позволь мне представлять, как жемчужина трется о твой клитор, когда ты занимаешься своими будничными делами. И не беспокойся — ты получишь все, что сможешь взять от моего члена, и я утоплю тебя в своем семени. У нас еще есть время. Много времени, Элизабет. Я тебя еще только начал обучать всему.
Благословенное утро. Элизабет в одиночестве пила чай на террасе, и ее тело до сих пор помнило все, что произошло предыдущей ночью. Ощущение умиротворения и покоя.
И в перспективе — обучение всем приемам для пленения Питера.
Прекрасное утро не могло омрачить даже появление наследника. Все будет по-прежнему. Обещание будет сдержано. Она сохранит свои деньги, ее отец сможет воплотить в жизнь свои планы, а рядом будет Питер.
— Элизабет!
Ее сердце на мгновение остановилось. Нет… это был не Николас, не так рано утром… Это был Питер. Питер!..
— Элизабет… — Теперь Питер говорил более спокойным голосом, и она почувствовала его руки на своих плечах, когда он подошел сзади. Она прильнула к нему, когда он ее развернул и, увидев ее лицо, крепко прижал к своей груди.
Она ждала его прикосновения, с тех пор как Питер покинул дом ее отца много лет назад.
— Боже, Элизабет. Просто ужасно, что объявился какой-то наследник и захватил все в свои руки.
— Да, ты прав. — Ее голос звучал приглушенно. Ему незачем знать, что ей было известно о нем за неделю до того, как все произошло.
— Господи, у нас с тобой даже не было минутки, чтобы поговорить, с тех пор, как все случилось. Ты, должно быть, ужасно себя чувствуешь.
Она вновь прижалась к нему. Как с ним было хорошо, каким он был сильным и уверенным. Питер…
— Тогда давай поговорим.
Он осыпал ее губы невесомыми поцелуями.
— Может быть, давай не говорить…
Элизабет почувствовала внутри легкий всплеск удовольствия. Не слишком ли скоро? После того как прошлой ночью она почти теряла сознание, обнаженная, в руках Николаса?
— Питер…
— Я знаю. Здесь слишком людно. А проклятый незнакомец может где-то здесь бродить. Пойдем прогуляемся, Элизабет. Сегодня прекрасное утро.
— Прекрасное, потому что ты наконец-то здесь, — прошептала она, беря его под руку. Прогулка была восхитительной — вдвоем, наедине, между деревьями и живыми изгородями, где только солнце смогло бы увидеть ту шалость, которую себе позволила бы Элизабет.
После прошлой ночи Элизабет была полна желания. Она позволила Питеру увлечь себя от террасы к пологой каменной лестнице, спускающейся в сад.
— Элизабет…
— Ш-ш… — Она не хотела, чтобы он говорил. Момент был настолько идеальным и долгожданным, что не хотелось его ничем испортить.
Она обернулась и посмотрела на него, в то время как он сорвал цветок с клумбы.
— Для тебя. — Он протянул ей цветок. — Когда я вижу розы, я всегда думаю о тебе.
Неужели? Все прошедшие годы? Она провела лепестками по своей щеке. Он всегда думал о ней.
— Элизабет… — Он шагнул к ней, и она потянулась навстречу.
— Питер… — Элизабет легко ударила его розой по губам и почувствовала его руки вокруг себя.
— Я хочу тебя, — прошептал он, — хочу обладать тобой, Элизабет. Многие годы я ждал. Скажи, что хочешь меня, Элизабет. Скажи, чего ты хочешь…
— Поцелуя… — выдохнула она, и он нежно прикоснулся своими губами к ее. От сладкого поцелуя у нее по коже побежали мурашки наслаждения.
Она вспомнила об обещании, но пока еще было рано просить его выполнения. Он оторвался от нее первым.
— Моя дорогая Элизабет, подай мне знак, который будет только твоим и моим; я должен знать, что ты меня хочешь.
— Я очень тебя хочу. — Она вновь прильнула к его губам, и он еще крепче прижал ее к себе, они разговаривали дыхание к дыханию, губы к губам.
— Тогда позволь мне…
— Но, Питер…
— Чтобы я знал…
Так скоро? Он у ее ног? По ее телу прошла дрожь. Двое мужчин…
— Питер… Невозможно выразить, насколько я тебя желаю. Как я могу тебе показать мое желание?
— Ты знаешь как…
— Если ты хочешь, — прошептала она. — Мне нужен…
— Скажи мне…
— …Ты… — выдохнула она. — Держи меня крепче.
— Навсегда.
— О да. Теперь я чувствую, Питер!..
Он впился губами в ее уста.
— Вот так?
— Мммм… — Она засосала его нижнюю губу. Нельзя игнорировать мужской член. — Твердый…
— Для тебя, — прорычал он, не отрываясь от ее губ.
— Я так рада.
— А что у тебя? — Он прикусил ее нижнюю губу.
— Я вся мокрая, — задыхаясь произнесла она.
Он застонал.
— Милая Элизабет. Мне нужно ощутить, насколько ты мокрая.
У нее перехватило дыхание. Двое мужчин…
— …Да…
Его язык проник еще глубже в ее рот.
— Сейчас.
— Как ты пожелаешь, Питер… — Она прильнула к нему, чувствуя, как он задирает сзади ее платье, проклиная его длину, покрой, ее белье… Ей не терпелось ощутить его руки на своем теле…
— Элизабет… — При звуке постороннего голоса, страшного голоса они поспешно отстранились друг от друга. Изумительный момент новых открытий был безвозвратно утерян. Из-за близлежащей каменной стены к ним, хромая, приближался Николас.
— Ой.
Элизабет в упор посмотрела на него.
— Николас.
— Шустрая работа, — вполголоса пробормотал он. — Прекрасный вид. — Он отвернулся от них, давая Элизабет возможность поправить одежду. — Великолепные сады. Мои люди прекрасно поработали.
— Тогда тебе стоит поговорить с Уоттовном… здешним садовником, — холодно сказала Элизабет, — и выразить ему свое восхищение.
Она чуть не сказала «моим садовником»… А он сказал «мои люди». Черт, черт, черт… Его присутствие не ограничивалось правилами сделки. Ей нужно было прекратить думать обо всем в Шенстоуне как о принадлежащем ей. Ей больше ничего не будет принадлежать, за исключением Питера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Я даже и не думала о таких вещах, — пробормотала она. Для нее все было слишком необычно. После того как он оттрахал ее всем, кроме своего члена, он читал ей наставления, как обращаться с Питером и как позволять Питеру обращаться с ней.
Какое-то безумие. Она чувствовала, как жар и удовольствие медленно рассеиваются, подобно дыму.
Поежившись, она накинула на себя халат и плотно завернулась в него. Затем она взяла ожерелье, надела его на себя и молча посмотрела на Николаса.
— Я знал, что ты захочешь большего. Позволь девственнице вкусить плотского наслаждения, и она ляжет перед тобой в любом месте. Поверь, я с тобой еще не закончил. У тебя такое ненасытное тело и упругие чуткие соски. Так что возвращайся к себе в спальню, Элизабет. Поиграй со своим ожерельем. Позволь мне представлять, как жемчужина трется о твой клитор, когда ты занимаешься своими будничными делами. И не беспокойся — ты получишь все, что сможешь взять от моего члена, и я утоплю тебя в своем семени. У нас еще есть время. Много времени, Элизабет. Я тебя еще только начал обучать всему.
Благословенное утро. Элизабет в одиночестве пила чай на террасе, и ее тело до сих пор помнило все, что произошло предыдущей ночью. Ощущение умиротворения и покоя.
И в перспективе — обучение всем приемам для пленения Питера.
Прекрасное утро не могло омрачить даже появление наследника. Все будет по-прежнему. Обещание будет сдержано. Она сохранит свои деньги, ее отец сможет воплотить в жизнь свои планы, а рядом будет Питер.
— Элизабет!
Ее сердце на мгновение остановилось. Нет… это был не Николас, не так рано утром… Это был Питер. Питер!..
— Элизабет… — Теперь Питер говорил более спокойным голосом, и она почувствовала его руки на своих плечах, когда он подошел сзади. Она прильнула к нему, когда он ее развернул и, увидев ее лицо, крепко прижал к своей груди.
Она ждала его прикосновения, с тех пор как Питер покинул дом ее отца много лет назад.
— Боже, Элизабет. Просто ужасно, что объявился какой-то наследник и захватил все в свои руки.
— Да, ты прав. — Ее голос звучал приглушенно. Ему незачем знать, что ей было известно о нем за неделю до того, как все произошло.
— Господи, у нас с тобой даже не было минутки, чтобы поговорить, с тех пор, как все случилось. Ты, должно быть, ужасно себя чувствуешь.
Она вновь прижалась к нему. Как с ним было хорошо, каким он был сильным и уверенным. Питер…
— Тогда давай поговорим.
Он осыпал ее губы невесомыми поцелуями.
— Может быть, давай не говорить…
Элизабет почувствовала внутри легкий всплеск удовольствия. Не слишком ли скоро? После того как прошлой ночью она почти теряла сознание, обнаженная, в руках Николаса?
— Питер…
— Я знаю. Здесь слишком людно. А проклятый незнакомец может где-то здесь бродить. Пойдем прогуляемся, Элизабет. Сегодня прекрасное утро.
— Прекрасное, потому что ты наконец-то здесь, — прошептала она, беря его под руку. Прогулка была восхитительной — вдвоем, наедине, между деревьями и живыми изгородями, где только солнце смогло бы увидеть ту шалость, которую себе позволила бы Элизабет.
После прошлой ночи Элизабет была полна желания. Она позволила Питеру увлечь себя от террасы к пологой каменной лестнице, спускающейся в сад.
— Элизабет…
— Ш-ш… — Она не хотела, чтобы он говорил. Момент был настолько идеальным и долгожданным, что не хотелось его ничем испортить.
Она обернулась и посмотрела на него, в то время как он сорвал цветок с клумбы.
— Для тебя. — Он протянул ей цветок. — Когда я вижу розы, я всегда думаю о тебе.
Неужели? Все прошедшие годы? Она провела лепестками по своей щеке. Он всегда думал о ней.
— Элизабет… — Он шагнул к ней, и она потянулась навстречу.
— Питер… — Элизабет легко ударила его розой по губам и почувствовала его руки вокруг себя.
— Я хочу тебя, — прошептал он, — хочу обладать тобой, Элизабет. Многие годы я ждал. Скажи, что хочешь меня, Элизабет. Скажи, чего ты хочешь…
— Поцелуя… — выдохнула она, и он нежно прикоснулся своими губами к ее. От сладкого поцелуя у нее по коже побежали мурашки наслаждения.
Она вспомнила об обещании, но пока еще было рано просить его выполнения. Он оторвался от нее первым.
— Моя дорогая Элизабет, подай мне знак, который будет только твоим и моим; я должен знать, что ты меня хочешь.
— Я очень тебя хочу. — Она вновь прильнула к его губам, и он еще крепче прижал ее к себе, они разговаривали дыхание к дыханию, губы к губам.
— Тогда позволь мне…
— Но, Питер…
— Чтобы я знал…
Так скоро? Он у ее ног? По ее телу прошла дрожь. Двое мужчин…
— Питер… Невозможно выразить, насколько я тебя желаю. Как я могу тебе показать мое желание?
— Ты знаешь как…
— Если ты хочешь, — прошептала она. — Мне нужен…
— Скажи мне…
— …Ты… — выдохнула она. — Держи меня крепче.
— Навсегда.
— О да. Теперь я чувствую, Питер!..
Он впился губами в ее уста.
— Вот так?
— Мммм… — Она засосала его нижнюю губу. Нельзя игнорировать мужской член. — Твердый…
— Для тебя, — прорычал он, не отрываясь от ее губ.
— Я так рада.
— А что у тебя? — Он прикусил ее нижнюю губу.
— Я вся мокрая, — задыхаясь произнесла она.
Он застонал.
— Милая Элизабет. Мне нужно ощутить, насколько ты мокрая.
У нее перехватило дыхание. Двое мужчин…
— …Да…
Его язык проник еще глубже в ее рот.
— Сейчас.
— Как ты пожелаешь, Питер… — Она прильнула к нему, чувствуя, как он задирает сзади ее платье, проклиная его длину, покрой, ее белье… Ей не терпелось ощутить его руки на своем теле…
— Элизабет… — При звуке постороннего голоса, страшного голоса они поспешно отстранились друг от друга. Изумительный момент новых открытий был безвозвратно утерян. Из-за близлежащей каменной стены к ним, хромая, приближался Николас.
— Ой.
Элизабет в упор посмотрела на него.
— Николас.
— Шустрая работа, — вполголоса пробормотал он. — Прекрасный вид. — Он отвернулся от них, давая Элизабет возможность поправить одежду. — Великолепные сады. Мои люди прекрасно поработали.
— Тогда тебе стоит поговорить с Уоттовном… здешним садовником, — холодно сказала Элизабет, — и выразить ему свое восхищение.
Она чуть не сказала «моим садовником»… А он сказал «мои люди». Черт, черт, черт… Его присутствие не ограничивалось правилами сделки. Ей нужно было прекратить думать обо всем в Шенстоуне как о принадлежащем ей. Ей больше ничего не будет принадлежать, за исключением Питера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81