Подумай, какую книгу мы можем создать, какой характер выдумать на основе известных фактов и нашей собственной фантазии! Я подделаю интервью, проведу исследование и напишу книгу. Только издательство ничего не будет об этом знать.
Дик внимательно меня слушал, замедлив скорость, пока мы приближались к перекрестку.
- Слушай, - тихо сказал он, - это шикарная идея. Совсем неплохо...
- Издательство вложит деньги в наше расследование в качестве аванса, а позже, возможно, когда книга уже будет написана, я скажу им, что это мистификация. Или не скажу. Кто знает? В любом случае, остаток денег я трогать не буду. Так и так мы напишем книгу, и все будет очень мило. Я закончу свой роман в апреле или мае... Начну сразу после этого.
- Боже мой, - пробормотал Дик. Размышляя вслух, я достучался до него. Он ударил по рычагу переключения передач так сильно, что тот треснул у основания и отвалился. - Это может сработать...
Машину занесло, и мы врезались в кактус. Дик мечтательно уставился на ручку от коробки передач, зажатую в его толстых пальцах.
- Какая потрясающая идея! Ты знаешь, это может сработать! Мы сможем сделать это...
- Мы?
- Ты же просил меня о помощи! - Он выглядел возмущенным. - Не так ли?
- Довези меня до треклятого парома. Меня ждут жена и дети. Обдумай вопрос, пораскинь мозгами, а через пару дней я тебе позвоню. И не надо таких буйных восторгов, а то в следующий раз оторвешь рулевое колесо.
Дик зажал обломок рычага между большим и указательным пальцами и перешел на вторую передачу. Мы с пыхтением двигались по прибрежной дороге, сосредоточившись на дорожных знаках и машинах, а минуты медленно утекали вдаль. Marineros уже отвязывали трап, когда мы подъехали к пристани. Я выскочил из машины, на ходу роясь в карманах в поисках билета. Дик схватил меня за рукав:
- Послушай, а если Хьюз...
- Я тебе позвоню, - пообещал я. - Веди машину аккуратнее. И без излишней экзальтации по этому поводу. Дикая идея, умственный онанизм - твои слова. Во всей задумке куча нестыковок. Подумай об этом на досуге. Я тебе перезвоню, - повторил я и, спотыкаясь, поднялся по раскачивающемуся трапу.
Глава 2
Жена и любовница
Старые кварталы Ибицы эффектно парили над темно-синим Средиземным морем - пирамида белых кубиков, увенчанная башней собора. Гавань сверкала под яркими лучами зимнего солнца. Я оглядел причал в поисках Эдит, которая обещала вместе с детьми встретить меня. Никаких признаков. Час спустя marineros наконец выгрузили на причал "мерседес", а моя семья так и не появилась. Я поехал домой по дороге Сан-Хосе в деревню, чувствуя легкое беспокойство. Если Эдит обещала что-то сделать, то всегда делала.
Finca находилась в четырех милях от города - отреставрированный пятнадцатикомнатный крестьянский дом, увешанный гирляндами бугенвиллей. Обезьянка Юджин, которую я выиграл в покер в 1966 году и подарил Эдит на день рождения, всегда первой слышала урчание мотора автомобиля, когда я подъезжал к дому по грязной, разбитой дороге. Выпрыгнув из машины с чемоданом в каждой руке и соломенной корзиной местного производства на плече, я услышал, как она пронзительно визжит.
Входная дверь была открыта. Шум привлек Недски, он выбежал на улицу - светлые волосы растрепал ветер - и завопил:
- Папа! Папа!
Уронив чемодан, я обнял его одной рукой. Барни, скорее всего, был у задней двери, дразнил цыплят Антония, нашего соседа-крестьянина, который ухаживал за садом и держал себя подобно своему прославленному тезке.
- Где мама? - спросил я.
Из недр дома, забитого антикварной французской мебелью, книгами и картинами, появилась Эдит. На ней были джинсы и старая вельветовая рубашка, распущенные медовые волосы спадали на плечи. Напряженное лицо - без тени улыбки.
- Какого черта? - Я плюхнулся в забитое всяким хламом кресло, усадив Недски на колени. - Я ждал тебя на пристани. Перепугался до смерти. Думал, самолет разбился или вы попали в автокатастрофу, да бог знает что. Вижу, не рады дома моряку. И чем же я заслужил такую радушную встречу?
- Этим, - ответила Эдит и швырнула мне на колени конверт.
Только теперь я понял, что она плачет. Гнев сразу куда-то испарился, мне хотелось обнять ее. Но я понял, что было в конверте, еще до того, как увидел его.
- Сегодня утром я пошла в банк, - сказала Эдит. - Думала порадовать тебя, забрать почту.
- А кто разрешал тебе открывать ее?
- Я и так поняла. Я не знаю почерка, но достаточно было один раз взглянуть конверт, как я почуяла. Я знаю, письмо от нее.
- Взглянуть на конверт, - поправил я. - "Взглянуть конверт" - неправильно.
Эдит родилась в Германии, а училась в Швейцарии, поэтому ее английский был непредсказуем, но мне это казалось очаровательным. Но сегодня для уроков явно был не самый подходящий момент.
На конверте стоял штемпель Лондона, обратного адреса не было, неразборчивая записка не подписана.
Дорогой!
Мне сообщили, что в прошлом месяце ты был в Лондоне. Ты - просто ублюдок. Мы решили не встречаться, но ты хотя бы мог мне позвонить. Я приеду на Ибицу в январе. Как думаешь, можно мне приехать к тебе в студию повидаться? Хотя бы на несколько минут.
- Эта сука, - рвала и метала Эдит. - Шлюха с улыбкой мадонны. Она же клялась мне, прошлым летом клялась, что не знает, любит она тебя или нет. Ты, ты врал мне, нес тут всякую чушь о платонических чувствах. А она всего лишь пытается украсть моего мужа! Увижу на улице здесь, на острове, - торжественно поклялась Эдит, ее глаза застилали слезы, - порежу бритвой лицо. А если она придет к тебе в студию, то просто убью.
Я спокойно выпроводил Недски из комнаты, велев ему найти Барни, Антония и Рафаэлу, домработницу. Затем повернулся к Эдит, которая сидела на красном кожаном диване, уткнувшись лицом в ладони.
- Дорогая, послушай меня. Я не видел ее в Лондоне. Даже не звонил. Ведь тебя это интересует, так?
Подняв голову, Эдит презрительно бросила:
- Ты не смог бы. Ты был со мной. В другой ситуации обязательно позвонил бы.
- Никогда, - солгал я. - Все кончено. Мы же так решили. Она тоже. Я не видел ее с прошлого лета, и ты знаешь, что это правда. Да и не требует она ничего в этом письме. Господи боже, ты прочитай его! Все, о чем она спрашивает, - это можно ли заглянуть ко мне в студию на минутку, повидаться. Что тут ужасного?
Примерно час дискуссия топталась на месте. Мы перетряхивали былое, оплакивали настоящее, воображали холодное, бесприютное или, напротив, залитое кровью страстей и ревности будущее. Она - оскорбленная женщина, боящаяся соперницы. Я - мужчина, знающий всю правду, но не осмеливающийся ее сказать. Ее мир - волшебная сказка, где принц и принцесса живут долго и счастливо в испанском замке, не страшась никаких драконов. Наконец ярость Эдит достигла воистину вулканического жара, когда я произнес:
- Это абсолютно невинное письмо, и если ты попробуешь прочитать его без предубеждения, без такой животной ненависти, то увидишь это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
Дик внимательно меня слушал, замедлив скорость, пока мы приближались к перекрестку.
- Слушай, - тихо сказал он, - это шикарная идея. Совсем неплохо...
- Издательство вложит деньги в наше расследование в качестве аванса, а позже, возможно, когда книга уже будет написана, я скажу им, что это мистификация. Или не скажу. Кто знает? В любом случае, остаток денег я трогать не буду. Так и так мы напишем книгу, и все будет очень мило. Я закончу свой роман в апреле или мае... Начну сразу после этого.
- Боже мой, - пробормотал Дик. Размышляя вслух, я достучался до него. Он ударил по рычагу переключения передач так сильно, что тот треснул у основания и отвалился. - Это может сработать...
Машину занесло, и мы врезались в кактус. Дик мечтательно уставился на ручку от коробки передач, зажатую в его толстых пальцах.
- Какая потрясающая идея! Ты знаешь, это может сработать! Мы сможем сделать это...
- Мы?
- Ты же просил меня о помощи! - Он выглядел возмущенным. - Не так ли?
- Довези меня до треклятого парома. Меня ждут жена и дети. Обдумай вопрос, пораскинь мозгами, а через пару дней я тебе позвоню. И не надо таких буйных восторгов, а то в следующий раз оторвешь рулевое колесо.
Дик зажал обломок рычага между большим и указательным пальцами и перешел на вторую передачу. Мы с пыхтением двигались по прибрежной дороге, сосредоточившись на дорожных знаках и машинах, а минуты медленно утекали вдаль. Marineros уже отвязывали трап, когда мы подъехали к пристани. Я выскочил из машины, на ходу роясь в карманах в поисках билета. Дик схватил меня за рукав:
- Послушай, а если Хьюз...
- Я тебе позвоню, - пообещал я. - Веди машину аккуратнее. И без излишней экзальтации по этому поводу. Дикая идея, умственный онанизм - твои слова. Во всей задумке куча нестыковок. Подумай об этом на досуге. Я тебе перезвоню, - повторил я и, спотыкаясь, поднялся по раскачивающемуся трапу.
Глава 2
Жена и любовница
Старые кварталы Ибицы эффектно парили над темно-синим Средиземным морем - пирамида белых кубиков, увенчанная башней собора. Гавань сверкала под яркими лучами зимнего солнца. Я оглядел причал в поисках Эдит, которая обещала вместе с детьми встретить меня. Никаких признаков. Час спустя marineros наконец выгрузили на причал "мерседес", а моя семья так и не появилась. Я поехал домой по дороге Сан-Хосе в деревню, чувствуя легкое беспокойство. Если Эдит обещала что-то сделать, то всегда делала.
Finca находилась в четырех милях от города - отреставрированный пятнадцатикомнатный крестьянский дом, увешанный гирляндами бугенвиллей. Обезьянка Юджин, которую я выиграл в покер в 1966 году и подарил Эдит на день рождения, всегда первой слышала урчание мотора автомобиля, когда я подъезжал к дому по грязной, разбитой дороге. Выпрыгнув из машины с чемоданом в каждой руке и соломенной корзиной местного производства на плече, я услышал, как она пронзительно визжит.
Входная дверь была открыта. Шум привлек Недски, он выбежал на улицу - светлые волосы растрепал ветер - и завопил:
- Папа! Папа!
Уронив чемодан, я обнял его одной рукой. Барни, скорее всего, был у задней двери, дразнил цыплят Антония, нашего соседа-крестьянина, который ухаживал за садом и держал себя подобно своему прославленному тезке.
- Где мама? - спросил я.
Из недр дома, забитого антикварной французской мебелью, книгами и картинами, появилась Эдит. На ней были джинсы и старая вельветовая рубашка, распущенные медовые волосы спадали на плечи. Напряженное лицо - без тени улыбки.
- Какого черта? - Я плюхнулся в забитое всяким хламом кресло, усадив Недски на колени. - Я ждал тебя на пристани. Перепугался до смерти. Думал, самолет разбился или вы попали в автокатастрофу, да бог знает что. Вижу, не рады дома моряку. И чем же я заслужил такую радушную встречу?
- Этим, - ответила Эдит и швырнула мне на колени конверт.
Только теперь я понял, что она плачет. Гнев сразу куда-то испарился, мне хотелось обнять ее. Но я понял, что было в конверте, еще до того, как увидел его.
- Сегодня утром я пошла в банк, - сказала Эдит. - Думала порадовать тебя, забрать почту.
- А кто разрешал тебе открывать ее?
- Я и так поняла. Я не знаю почерка, но достаточно было один раз взглянуть конверт, как я почуяла. Я знаю, письмо от нее.
- Взглянуть на конверт, - поправил я. - "Взглянуть конверт" - неправильно.
Эдит родилась в Германии, а училась в Швейцарии, поэтому ее английский был непредсказуем, но мне это казалось очаровательным. Но сегодня для уроков явно был не самый подходящий момент.
На конверте стоял штемпель Лондона, обратного адреса не было, неразборчивая записка не подписана.
Дорогой!
Мне сообщили, что в прошлом месяце ты был в Лондоне. Ты - просто ублюдок. Мы решили не встречаться, но ты хотя бы мог мне позвонить. Я приеду на Ибицу в январе. Как думаешь, можно мне приехать к тебе в студию повидаться? Хотя бы на несколько минут.
- Эта сука, - рвала и метала Эдит. - Шлюха с улыбкой мадонны. Она же клялась мне, прошлым летом клялась, что не знает, любит она тебя или нет. Ты, ты врал мне, нес тут всякую чушь о платонических чувствах. А она всего лишь пытается украсть моего мужа! Увижу на улице здесь, на острове, - торжественно поклялась Эдит, ее глаза застилали слезы, - порежу бритвой лицо. А если она придет к тебе в студию, то просто убью.
Я спокойно выпроводил Недски из комнаты, велев ему найти Барни, Антония и Рафаэлу, домработницу. Затем повернулся к Эдит, которая сидела на красном кожаном диване, уткнувшись лицом в ладони.
- Дорогая, послушай меня. Я не видел ее в Лондоне. Даже не звонил. Ведь тебя это интересует, так?
Подняв голову, Эдит презрительно бросила:
- Ты не смог бы. Ты был со мной. В другой ситуации обязательно позвонил бы.
- Никогда, - солгал я. - Все кончено. Мы же так решили. Она тоже. Я не видел ее с прошлого лета, и ты знаешь, что это правда. Да и не требует она ничего в этом письме. Господи боже, ты прочитай его! Все, о чем она спрашивает, - это можно ли заглянуть ко мне в студию на минутку, повидаться. Что тут ужасного?
Примерно час дискуссия топталась на месте. Мы перетряхивали былое, оплакивали настоящее, воображали холодное, бесприютное или, напротив, залитое кровью страстей и ревности будущее. Она - оскорбленная женщина, боящаяся соперницы. Я - мужчина, знающий всю правду, но не осмеливающийся ее сказать. Ее мир - волшебная сказка, где принц и принцесса живут долго и счастливо в испанском замке, не страшась никаких драконов. Наконец ярость Эдит достигла воистину вулканического жара, когда я произнес:
- Это абсолютно невинное письмо, и если ты попробуешь прочитать его без предубеждения, без такой животной ненависти, то увидишь это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117