– Привет, Адольфус, – шептала она. – Привет, мой маленький Адольф...
– Тсс! – сказала жена хозяина гостиницы. – Слышите? Кажется, идет ваш муж.
Врач подошел к двери, открыл ее и выглянул в коридор.
– Герр Гитлер!
– Да.
– Входите, пожалуйста.
Небольшого роста человек в темно-зеленой форменной одежде тихо вошел в комнату и огляделся.
– Поздравляю вас, – сказал врач. – У вас сын.
У мужчины были огромные бакенбарды, тщательно подстриженные на манер императора Франца-Иосифа, и от него сильно пахло пивом.
– Сын?
– Да.
– И как он?
– Отлично. Как и ваша жена.
– Хорошо.
Отец повернулся и с надменным видом прошествовал к кровати, на которой лежала его жена.
– Ну-с, Клара, – проговорил он. – Как дела?
Он нагнулся, чтобы посмотреть на ребенка. Потом нагнулся еще ниже. Дергаясь всем телом, он нагибался все ниже и ниже, пока лицо его не оказалось примерно в дюжине дюймов от головки ребенка. Свесив голову с подушки, жена смотрела на него. Во взгляде ее была мольба.
– У малыша просто замечательные легкие, – заявила жена хозяина гостиницы. – Послушали бы вы, как он кричал, едва только появился на свет.
– Но Клара...
– Что такое, дорогой?
– Этот даже меньше, чем Отто!
Врач быстро шагнул к кровати.
– Ничего необычного в ребенке нет, – возразил он.
Муж медленно выпрямился, отвернулся от кровати и посмотрел на врача.
– Нехорошо врать, доктор, – сказал он. – Я знаю, что это значит. Опять будет то же самое.
– Теперь послушайте меня, – сказал врач.
– А вы знаете, что случилось с другими, доктор?
– О других вы должны забыть, герр Гитлер. Дайте шанс этому.
– Но он такой маленький и слабый!
– Дорогой мой, он же только что родился.
– Все равно...
– Что вы собираетесь сделать? – воскликнула жена хозяина гостиницы. – Разговорами свести его в могилу?
– Хватит! – резко произнес врач.
Мать плакала. Рыдания сотрясали ее тело.
Врач подошел к ее мужу и положил руку ему на плечо.
– Будьте с ней поласковее, – прошептал он. – Прошу вас. Это очень важно.
Потом он сильно стиснул плечо мужа и незаметно подтолкнул его к кровати. Муж замялся в нерешительности. Доктор стиснул его плечо сильнее, давая мужчине понять, чтобы он не колебался. В конце концов муж нехотя нагнулся и коснулся щеки жены губами.
– Все хорошо, Клара, – сказал он. – Хватит плакать.
– Я так молилась, чтобы он выжил, Алоиз.
– Да-да.
– Несколько месяцев я каждый день ходила в церковь и молила, стоя на коленях, чтобы этому дано было выжить.
– Да, Клара, я знаю.
– Трое мертвых детей – больше я не могу выдержать, разве ты этого не понимаешь?
– Разумеется.
– Он должен жить, Алоиз. Должен, должен... О Господи, будь же милостив к нему...
Эдвард-завоеватель
Луиза вышла из задней двери дома с кухонным полотенцем в руках. Сад был залит холодными лучами октябрьского солнца.
– Эдвард! – крикнула она. – Эд-вард! Обед готов!
Она постояла с минуту, прислушиваясь, потом ступила на газон и пошла по саду, и ее тень последовала за ней; обойдя по пути клумбу с розами, она слегка коснулась пальцем солнечных часов. Двигалась Луиза довольно грациозно для женщины полной и невысокой; в походке ее была какая-то размеренность, а руки и плечи в такт ходьбе слегка покачивались. Она прошла под тутовым деревом, свернула на уложенную кирпичом дорожку и двинулась по ней дальше, пока не приблизилась к тому месту этого большого сада, где начинался уклон.
– Эдвард! Обедать!
Теперь она увидела его ярдах в восьмидесяти, в низине на окраине леса – высокую худощавую фигуру в брюках цвета хаки и темно-зеленом свитере. Он стоял возле огромного костра с вилами в руках и бросал в него ветки куманики. Костер вовсю полыхал оранжевым пламенем, и облака молочного дыма плыли над садом, разнося прекрасный запах осени и горящих листьев.
Луиза стала спускаться по склону к мужу. Она могла бы еще раз окликнуть его, и он бы наверняка ее услышал, но в костре было что-то притягательное. Ей захотелось подойти к нему поближе, ощутить его жар и послушать, как он горит.
– Обед готов, – сказала она мужу.
– А, привет... Хорошо, сейчас иду.
– Какой хороший костер.
– Я решил вычистить это место, – сказал ее муж. – Надоела мне эта куманика.
Его длинное лицо было мокрым от пота. Маленькие капли, точно росинки, висели на усах, а два ручейка стекали по шее к вороту свитера.
– Смотри не перетрудись, Эдвард.
– Луиза, перестань со мной обращаться так, будто мне восемьдесят лет. Немного движения никому еще не повредило.
– Да, дорогой, знаю. Эдвард! Смотри! Смотри!
Он обернулся и посмотрел на Луизу, которая указывала куда-то по ту сторону костра.
– Смотри, Эдвард! Кот!
На земле, вблизи огня, так, что языки пламени, казалось, касались его, сидел большой кот необычного окраса. Он был совершенно неподвижен. Склонив голову набок и задрав нос, он глядел на мужчину и женщину холодными желтыми глазами.
– Да он обгорит! – вскричала Луиза и, бросив полотенце, подскочила к коту, схватила обеими руками и отнесла на траву подальше от огня.
– Сумасшедший кот, – сказала она, отряхивая руки. – Что с тобой?
– Коты знают, что делают, – отвечал муж. – Ни за что не встретишь кота, который делал бы то, чего он не хочет. Кто угодно, только не они.
– Чей он? Ты его видел когда-нибудь?
– Нет, никогда. Какой удивительный окрас, черт побери.
Кот уселся на траве и искоса поглядывал на них. Глаза его выражали какую-то затаенную многозначительность и задумчивость, а вместе с тем и едва уловимое презрение, словно эти люди среднего возраста – невысокая женщина, полная и розовощекая, худощавый мужчина, весь в поту, – вызывали у него некоторый интерес, но особого внимания не заслуживали. У кота окрас действительно был удивительный – чисто серебряный цвет совсем без примеси голубого, – а шерсть длинная и шелковистая.
Луиза наклонилась и погладила кота по голове.
– Иди-ка ты домой, – сказала она. – Будь хорошим котом...
Муж и жена стали взбираться по склону. Кот поднялся и побрел следом за ними, сначала в некотором отдалении, но постепенно приближаясь все ближе и ближе. Скоро он уже шествовал рядом с ними, потом – впереди; держа хвост трубой, кот двигался по газону в сторону дома с таким видом, будто все здесь принадлежало ему.
– Иди к себе домой, – сказал Эдвард. – Давай, иди домой. Ты нам не нужен.
Но кот вошел вместе с ними, и Луиза дала ему на кухне молока. Во время обеда он запрыгнул на пустой стул между ними и так и сидел, держа голову чуть выше уровня стола, наблюдая за происходящим своими темно-желтыми глазами и медленно переводя взгляд от женщины к мужчине, а потом от мужчины к женщине.
– Не нравится мне этот кот, – сказал Эдвард.
– А по-моему, он красивый. Мне бы так хотелось, чтобы он побыл у нас еще хотя бы недолго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216