Сначала я узнала о твоей помолвке, потом о предстоящей свадьбе. Я хотела порадоваться за тебя. Я ждала, не прояснится ли предсказание, но этого не произошло. При пересечении Сатурном, великим учителем, орбиты твоего знака возникает какая-то неясная тень. Но в конце концов, – она отвернулась, словно собираясь с силами, чтобы сообщить Аннике дурную весть, – когда я получила твое письмо, в котором ты написала мне дату рождения Ричарда, я знала наверняка.
– Знала наверняка что?
– Что твое замужество с Ричардом Текстоном будет ошибкой, по крайней мере в данный момент.
Анника стукнула кулаком по ладони.
– Я знала, что дело не только в нервах. – Впервые за последние несколько дней Анника почувствовала облегчение, хотя ее мать с отцом, не говоря уж о Ричарде Текстоне, эти слова скорее всего огорчили бы и смутили. Она повернулась к Рут, собираясь получить ответ еще на один вопрос, который не давал ей покоя. – Если ты знала это, тетя, почему ты допустила, чтобы дело зашло так далеко?
– Как я уже говорила, твои письма приходили с опозданием. Последнее я получила в Лондоне и сразу же собралась и отправилась к вам. Сначала я хотела только послать тебе телеграмму, но… – Рут пожала плечами, вид у нее был сконфуженный. – Я не всегда бываю права. Я хотела посмотреть, как обстоят дела у тебя с Ричардом. Я надеялась, что все, возможно, уладилось само собой. Ты и представить не можешь, что я почувствовала, увидев в доме всех этих гостей, пришедших на свадьбу.
– Если бы я ничего не сказала тебе, ты бы не стала возражать против этого брака?
– Если бы ты сама не заговорила о своих сомнениях, я в данных обстоятельствах не стала бы препятствовать бракосочетанию. Я не вмешиваюсь в дела других людей, Анника, я просто трактую то, что говорят звезды, но я не люблю влиять на ход событий.
Внезапно в дверь снова постучали, на этот раз более решительно. Обе сразу повернулись к двери, из-за которой раздался голос Аналисы.
– Анемек, – она назвала дочь так, как было принято только среди членов семьи, – в чем дело? Все ждут тебя внизу. Ты что, заболела?
Анника покачала головой.
– Нет, мама, я не заболела. Просто мне нужно было поговорить с тетей Рут.
Аналиса вошла в комнату, внимательно посмотрела на обеих женщин и нахмурилась. На гладком лбу появились морщины.
– Что с тобой, Анника? Ты боишься того, что предстоит тебе сегодня? Боишься Ричарда? – В голосе Аналисы звучали такая забота и обеспокоенность, что Анника не выдержала. Обняв мать за плечи, она взглянула на Рут, потом перевела взгляд на Аналису.
– Нет, мама, я не боюсь. Дело в том, что… я еще так мало знаю о жизни. Столько есть мест, которые я хотела бы повидать, прежде чем выйти замуж, столько вещей, которые я хотела бы сделать. Мне двадцать, мама, а о жизни я знаю только то, чему научили меня ты и отец. – Анника удивилась, увидев, что в глазах матери мелькнул страх.
– Что такое ты бы хотела сделать, чего нельзя сделать с Ричардом? – спросила она.
– Я совсем не то имела в виду, – запротестовала Анника, но ей стало ясно, что мать, ее не поймет.
– Ты получила образование, – напомнила ей мать. – Если ты все еще хочешь стать учительницей, Ричард не будет возражать.
Аннике была неприятна сама мысль о том, что ей вообще надо беспокоиться, не вызовут ли ее планы возражений у какого бы то ни было мужчины.
– Знаю, но дело не в этом.
Она собрала все свое мужество для предстоящего разговора и со вздохом проговорила, указывая на мягкое кресло около окна:
– Сядь, мама. – А сама, подобрав шлейф, подошла к кровати и села там.
– Пожалуй, не буду вам мешать. – Рут на цыпочках пошла к двери.
– Пожалуйста, останься, тетя Рут, – попросила Анника, затем снова посмотрела на Аналису.
Ее голландка-мать всегда являла собой образец изящества и хороших манер, даже когда помогала поварихе на кухне и нос у нее оказывался вымазанным в муке, а волосы выбивались из аккуратного пучка на макушке. Сегодняшний день не был исключением. Голубое из шелковой тафты платье Аналисы было, как и платье ее дочери, подлинным творением Уорта. Ее золотистые волосы – более светлого оттенка, чем у дочери – были уложены в модную прическу. Глаза у обеих были насыщенного голубого цвета. Анника унаследовала от матери внешность и фигуру, а от отца, Калеба, в чьих жилах текла кровь индейцев сиу, – темно-золотистую, цвета меда, кожу, которая в сочетании со светлыми глазами и волосами придавала красоте девушки некоторую экзотичность.
Анника, нервно теребившая перчатки, сняла их и отложила в сторону.
– Мама, ты ведь до сих пор страстно влюблена в отца, правда? – Это было скорее утверждение, чем вопрос.
На секунду Аналиса растерялась, растерянность явственно отразилась на ее лице. Щеки ее запылали.
– Страстно? Почему ты говоришь о таких вещах, Анника?
И снова Анника вздохнула и помолчала, прежде чем ответить, словно в запасе у нее было много времени и внизу не ждали многочисленные гости и жених.
– Для меня это важно. Я вижу, что и сейчас вы с папой любите друг друга так же пылко, как и тогда, когда вы только что познакомились.
– Ну, нас свела вместе не страсть, а корь.
Анника засмеялась.
– Ты все воспринимаешь буквально. По-моему, история твоего с папой знакомства самая романтическая из всех, что я слышала.
Аналиса улыбнулась какой-то отрешенной улыбкой, как будто мысленно она вернулась на двадцать лет назад.
– Ты всегда любила эту историю.
– И до сих пор люблю, – вставила Анника. – Папа въехал во двор твоего дома на большом черном коне…
– Черном как ночь. Его звали Скорпион.
– Затем папа подошел к двери, – подсказала Анника.
– Я ужасно испугалась, – продолжила Аналиса, – сняла со стены ружье и прицелилась в грудь незнакомцу.
– Слава Богу, что ты не выстрелила в него из ружья своего прадеда.
– Только потому, что он упал, прежде чем я успела это сделать, – засмеялась Аналиса.
– Тогда ты втащила его в дом…
Аналиса кивнула.
– Да. И поняла, что у него корь. Многие болели корью в ту зиму, но не так тяжело, как индейцы в резервациях на севере. Твой отец мог умереть.
– Но ты выходила его, и он женился на тебе и усыновил Кейса, а потом родилась я, и с тех пор вы жили счастливо.
Аналиса мечтательно улыбнулась и поправила букетик цветов на плече у дочери.
– Такого же счастья я желаю и тебе, Анника, но для этого ты должна поскорее сойти вниз. Папа пытается развлечь гостей, но долго он не продержится. И бедный Ричард очень волнуется. Ты спустишься?
Анника покачала головой.
– Нет, мама. Не теперь, когда я поговорила с тетей Рут и она рассказала мне, что говорят звезды.
Впервые за все время на лице матери отразилось настоящее беспокойство.
– Звезды?
– Да.
– Анника, твою судьбу определяет Господь, а не звезды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
– Знала наверняка что?
– Что твое замужество с Ричардом Текстоном будет ошибкой, по крайней мере в данный момент.
Анника стукнула кулаком по ладони.
– Я знала, что дело не только в нервах. – Впервые за последние несколько дней Анника почувствовала облегчение, хотя ее мать с отцом, не говоря уж о Ричарде Текстоне, эти слова скорее всего огорчили бы и смутили. Она повернулась к Рут, собираясь получить ответ еще на один вопрос, который не давал ей покоя. – Если ты знала это, тетя, почему ты допустила, чтобы дело зашло так далеко?
– Как я уже говорила, твои письма приходили с опозданием. Последнее я получила в Лондоне и сразу же собралась и отправилась к вам. Сначала я хотела только послать тебе телеграмму, но… – Рут пожала плечами, вид у нее был сконфуженный. – Я не всегда бываю права. Я хотела посмотреть, как обстоят дела у тебя с Ричардом. Я надеялась, что все, возможно, уладилось само собой. Ты и представить не можешь, что я почувствовала, увидев в доме всех этих гостей, пришедших на свадьбу.
– Если бы я ничего не сказала тебе, ты бы не стала возражать против этого брака?
– Если бы ты сама не заговорила о своих сомнениях, я в данных обстоятельствах не стала бы препятствовать бракосочетанию. Я не вмешиваюсь в дела других людей, Анника, я просто трактую то, что говорят звезды, но я не люблю влиять на ход событий.
Внезапно в дверь снова постучали, на этот раз более решительно. Обе сразу повернулись к двери, из-за которой раздался голос Аналисы.
– Анемек, – она назвала дочь так, как было принято только среди членов семьи, – в чем дело? Все ждут тебя внизу. Ты что, заболела?
Анника покачала головой.
– Нет, мама, я не заболела. Просто мне нужно было поговорить с тетей Рут.
Аналиса вошла в комнату, внимательно посмотрела на обеих женщин и нахмурилась. На гладком лбу появились морщины.
– Что с тобой, Анника? Ты боишься того, что предстоит тебе сегодня? Боишься Ричарда? – В голосе Аналисы звучали такая забота и обеспокоенность, что Анника не выдержала. Обняв мать за плечи, она взглянула на Рут, потом перевела взгляд на Аналису.
– Нет, мама, я не боюсь. Дело в том, что… я еще так мало знаю о жизни. Столько есть мест, которые я хотела бы повидать, прежде чем выйти замуж, столько вещей, которые я хотела бы сделать. Мне двадцать, мама, а о жизни я знаю только то, чему научили меня ты и отец. – Анника удивилась, увидев, что в глазах матери мелькнул страх.
– Что такое ты бы хотела сделать, чего нельзя сделать с Ричардом? – спросила она.
– Я совсем не то имела в виду, – запротестовала Анника, но ей стало ясно, что мать, ее не поймет.
– Ты получила образование, – напомнила ей мать. – Если ты все еще хочешь стать учительницей, Ричард не будет возражать.
Аннике была неприятна сама мысль о том, что ей вообще надо беспокоиться, не вызовут ли ее планы возражений у какого бы то ни было мужчины.
– Знаю, но дело не в этом.
Она собрала все свое мужество для предстоящего разговора и со вздохом проговорила, указывая на мягкое кресло около окна:
– Сядь, мама. – А сама, подобрав шлейф, подошла к кровати и села там.
– Пожалуй, не буду вам мешать. – Рут на цыпочках пошла к двери.
– Пожалуйста, останься, тетя Рут, – попросила Анника, затем снова посмотрела на Аналису.
Ее голландка-мать всегда являла собой образец изящества и хороших манер, даже когда помогала поварихе на кухне и нос у нее оказывался вымазанным в муке, а волосы выбивались из аккуратного пучка на макушке. Сегодняшний день не был исключением. Голубое из шелковой тафты платье Аналисы было, как и платье ее дочери, подлинным творением Уорта. Ее золотистые волосы – более светлого оттенка, чем у дочери – были уложены в модную прическу. Глаза у обеих были насыщенного голубого цвета. Анника унаследовала от матери внешность и фигуру, а от отца, Калеба, в чьих жилах текла кровь индейцев сиу, – темно-золотистую, цвета меда, кожу, которая в сочетании со светлыми глазами и волосами придавала красоте девушки некоторую экзотичность.
Анника, нервно теребившая перчатки, сняла их и отложила в сторону.
– Мама, ты ведь до сих пор страстно влюблена в отца, правда? – Это было скорее утверждение, чем вопрос.
На секунду Аналиса растерялась, растерянность явственно отразилась на ее лице. Щеки ее запылали.
– Страстно? Почему ты говоришь о таких вещах, Анника?
И снова Анника вздохнула и помолчала, прежде чем ответить, словно в запасе у нее было много времени и внизу не ждали многочисленные гости и жених.
– Для меня это важно. Я вижу, что и сейчас вы с папой любите друг друга так же пылко, как и тогда, когда вы только что познакомились.
– Ну, нас свела вместе не страсть, а корь.
Анника засмеялась.
– Ты все воспринимаешь буквально. По-моему, история твоего с папой знакомства самая романтическая из всех, что я слышала.
Аналиса улыбнулась какой-то отрешенной улыбкой, как будто мысленно она вернулась на двадцать лет назад.
– Ты всегда любила эту историю.
– И до сих пор люблю, – вставила Анника. – Папа въехал во двор твоего дома на большом черном коне…
– Черном как ночь. Его звали Скорпион.
– Затем папа подошел к двери, – подсказала Анника.
– Я ужасно испугалась, – продолжила Аналиса, – сняла со стены ружье и прицелилась в грудь незнакомцу.
– Слава Богу, что ты не выстрелила в него из ружья своего прадеда.
– Только потому, что он упал, прежде чем я успела это сделать, – засмеялась Аналиса.
– Тогда ты втащила его в дом…
Аналиса кивнула.
– Да. И поняла, что у него корь. Многие болели корью в ту зиму, но не так тяжело, как индейцы в резервациях на севере. Твой отец мог умереть.
– Но ты выходила его, и он женился на тебе и усыновил Кейса, а потом родилась я, и с тех пор вы жили счастливо.
Аналиса мечтательно улыбнулась и поправила букетик цветов на плече у дочери.
– Такого же счастья я желаю и тебе, Анника, но для этого ты должна поскорее сойти вниз. Папа пытается развлечь гостей, но долго он не продержится. И бедный Ричард очень волнуется. Ты спустишься?
Анника покачала головой.
– Нет, мама. Не теперь, когда я поговорила с тетей Рут и она рассказала мне, что говорят звезды.
Впервые за все время на лице матери отразилось настоящее беспокойство.
– Звезды?
– Да.
– Анника, твою судьбу определяет Господь, а не звезды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109