Я просто не буду возвращаться в школу. Маме придется все рассказать, а куда деваться? Останусь у родителей. Со временем поступлю на работу медсестрой, мне дадут квартиру. Буду жить там, в моем родном Бетлехеме, рожу ребенка, буду растить его одна. И главное, таким образом удастся избежать позорного изгнания, стыда - уехала на каникулы, и все.
Собственная судьба волновала меня в наименьшей степени. Так же, как и ребенок. Учиться, правда, не хотелось уже. Чего ради? Зачем мучиться, получая зачеты, готовясь к экзаменам - не все ли теперь равно, как я закончу третий курс?
Вначале прошла колонна девушек-гимнасток. Они были одеты в сверкающие закрытые трико, от шеи до пят, похожие на космические изокостюмы. Несли атласные ленты - голубые, белые и золотые. Время от времени колонна останавливалась и демонстрировала высокий класс - девушки синхронно выполняли сложнейшие упражнения, за пару секунд формировали пирамиды, летящие в воздухе ленты и знамена рисовали фантастические многомерные фигуры.
Вслед за ними двигались дети. Общество "Дети Христа", пятилетки-нулевички с воздушными шарами, с флажками и маленькими плакатами. "Молодежь Христа-Царя", "Святая Марта", "Юные дариты", "Юные крестоносцы", все эти детские организации, которые близки сердцу каждого эдолийца. Конечно же, хавениты - молодые хавены. Я и сама носила когда-то такой красно-белый галстук, задорно выкрикивала наш девиз, размахивала красным знаменем. Столько милых сердцу воспоминаний вызывают в душе эти ребятишки, их горящие глаза, звонкие голоса, поющие хором.
Родина наша поет и славит:
Слава, слава Христу-Царю!
Даже мое измученное, истерзанное и неправое сердце чуть оттаяло. Невозможно было смотреть на этих ребятишек без улыбки. Лишь иногда протыкала душу острая боль, я старалась перетерпеть ее так, чтобы никто не заметил.
За детьми настала очередь молодежных обществ и организаций, высших школ. На Площади святого Квиринуса у Собора тем временем гимнастки уже показывают свое феерическое представление. А на окраинах собираются военные -они завершают шествие. Мимо нас шли технари - Высшая Инженерная школа, потом Школа Авиастроения, две общественных организации - "Молодые дариты" и "Дело Божье". Я сама, помнится, хотела вступить в Дело Божье, но их ближайший филиал далековато от нас, времени нет ездить. За ними шла "Молодая Империя". Белые костюмы и белые платья, золоченые кресты, алые знамена - наши, имперские. В школе учили, в нулевой ступени еще: "Почему наше знамя алое?" - "Потому что на нем - кровь Христа, пролитая за нас в искупление наших грехов". Музыка гремит. Лица сияют. Какие же они все счастливые… Как им хорошо сейчас… даже мне хорошо стало, пусть я умираю, ну и что, какая разница. Это совсем неважно. Моя судьба - все это неважно. Прошла хавенская семинария, ребята в привычных черных сутанах. Школа Театрального Искусства. Педагогическая высшая школа. Наконец, наша очередь настала. Поток захватил меня. Я старалась не отстать от Тавиты. Нас буквально вынесло на середину улицы. Я подняла повыше свою хоругвь с изображением святой Мейди - всучили мне все-таки. Где-то впереди возникла песня. Мне совершенно не хотелось петь, но ритм все же захватил…
Славься, Царица Небесная, славься!
О Мари, сквозь время и битвы
Пусть несут нас твои молитвы,
Ныне и в час кончины,
Моли о нас, грешных, Сына.
И так это было хорошо, петь на несколько голосов, так стройно и дружно мы пели, что даже что-то шевельнулось в моей заиндевевшей душе, и я словно за соломинку ухватилась за эту мысль: о да, святая Мари! Ты-то хоть пожалеешь меня? Я знаю, ты пожалеешь. Ты знаешь, что я не хотела зла! Я, может, и неправа, и погибаю не без вины, но ты-то хоть пожалей меня, ведь ты же можешь просто пожалеть? Ты же мама, ведь мама всегда меня жалела… Мама поймет. И ты пойми, Мари, пожалуйста! Я едва не разревелась. Тут, к счастью, начали другую песню. Вскоре я устала. Шествие длинное - мы кружим по городу, пока дойдем до Собора святого Квиринуса, уже ноги гудят. А в моем положении и совсем плохо. Ослабла я. В глазах рябило от алых знамен, от пестрых хоругвей, в ушах звенело от музыки и песен.
— Крис? - Тавита наклонилась ко мне, - плохо себя чувствуешь?
— Ничего, - выговорила я.
— Ты же можешь уйти… не обязательно ведь.
— Да нет, дойду я, - меня даже участие Тавиты раздражало.
— Дай по крайней мере свою хоругвь, - я с удовольствием отдала святую Мейди и Тавита засуетилась, пристраивая ее кому-то, кажется, Тате из 35й группы.
— Держись за меня, если тяжело.
— Ничего, - пробормотала я. Еще не хватало - опираться на Тавиту. Еще у кого-нибудь вопросы начнутся, что да почему… А Юли, кстати, и нету. Он вообще предпочитает такие мероприятия пропускать. Нашел, как обычно, какой-то предлог. Интересно, что меня уже мало тянет к нему. Все равно, конечно, тянет… Если он бы меня сейчас нашел, извинился, предложил бы выйти замуж - я бы бросилась к нему на шею и разрыдалась. Да что там, даже и без предложения… и без извинения… Если бы только подошел первым!
Но он не подошел. Боится. Повешу ему на шею ребенка, и все такое.
Все равно я его люблю. Любовь, она уму неподвластна. Она все прощает. Но уже теперь так сильно не тянет к нему - привыкла. А может, просто это для меня уже норма- постоянная депрессия, опущенное состояние.
— Крис! Крис!
Я обернулась. Опаньки - да это же Агнес!
И какая она… вся сияет, как потир на Литургии. С каким-то парнем… Я и не видела Агнес среди наших, думала, она уехала куда-то сегодня. Парень - не красавец, ростом не выше Агнес, темненький, остролицый, и на носу очки в тяжелой черной оправе. Сразу всплыл курс офтальмологии - сильный астигматизм, видимо? Или травма была.
— Привет, Крис! - Агнес, белокурая красавица, улыбаясь, подала мне руку, - Как жизнь? Познакомься, это Басиль Лейнрот.
Парнишка стеснительно кивнул мне. Я чуть поклонилась в ответ. Нет, они с Агнес не выглядели подходящей друг другу парой. Слишком уж он тощий, мелкий, затертый какой-то. Застенчивый. Явно не спортсмен. Еще очки эти… Нет, возможно, хороший парень, но рядом с Агнес, которая расцвела, как белая роза…
— Мы помолвлены, - сияя от гордости, добавила Агнес. Я и в самом деле заметила колечко на ее пальце.
— Я тебя не видела с утра, - скованно произнесла я. И тут же подумала - как глупо, ведь это первая фраза, которую я сказала Агнес после нашей смертельной ссоры.
— А я с политехниками сначала пошла, с Басилем. Он на четвертом курсе факультета гравитационных технологий. Между прочим, - добавила подруга, - Басиль работает у самого Риолана, причем Риолан взял его к себе за лучшую реализацию идеи изолирующего поля! Басиль даже не в Анграде учился, а в Роме, а сюда его перевел Риолан.
— Ого! - вырвалось у меня. Я не очень-то понимаю в гравитехнологиях, но про изолирующее поле слышала - это одна из основополагающих технических проблем использования гравиэнергии, она лишь недавно принципиально решена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134
Собственная судьба волновала меня в наименьшей степени. Так же, как и ребенок. Учиться, правда, не хотелось уже. Чего ради? Зачем мучиться, получая зачеты, готовясь к экзаменам - не все ли теперь равно, как я закончу третий курс?
Вначале прошла колонна девушек-гимнасток. Они были одеты в сверкающие закрытые трико, от шеи до пят, похожие на космические изокостюмы. Несли атласные ленты - голубые, белые и золотые. Время от времени колонна останавливалась и демонстрировала высокий класс - девушки синхронно выполняли сложнейшие упражнения, за пару секунд формировали пирамиды, летящие в воздухе ленты и знамена рисовали фантастические многомерные фигуры.
Вслед за ними двигались дети. Общество "Дети Христа", пятилетки-нулевички с воздушными шарами, с флажками и маленькими плакатами. "Молодежь Христа-Царя", "Святая Марта", "Юные дариты", "Юные крестоносцы", все эти детские организации, которые близки сердцу каждого эдолийца. Конечно же, хавениты - молодые хавены. Я и сама носила когда-то такой красно-белый галстук, задорно выкрикивала наш девиз, размахивала красным знаменем. Столько милых сердцу воспоминаний вызывают в душе эти ребятишки, их горящие глаза, звонкие голоса, поющие хором.
Родина наша поет и славит:
Слава, слава Христу-Царю!
Даже мое измученное, истерзанное и неправое сердце чуть оттаяло. Невозможно было смотреть на этих ребятишек без улыбки. Лишь иногда протыкала душу острая боль, я старалась перетерпеть ее так, чтобы никто не заметил.
За детьми настала очередь молодежных обществ и организаций, высших школ. На Площади святого Квиринуса у Собора тем временем гимнастки уже показывают свое феерическое представление. А на окраинах собираются военные -они завершают шествие. Мимо нас шли технари - Высшая Инженерная школа, потом Школа Авиастроения, две общественных организации - "Молодые дариты" и "Дело Божье". Я сама, помнится, хотела вступить в Дело Божье, но их ближайший филиал далековато от нас, времени нет ездить. За ними шла "Молодая Империя". Белые костюмы и белые платья, золоченые кресты, алые знамена - наши, имперские. В школе учили, в нулевой ступени еще: "Почему наше знамя алое?" - "Потому что на нем - кровь Христа, пролитая за нас в искупление наших грехов". Музыка гремит. Лица сияют. Какие же они все счастливые… Как им хорошо сейчас… даже мне хорошо стало, пусть я умираю, ну и что, какая разница. Это совсем неважно. Моя судьба - все это неважно. Прошла хавенская семинария, ребята в привычных черных сутанах. Школа Театрального Искусства. Педагогическая высшая школа. Наконец, наша очередь настала. Поток захватил меня. Я старалась не отстать от Тавиты. Нас буквально вынесло на середину улицы. Я подняла повыше свою хоругвь с изображением святой Мейди - всучили мне все-таки. Где-то впереди возникла песня. Мне совершенно не хотелось петь, но ритм все же захватил…
Славься, Царица Небесная, славься!
О Мари, сквозь время и битвы
Пусть несут нас твои молитвы,
Ныне и в час кончины,
Моли о нас, грешных, Сына.
И так это было хорошо, петь на несколько голосов, так стройно и дружно мы пели, что даже что-то шевельнулось в моей заиндевевшей душе, и я словно за соломинку ухватилась за эту мысль: о да, святая Мари! Ты-то хоть пожалеешь меня? Я знаю, ты пожалеешь. Ты знаешь, что я не хотела зла! Я, может, и неправа, и погибаю не без вины, но ты-то хоть пожалей меня, ведь ты же можешь просто пожалеть? Ты же мама, ведь мама всегда меня жалела… Мама поймет. И ты пойми, Мари, пожалуйста! Я едва не разревелась. Тут, к счастью, начали другую песню. Вскоре я устала. Шествие длинное - мы кружим по городу, пока дойдем до Собора святого Квиринуса, уже ноги гудят. А в моем положении и совсем плохо. Ослабла я. В глазах рябило от алых знамен, от пестрых хоругвей, в ушах звенело от музыки и песен.
— Крис? - Тавита наклонилась ко мне, - плохо себя чувствуешь?
— Ничего, - выговорила я.
— Ты же можешь уйти… не обязательно ведь.
— Да нет, дойду я, - меня даже участие Тавиты раздражало.
— Дай по крайней мере свою хоругвь, - я с удовольствием отдала святую Мейди и Тавита засуетилась, пристраивая ее кому-то, кажется, Тате из 35й группы.
— Держись за меня, если тяжело.
— Ничего, - пробормотала я. Еще не хватало - опираться на Тавиту. Еще у кого-нибудь вопросы начнутся, что да почему… А Юли, кстати, и нету. Он вообще предпочитает такие мероприятия пропускать. Нашел, как обычно, какой-то предлог. Интересно, что меня уже мало тянет к нему. Все равно, конечно, тянет… Если он бы меня сейчас нашел, извинился, предложил бы выйти замуж - я бы бросилась к нему на шею и разрыдалась. Да что там, даже и без предложения… и без извинения… Если бы только подошел первым!
Но он не подошел. Боится. Повешу ему на шею ребенка, и все такое.
Все равно я его люблю. Любовь, она уму неподвластна. Она все прощает. Но уже теперь так сильно не тянет к нему - привыкла. А может, просто это для меня уже норма- постоянная депрессия, опущенное состояние.
— Крис! Крис!
Я обернулась. Опаньки - да это же Агнес!
И какая она… вся сияет, как потир на Литургии. С каким-то парнем… Я и не видела Агнес среди наших, думала, она уехала куда-то сегодня. Парень - не красавец, ростом не выше Агнес, темненький, остролицый, и на носу очки в тяжелой черной оправе. Сразу всплыл курс офтальмологии - сильный астигматизм, видимо? Или травма была.
— Привет, Крис! - Агнес, белокурая красавица, улыбаясь, подала мне руку, - Как жизнь? Познакомься, это Басиль Лейнрот.
Парнишка стеснительно кивнул мне. Я чуть поклонилась в ответ. Нет, они с Агнес не выглядели подходящей друг другу парой. Слишком уж он тощий, мелкий, затертый какой-то. Застенчивый. Явно не спортсмен. Еще очки эти… Нет, возможно, хороший парень, но рядом с Агнес, которая расцвела, как белая роза…
— Мы помолвлены, - сияя от гордости, добавила Агнес. Я и в самом деле заметила колечко на ее пальце.
— Я тебя не видела с утра, - скованно произнесла я. И тут же подумала - как глупо, ведь это первая фраза, которую я сказала Агнес после нашей смертельной ссоры.
— А я с политехниками сначала пошла, с Басилем. Он на четвертом курсе факультета гравитационных технологий. Между прочим, - добавила подруга, - Басиль работает у самого Риолана, причем Риолан взял его к себе за лучшую реализацию идеи изолирующего поля! Басиль даже не в Анграде учился, а в Роме, а сюда его перевел Риолан.
— Ого! - вырвалось у меня. Я не очень-то понимаю в гравитехнологиях, но про изолирующее поле слышала - это одна из основополагающих технических проблем использования гравиэнергии, она лишь недавно принципиально решена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134